— Погодите, ллей Ленар, — надтреснуто проронила ллейна Бианка. — А если она не лжёт? Взгляните на неё…
— Рыжие волосы — не гарант родства, дорогая моя.
— Медные, — поправила Камилла, вспомнив Патрика Блаунта. Прокашлялась и добавила уже решительнее, — и это — очень красиво.
Ллейна Одетта улыбнулась, тайком глянув на мать, а ллейна Бианка внезапно отвела взгляд.
— Ненадолго, — усмехнулся Салават, вытягивая руку.
Камилла могла бы поклясться, что её груди коснулись чужие пальцы — но глазами видела, как черты королевского советника дрогнули, и рука его, от плеча и ниже — выстрелила мощным водным потоком, пронзая её насквозь. Таким потоком можно снести к праотцам, пожалуй, целый караван — но она устояла. Тело пронзил неприятный холод — и только. Гадко, склизко — но терпимо. Настолько, что Камилла не стала и дожидаться конца странных фокусов и без колебаний отбросила чужую руку с плеча.
Поток холодной слизи иссяк, а Камилла тряхнула головой, поправляя выбившиеся из косы медные и абсолютно сухие пряди.
Ллей Салават медленно опустил руку.
— Сухая, — ахнула ллейна Одетта, распахнув светло-серые глаза. — После эдакой водяной бури! Я думала, весь порт затопит…
Камилла опустила взгляд: по дощатому настилу и впрямь стекали целые ручьи воды, убегая обратно к ллею Салавату. У его сапог терялись, словно впитываясь в крепкую кожу. Ллей-маг теперь молчал, стиснув побелевшие губы. Если бы могла, Камилла бы отступила — рядом с Салаватом становилось всё холоднее. Не по зубам оказался соперник, но и сделать ничего он не мог — не здесь и не при всех.
— Устойчива к магии, — сквозь зубы процедил ллей Ленар, удивлённо оглядывая голодранку с головы до ног.
Камилла только плечами пожала: благодаря пэру Патрику и пэру Доминику, новостью это для неё уже не являлось.
— Как… тебя зовут? — нарушила молчание ллейна Бианка.
— Камилла, — дочь Рыжего барона подумала мгновение и добавила, — ллейна Камилла Эйросская, дочь Золтана Эйросского и внучка светлейшего Тадеуша Эйросского. Прибыла просить аудиенции у его величества короля Родрега Айронфисского. Вот только пробиться к уважаемому монарху оказалось чуть сложнее, чем мы предполагали, — добавила Камилла. — А между тем, время уходит, и я рискую потерять наследство…
— Мы? — тихо перебила ллейна Бианка. — Твой отец… с тобой?
— Мой отец пропал пять лет назад, — неохотно признала Камилла. — Сказал, ему срочно требуется доставить домой некоего Рафаэля, и что мы затем вернёмся на большую землю… Мы-то вернулись, а вот батюшка — пропал.
Ллейна Бианка отшатнулась, безмолвно принимая помощь поддержавшего её ллея Салавата. Нервно стиснула чудесную накидку на груди.
— Как ты сказала? — ещё тише переспросила она. — Рафаэля?..
— Батюшка так сказал, — подтвердила Камилла, не утаивая козыря: любая цена годилась, только чтобы проникнуть во дворец. — Но, верно, ошибся: на пиратском корабле его называли Элларом.
Ллейна Бианка выпрямилась, разглядывая Камиллу.
— С кем же ты прибыла в столицу, дитя?
— С няней и учителем, светлейшая ллейна, — припомнив, как обращался к ней пэр Нильс, ответила Камилла.
Ллей Ленар усмехнулся, ллейна Одетта смущённо покраснела, а ллейна Бианка грустно улыбнулась.
— Твой учитель, верно, не слишком много времени уделял этикету. Светлейших родов лишь три, сохранивших магию…
— Девица права, — внезапно проронил ллей Салават, отрывая наконец взгляд от Камиллы. — Пусть в вашем роду давно не рождалось наследников мужеского пола, способных к магии, однако именно ваш род — последний из хранителей магии воздуха, дорогая Бианка.
— Вы можете называть меня «ллейна Камилла», — важно поправила дочь Рыжего барона. Скользнула взглядом по роскошному убранству присутствующих женщин и успешно подавила завистливый вздох, — внешность обманчива.
Ллей Ленар хмыкнул, но ллейна Бианка внезапно решилась.
— Я с большим удовольствием послушаю, как жил светлейшей ллей Золтан эти годы, — коротко улыбнулась она. — И позабочусь о том, чтобы его величество услышал твою просьбу. Приходи во дворец завтра поутру…
— Я понимаю, что прошу многого, ллейна Бианка, — выпалила Камилла, чувствуя, как сердце бьётся сильнее, а кровь в ушах шумит ещё громче, — но я бы хотела отправиться с вами сегодня. Если потребуется, я подожду до утра под дверьми ваших покоев, но я буду уверена, что никакие обстоятельства не помешают нашей встрече.
Этому тоже мэм Фаиль учил: покупателя нужно брать, пока он на месте и сомневается, а не рассчитывать на завтрашнюю выручку. Всякое может случиться. С такими людьми, как светлый ллей Салават рядом — точно может.
А ещё хитрый торговец утверждал, что если идти и просить — то шансы на выгодное дело увеличиваются многократно, нежели чем сидеть и молчать.
— Ллей Салават, — обернулась к магу Бианка, — ллейна Камилла теперь моя гостья. Я надеюсь, мы не стесним дворцовых слуг, если разместим в покоях на одну персону больше?
Тёмные, неподвижные глаза мага-советника встретились с глазами Камиллы. Дочь Рыжего барона не привыкла отступать, но после такого взгляда — не погнушалась бы и бегством. Вот только и бежать было уже поздно. И некуда.
— Ну разумеется, дорогая Бианка, — медленно проговорил ллей Салават. — Я буду счастлив, если окажется, что сия особа и впрямь внучка моего дорогого кузена, светлого ллея Тадеуша. А вашим гостям всегда рады в замке Стоунхолда. Прошу в экипаж, дражайшие ллейны.
Быстро нашептав подбежавшей цветочнице послание для мэмы Софур и пэра Нильса, да растолковав, где их найти, Камилла присоединилась к благородным ллейнам. Ступая шаг в шаг рядом с ллейной Одеттой, украдкой бросавшей на потрёпанную девицу удивлённые взгляды, Камилла не чувствовала ни стыда за собственное убогое убранство, ни страха перед неизведанным.
В крови полыхала злая радость первой победы, разгоняя по жилам жидкий огонь, и впервые за время странствий и голодных скитаний дочь Рыжего барона почувствовала, что не зря решилась на путешествие — и не зря покинула родные Острова. Сдаваться без боя Камилла Эйросская не собиралась.
Вот только война, судя по быстрым взглядам ллея Салавата, только начиналась.
Глава 4. Дворец
Вид на столицу из окна богатого экипажа, поднимавшегося вверх по устланной белым камнем дороге, оказался восхитительным. До этого дня Камилла считала столицу ничем не лучше, а во многом даже, пожалуй, и хуже безымянного родного городка на Рыжих Островах. Потому как людей больше, все кричат, толкаются, шумят и спешат, цены выше раза в четыре, торговаться никто не любит, стражи много, а крышевателей на рынках столько, что легче прожить честным трудом, чем перейти дорогу кому-то из местных щипачей.
А ещё — так и не увидела Камилла ни роскошной жизни, ни прочих благ, за которыми болваны и простофили едут в столичный город. Ну то есть, издалека видела: богато одетых господ и пышно разряженных женщин здесь хватало. Только они, верно, и могли себе позволить золотые — не по качеству, по цене — украшения, диковинные сладости, дохлых зверей на пушистые воротники, толстенные книги без картинок, изящные письменные принадлежности, названия которым Камилла и не знала, и прочее добро, в избытке наполнявшее столичные прилавки.
