– Начнем с Вилива, – решила я. – Рассказывайте.
Тоска на лицах вдруг сменилась коллективным недоумением.
– Что рассказывать? – за всех поинтересовался ставший опять разговорчивым Хакон. – Я ведь уже все объяснил! Мы с Эспеном бывали в Виливе, гуляли там. Место неприятное, чтобы возвращаться, как вспомню, как там выл ветер… и саркофаг этот на центральной площади! Додумались же предки…
– Остальные там были?
Все четверо дружно помотали головами.
– А сколько раз Эспен посетил Вилив?
– Раза два. Может, три… не знаю точно.
– Мумию вы вместе нашли? – спросила я, наблюдая за Хаконом.
– Мумию?! Какую еще мумию… – он беспомощно огляделся, словно кто-то мог ему подсказать. И это мог сделать Эспен, но он уже давно не разговаривал и не заговорит уже никогда.
Ладно, эту тему пока оставим.
– Теперь про кладбище в подвале хочу услышать. Во всех подробностях.
Вопрос ожидаемо повис в воздухе как самый неприятный. Одно дело – попытаться воскресить приятеля, это еще можно окрасить в благородный оттенок, мол, от смерти спасали, о некромантии не думали, ничего не знали и не понимали, мы такие хорошие друзья, на все готовы… и такую историю бы даже замяли, учитывая, чьи передо мной дети. А с подвалом уже сложнее, тут крепкая фантазия нужна, чтобы все выгодно повернуть, банальное благородство на многочисленные могилы никак не натянешь.
– Эспен просто помешался на Виливе! – первой заговорила Элиза. Девушка вообще заметно нервничала и морщилась каждый раз, когда откровенничал Хакон. Видимо, считала его главным соперником за обвинение в убийстве. – Он как будто с ума сошел! То, что он делал, ужасно…
Ладно, можно обойтись и без фантазии, есть же Эспен, на которого логично все совместные грехи записать, он все равно возражать не станет.
– …он был сам не свой в последнее время. Все рассуждал про какие-то тайны, открытия, что мир глубже и сложнее, чем нам кажется, что возможностей вокруг так много, подойди и возьми! А от нас веками все скрывает Храм. Ограничивает, сдерживает научный прогресс и потенциал Мертвоземья. Если подумать, разве далеко мы шагнули со времен Хермана Армфантена? Так и остались на месте. Эспена это вдруг перестало устраивать. И он… в общем, занял подвал.
– Вы знали, чем он там занимается?
– Догадывались, но… он ведь был нашим другом.
– Все мы знали! – вдруг заявила Маргарита сквозь слезы. – И не смотри на меня так, Элиза, в твою сказку все равно никто не поверит. Невозможно не знать, что происходит в подвале дома, в котором живешь. Мы знали и участвовали.
– Маргарита участвовала, она ведь у нас влюблена в Эспена, – ядовито заметила Элиза. – Что? Думала, это секрет? Да все вокруг давно уже догадались обо всем! Одна ты за свою никчемную тайну переживала. Между прочим, Эспен тоже догадывался, и знаешь, что говорил об этом? Да он смеялся в голос, потому что…
Подробности узнать не удалось, Маргарита вскочила и заверещала:
– Замолчи! Замолкни! Заткнись!
– Сама замолкни! Сидела рыдала в углу, так стоило и продолжить!
– Продолжить?! Чтобы ты, дура, нас всех потопила?!
– Да я тебе…
– Девушки, давайте сосредоточимся, – между подругами влез Армфантен-младший, взял взбудораженную Маргариту за руку и усадил рядом с собой. Затем посмотрел на меня: – Маргарита не соврала, мы действительно участвовали.
Ответить я ничего не успела, заверещала Элиза:
– С ума сошел?!
– Ой, теперь ты и Хакону возражаешь, – заметила Маргарита. – Это впервые, обычно ты и слова против него сказать не способна. Тебя только пальцем помани…
– А ты не завидуй.
– Было бы чему.
– Да буквально всему. Дворняга, на тебя даже Эспен, такой же вшивый пес, смотреть отказывался.
Хакон толкнул Элизу в плечо:
– Хватит уже. Альтьера Морландер – подружка Актера, – зашипел он на девушку. – Слухи не врут, я сам это видел. Хочешь встретиться с ним? Вот и я больше не хочу. Он не станет запирать нас с трупом, он из нас сделает трупы, если продолжишь тут орать.
– Глупости, – буркнула девушка, но как-то вяло.
Спор продолжился шепотом, словно я не сидела в шаге и не ничего не слышала, а мне вдруг стало тоскливо: который раз уже такое происходит! Стараешься, стараешься, идешь практически на крайние меры, но вдруг в разговоре появляется Актер и все идет в какую-то неправильную сторону. Раньше мне уже приходилось пользоваться этим сомнительным статусом «женщины Актера», это казалось чем-то вроде неудачной шутки. Но теперь совсем не смешно.
Чужая ругань быстро утомила, я включилась в дело.
Сквозь кривую ложь со всех сторон, недоговорки и попытки все свалить если не друг на друга, то точно на Эспена, выяснить удалось следующее: про мумию никто не знал и даже ни разу не слышал. В это я поверила, во-первых, как не поверить таким честным лицам и невинным взглядам, а во-вторых, знай они о мумии, постарались бы ее убрать. Об интересе Эспена к Виливу знали многие, а значит, расследование рано или поздно добрело бы до тех мест. К тому же, у четверки имелась масса возможностей и из дома выйти посреди ночи, и уничтожить все улики. Но они этого не сделали, потому что ничего не знали.
Откуда тогда Эспен взял подробности ритуала некромантии? Из Храма. Друзья были уверены, что оттуда, и все время боялись последствий. В это я тоже поверила, вспомнив, как серьезно Хакон говорил о Храме. Это мне еще в первый раз показалось странным, ведь в студенческой среде поиски тайной лаборатории Армфантена и входа в архив считались забавой. Но раз Хакон полагал, что приятелю удалось что-то из Храма вынести, шутка резко переставала быть шуткой.
С этими подробностями было проще всего.
Но едва речь зашла о подвале, начались трудности. И как начались, так и не собирались заканчиваться, вопросы я задавала до самого утра. В обрядах некромантии участвовали, конечно, все. Просто не сразу. Сначала Эспен продемонстрировал успех: воскресил одного пса, пожертвовав другим. Воскрешенный начал кидаться на всех, кого видел, досталось Инглингу: пес укусил его в плечо. К счастью, без последствий вроде мертвой чумы или чего-нибудь похуже. Кстати, про чуму никто не задумывался, ведь все полагали, что ритуал украден из Храма, а значит, надежен и безопасен. А Эспен молчал, преследуя свои интересы.
У меня в некоторые моменты пропадал дар речи, если честно. Я начала думать, что смерть одного человека – вполне благоприятный исход всего этого, ведь игры с землей могли обернуться чем-то пострашнее. Или Эспен умер очень и очень вовремя, пока все не зашло слишком далеко.
Дальше история слетела с катушек вместе со всеми ее участниками. Ведь обряд некромантии сработал! Сработал не совсем правильно, но какая разница, если мертвого удалось воскресить! И никого уже не волновали последствия. Только Инглинга, и то самую малость. Это он бережно хоронил очередные тельца и желал им найти себя в другой жизни. Но самое главное – один из ритуалов в конце концов сработал.
