– Потому что наши истории похожи?
Она нервно хохотнула и мотнула головой:
– Нет, Ида, наши истории совершенно не похожи. Ваш принц жив.
– Вы правы. Извините.
– Пока мы живы, всегда есть шанс все изменить, – Роза посмотрела в темноту пустым взглядом. – Но только пока мы живы.
Больше она ничего не сказала. Мы сидели рядом, когда на улицу вышел Дарлан. Увидев его, Роза попрощалась и ушла домой, завтра у нее утренние лекции, нельзя нарушать режим, ведь сонного лектора студенты сожрут с потрохами.
Слова Розы оставили на душе странный осадок.
Дарлан устроился на место родственницы и закурил.
– На днях мне подкинули интересную теорию, – решилась я высказаться вслух. – Про смысл некромантии. И теория такая: кто-то потерял человека и делает все, чтобы вернуть его из Посмертья.
– Что за даммартенские страсти, – фыркнул Дар.
– Может, и страсти, но…
– Но ты намекаешь на Розу, я понял, не тупой. Даже не буду спрашивать, с какой горы она надыбает тело любимого, потому что это чушь собачья. А ты как обычно хочешь меня позлить, аж глаза в темноте загорелись, и неведомая хворь мигом прошла. Удивлен, что ты с ужина свалила, а не замучила бедную Амариллис до смерти своим скудным юморком.
Последнее замечание я пропустила мимо ушей:
– Почему сразу чушь? Напомни-ка, Морана Тандебельт тебе кем приходилась? Или альтьер Меллин? И оба оказались убийцами. По-моему, теперь логично вообще всех убийц Мертвоземья искать вокруг тебя. Коллеги были, любовницы были, родственников пока не было. К соседям я бы тоже заранее пригляделась, вдруг что предотвратить получится.
– Посмеялись и хватит. Этот паренек Розы умер давным-давно, может, его и в Посмертье уже нет, отслужил.
– Если он вообще туда попадал, – скромно предположила я. – В Храме мне попались записи про мертвый язык… он на многое способен, Дар. Говорят, язык определяет сознание. Что, если знание мертвого языка меняет человека? Ведь так было с Ренаном Гранфельтским. Что, если мертвый язык способен на что-то большее, чем может показать вся мертвая наука?
– Вот только подобные теории к расследованию приплести не хватало! Давай-ка ты возьмешь себя в руки, дорогая. Ренан Гранфельтский, мертвый язык… что дальше? Золотая чаша скельты Ириды?
– Ты был в подвале с могилами? Тела в идеальном состоянии и никуда не ушли, земля их не приняла. И это случайная работа кучки недоучек. На что способен настоящий ученый, вооруженный хоть какими-то знаниями и пониманием процесса?
– Роза ботаник, нет у нее таких знаний, – Дар зло потушил сигарету и вздохнул: – Ладно, что предлагаешь?
– Все просто: раскопаем могилу.
Из Дарлана вырвалось нечто среднее между нецензурным ругательством и стоном, но на удивление спорить он не стал. Вместо этого на ходу выстроил план: копать будем вдвоем и так, чтобы никто ничего не заподозрил. Еще не хватало, чтобы из-за моих фантазий в его родственников тыкать пальцами начали. Хотя родственников не так жаль, как себя любимого, ведь если кто узнает, что он идет на поводу у меня, буйной алкоголички, от слухов отмахиваться устанешь. Что-что, а совершать лишние телодвижения Дарлан тоже не любил, пусть это и обычные махи руками. А раскопки, как он повторил раз пять, организованы только ради меня, ведь понятно: не пойдет он со мной, я отправлюсь сама и натворю дел. Впрочем, как всегда. Как в тот раз, и вон в тот, и в другой…
Под конец его бесконечного монолога я уже дремала на ходу, каким-то образом умудряясь переставлять ноги в сторону старого кладбища Тенета. Вообще-то мертвых не всегда довозили до кладбищ, все зависело от обстоятельств. Некоторые обустраивали памятные уголки прямо на территории своего дома, если же речь шла о полицейском расследовании, хоронили где успеется. В конце концов, какая разница, откуда покойный начнет свой путь в Посмертье, память о нем все равно только для родных и близких.
В Тенете тела, как правило, добирались до кладбища из-за небольшой городской территории и распространенности квартирного жилья. Поэтому и само кладбище поражало размерами.
На поиски нужной могилы ушло немало времени, потому что Дарлан не хотел обращаться к смотрителю и официальным документам. На мой вопрос, что делать, если этот самый смотритель застанет нас за интересным занятием, Дар только отмахнулся, мол, спит давно человек, ему заняться что ли нечем, по кладбищу в темноте разгуливать? Тем более, на фоне слухов о процветающей в городе некромантии.
– Это только тебе все неймется, – добавил Дарлан уже в который раз, что делало из него ну очень утомительного напарника. – Подвал, теперь вот кладбище… прослеживается, знаешь ли, закономерность.
– Что сказать? У девушки должно быть увлечение.
– Раскапывание могил?
Я значимо подняла вверх указательный палец:
– Это первые шаги. Знаешь, как бывает: одну раскопала, другую закопала. С телом поверженного врага.
– А враг – это я, – после ужина Дар соображал как никогда. – Между прочим, Ида, я собираюсь рыть могилу жениха моей двоюродной сестры, потому что тебе это вдруг показалось замечательной идеей.
– Точно. Можно вопрос, Дар? Что будет, если мы найдем тело?
– Шанс минимальный.
– И все же.
Дарлан ответил не сразу, мне показалось, вопрос он вообще проигнорирует, но в конце концов он заговорил:
– Понимаю, что ты хочешь услышать. Если там тело, придется говорить с Розой и Амариллис. Где одна, там и другая, без сомнений. Подтвердится вина, обе понесут наказание за все произошедшее в Тенете, все просто.
Я не удержалась и присвистнула:
– Даже так. Семьи Совета дороже родных?
– От родных глобальной пользы меньше, так что да.
Теперь понятно, отчего Дарлан так резво взялся за лопату, никаких моральных терзаний или сожалений он не испытывал, точно зная: если тело все-таки есть, Розу обвинят не только в убийстве, но еще и в некромантии, издевательстве над телом Эспена. Вступит Храм, в Аннераме девушке придется несладко. И все бы ничего, раз она убийца… но должна ли она отвечать и за чужие проступки тоже? За все те эксперименты в подвале, которые не проводила? Меня убивала сама мысль о таком выборе, потому что он уже какой по счету? Скоро пальцев на руках не хватит. Однажды начав, остановиться трудно. Шаг за шагом, шаг за шагом, пока не станешь тем самым человеком, которому плевать на такие мелочи.
Но и Дарлана я начала понимать лучше. Пожертвовать теми, кто искренне тебе улыбается, ждет и беспокоится, единственными живыми родственниками, чтобы облегчить свое существование. И все это без сомнений, без капли жалости. Мной он пожертвует еще проще, потому что такой человек Дарлан Бурхадингер. У него нет принципов и привязанностей.
То, что я сделала с Актером, приблизило меня к Дарлану. К портрету человека, которым я бы не хотела стать. Может, у меня и осталось мало времени, может, мне уже давно все равно, но… но только бы не стать Дарланом. Не лишиться последних капель человечности. Отныне я сосредоточусь на этом, довольно падать в пропасть.
