— Э, крали! — поцокал языком он, зорко вглядываясь в Камиллу. — Ну-ка, украшения снять, сумочки-то с каменьями тож отдавайте! А ты, рыжая, на выход! Слышь? Ты-то нам и нужна!
Камилла вскипела. Сколько раз повторять?!
— Медный!!! — взревела дочь Рыжего барона, когда тот ухватил её за руку.
И тут же взвыл от боли, отдёргивая кисть с воткнутой в неё медной вилкой. От жути происходящего — и человека поранила, и вилки лишилась! — Камилла и дальше действовала бездумно: рухнув на пол экипажа, что мочи двинула нападавшего каблуками по лодыжкам. Тот стоял на самом краю подножки, когда спрыгнул с крыши, а оттого не удержался — с воплем сорвался со ступени, и тотчас хлюпнул, поймав на ходу толстую ветвь. Дверцу в экипаже едва не оторвало вместе с ним, но ллейна Бианка вовремя её захлопнула.
— Там ещё один! — дрожащим пальцем указала Одетта на место возницы. — Ллейна Камилла, вы же его тоже, да?..
Поразившись, что её принимают, никак, за бывалую разбойницу, Камилла пересела с пола экипажа на сидение, тяжело дыша и обмениваясь взглядами с ллейной Бианкой.
— За нами, кажется, погоня, — наконец услышала ллейна Бианка. — Топот дружный, только не могу понять: разбойники ли, или солдаты?
— От этого всё равно надо избавляться, — прохрипела Камилла, кивая на место возницы, отделённое перегородкой. — Пока напарничка не хватился да не завёз себ знает куда.
Ллейна Бианка ещё раздумывала, а Камилла уже скинула плащ и тёплую накидку, да подвернула подол походного платья повыше колена. Ллейна Одетта стыдливо ахнула, а дочь Рыжего барона приоткрыла дверцу, оценивая темноту, ветви, хлеставшие по стенкам и грозящие покончить с ней так же, как и с разбойником, и скользкие от пыли и грязи ступени. А потом несколько раз вдохнула и развернулась к ночи спиной, хватаясь руками за козырёк дверцы.
Лазить по деревьям юная Камилла научилась ещё лет в восемь. Перемахивать через заборы чуть позже, годам к двенадцати. Но ни разу не проделывала тот же трюк на несущейся в ночи повозке, рискуя потерять волосы, платье, зубы и жизнь.
— Ты, что ли, Сэмли? — гаркнул разбойник, когда она запрыгнула на крышу экипажа, удерживаясь за неё сразу четырьмя конечностями. Снизу ей подавала тяжёлую трость ллейна Бианка, но Камилла боялась руки разжать на скользкой крыше. Всё-таки дурацкая оказалась затея!
Оглянувшись, Камилла присмотрелась: показалось, будто сзади мельтешат лихорадочные огни, да слышится звон стали. Да и то сказать — от дикой скачки светильник у места возницы тоже раскачивался, как безумный, грозя выплеснуть остатки масла на голову непрошенному погонщику.
Решение созрело мгновенно. Подтянувшись, дочь Рыжего барона взялась за обжигающее дно светильника, одним махом опрокидывая тот на голову разбойнику.
Непрошенный возница заорал, как безумный, хлестнув лошадей и вскочив на козлах, но прыгать с несущегося экипажа и не думал. Развернувшись и увидев виновницу, он взревел, растирая кипящее масло по голове, и одним прыжком вскочил на крышу.
Камилла в тот же миг скатилась на его место, не удержавшись на очередной кочке. Руки сами нащупали поводья, и она хлестнула что есть силы, замучивая взмыленных лошадей. Те захрипели, заскользили копытами на очередном повороте, экипаж развернуло, и позади раздался тяжёлый удар — разбойник на крыше всё-таки не удержался. Да и сама Камилла не удержалась бы, без толку то подгоняя, то пытаясь сдержать лошадей. Управлять даже единственным конём ей не доводилось, а тут целых два!
В тот момент главным показалось не останавливаться, что наследница престола и сделала. Боясь даже ругнуться, крепко удерживая поводья в стёртых, замерзающих руках, не разбирая дороги, Камилла отсчитывала только время, обещая себе, что остановит несущихся лошадей… вот-вот… ещё немного…
Те решили за неё — никак, неопытную руку почуяли. Спустя целую вечность безумной скачки в никуда, лошади развернулись на лесной тропе, выворачивая в сторону шума воды, криков взбудораженных речных птиц и прочь от погони, и вскоре замерли как вкопанные, тяжело дыша, фыркая и кося на неумелую возницу испуганными и укоризненными глазами.
Камилла с трудом, едва не кувыркнувшись на грубых ступенях, слезла с места возницы и огляделась. Они оказались у лесной реки, Отец знает, как вывернув к ней с основной дороги. Вокруг по-прежнему царила темень, спасал лишь свет луны и звёзд, отражавшихся от водной глади реки.
— Камилла, — позвала Бианка, выбираясь из экипажа. Голос Ватерлисской ллейны дрожал. — Камилла, ты цела?
Ллейна Бианка налетела на неё, ощупывая сразу всё — голову, лицо, плечи, руки, тело — и прижала к себе, к колотящемуся от тревоги сердцу. Камилла замерла: впервые за многие годы кто-то обнял её… так. Тревожно и тепло.
— Дитя моё, как ты меня напугала, — чуть отстранившись, выдохнула она. — Ты могла пострадать! Кто бы собирал тебя по кускам, если бы ты упала с крыши?.. Безумная!..
— Это семейное, — устало вздохнула Камилла. — Что же нам, ждать, пока они к себе в логово не утащили бы? Там и похуже вещи могли случиться.
— Тот разбойник, — припомнила ллейна Одетта, выбираясь из экипажа, — за тобой пришёл. Помнишь, Камилла? Про рыжую говорил…
Бианка нахмурилась.
— И верно, — припомнила она. — Значит, не просто так ждали. Тебя ждали, — и ллейна выразительно глянула на Камиллу.
— Достали, — только и вздохнула дочь Рыжего барона, спускаясь к воде. Умылась, протирая лицо, оглянулась на лошадей. Те стояли взмыленными, тяжело дышали и дальше бы не пошли.
— Здесь оставаться нельзя, — быстро спохватилась ллейна Бианка. — Если это западня, значит, их кто-то предупредил. И искать по ночному лесу нас ещё будут. Если солдаты не справились с погоней, то и найдут! Надо идти…
— Куда? — поинтересовалась Камилла, возвращаясь к загнанным лошадям. Взялась за ремни, пытаясь высвободить животных из плена. — Я даже вас с трудом вижу, а про дороги и думать забудьте. Да и не пойдут эти животины, а мы пешком не шибко далеко убежим.
Ллейна Бианка подумала, нерешительно огляделась и принялась за ремни с другой стороны. С непривычки не получалось ни у одной, ни у другой, так что лошадям ещё нескоро удалось оставить экипаж и забраться наконец в воду.
— Будем надеяться, что нас скорее найдут солдаты, чем разбойники, — тяжело дыша после непривычной грубой работы, обронила Бианка. — Как только рассветет, отправимся вверх по реке. Сдается мне, что поселение осталось позади — в этой дикой гонке мы его миновали.
— Есть хочу, — едва слышно выдохнула ллейна Одетта, присаживаясь на ступень экипажа.
Камилла вздохнула, приняла из рук Бианки тёплую накидку, укутываясь поплотнее, и задумалась. Ей-то казалось, что она въедет в дом отца, далёкий Эйросский замок, гордо и с высоко поднятой головой, даже жест перед зеркальцем оттачивала, которым укажет ллейнам Бианке и Одетте на главные ворота — мол, добро пожаловать, добрые гостьи!..
