Избежать ответственности в единственный миг слабости не удалось.
Медленно и тяжело, не глядя на разбитые костяшки и стёртые ладони, наследница Эйросских земель развязала сумочку ллейны Бианки, отвела пальцами в сторону пакет с бумагами, дорогие перчатки и тряпицу с амулетом, и нашла наконец то, что искала. Знакомое с детства оружие, с которым ученица мэма Фаиля обращалась лучше всего.
— Вознице скажите, чтобы лошадей сменил, — бесцветно заговорила Камилла, доставая кошель с монетами. — Потребуется доплатить — доплатим. Пэра Эдна, в казарме лежит мэм Гирр — распорядитесь о том, чтобы о нём честно позаботились. Денег оставьте на расходы, — Камилла протянула серебряную монету камеристке, — и передайте, что добавим ещё, если потребуется. Няня, найди воды и припасов в дорогу, — Камилла протянула в подставленную ладонь несколько медных монет. — Выезжаем немедленно.
Главенство юной ллейны приняли безоговорочно. Пэр Нильс — потому как искренне в неё верил и называл светлейшей ещё тогда, когда все прочие считали безродной нищенкой. Пэра Эдна — потому что в отсутствие ллейны Бианки и Одетты оказалась без защиты и без службы, и строго следовала этикету. А этикет признавал ллейну Камиллу главной в их уменьшившейся компании. Да что этикет — даже его величество признал, и этого авторитета пэре Эдне хватило, чтобы самоустраниться от принятия сложных решений. Нянька в непривычной среде и вовсе растерялась, без сопротивления отдав право голоса воспитаннице. И то сказать — Камиллу она с каждым годом побаивалась всё больше.
Возница, верно, устал за бесконечный путь, но отправиться вслед за товарищем Чэдом, которого наверняка либо убили, либо сбросили по пути в канаву, он не хотел. Даже смутная надежда на то, что на Эйросских землях им уже ничего не грозит, не утешала.
— Эйросский замок далеко? — уточнила у начальника вежи Камилла, когда они приготовились к отбытию.
— Проедете деревню и к вечеру въедете в Очаг. Это город на пути в Фэйерхолд, — пояснил тот, внимательно оглядывая Камиллу. Опытный пограничник, начальник вежи угадал в девице важную гостью, и на всякий случай был вежлив. — В Очаге, верно, заночуете, а к обеду, если поутру выедете, доберётесь до Фэйерхолда. Замок расположен сразу за городом, через мост. Не промахнётесь.
— Благодарю, — подумав, проронила дочь Золтана Эйросского. Вложила серебряную монету в руку начальника и кивнула на казармы, — проследите, чтобы за Гирром присмотрели. Как очнётся да в силах будет, пусть направляется следом за нами в замок.
Королевский воин, верно, имел указания после доставки наследницы престола вернуться обратно в Стоунхолд, однако Камилла догадывалась, что помощь ей ещё пригодится. Молодой да пригожий солдат дело своё знал отменно; отчего не прибрать такого к рукам, покуда не хватились?
Камилла недолго ехала внутри кареты: вчетвером внутри оказалось тесно, с учётом того, что одной из персон являлась мэма Софур, занимавшая почти всё сидение с одной из сторон. Да и мрачное настроение спутников давило: с начала опасного путешествия они потеряли горничную, двух воинов, кучера, а теперь ещё и ллейн Бианку и Одетту! Камилла старалась честно верить, что ллейна Бианка права, и что опасность им не угрожает, однако не имея никаких новостей от последней, не зная, где они и куда их увезли, дочь Золтана тревожилась всё сильнее. Даже сама себе удивлялась. Фамильное наследство обернулось крупной игрой, и Камилла подозревала, что в руках у неё одна мелочь, в то время как все козыри как раз у соперников. Что ж, краплёными мэм Фаиль тоже учил играть.
— Надо добраться до замка, — обронила Камилла, когда тишина в карете стала совсем уж тягостной. — Там, под защитой его стен, нам ничего не грозит. И, если повезёт, регент или дед вышлют помощь ллейнам Бианке и Одетте. Сейчас мы бессильны.
Пэр Нильс согласно кивнул и всхлипнул, тотчас поспешно отворачиваясь, а мэма Софур сочувственно глянула на тщедушного учителя и утешающе обняла его за плечи. В жарких объятиях няньки тот почти потерялся и, кажется, едва не задохнулся, но отстраняться не спешил.
— Пэра Эдна, — обратилась к камеристке Камилла, — вы останетесь со мной? Пока мы не выясним, что случилось с ллейнами Бианкой и Одеттой.
— Почту за честь, юная ллейна, — сдержанно склонилась камеристка.
Камилла кивнула и постучала вознице. Подождав, пока карета приостановится, дочь Рыжего барона перебралась на облучок, игнорируя удивлённые взгляды кучера. Невзирая на пробирающий холод с гор, места вокруг становились всё краше. Не случись с ними беда, сейчас Камилла вовсю восхищалась бы красотами собственных земель и гордо приглашала бы благородных ллейн в фамильный замок. Увы, теперь делить радость от сине-зелёных лесов, обступивших дорогу, нависающих над ними гор, сбегавших по холмам быстрых ручейков и пробегавших по дороге зайцев оказалось не с кем.
Они ехали в сторону заката, так что уходящее солнце щедро поливало золотым светом и жёлтую дорогу, и тёмно-зелёную траву у обочин. Деревню миновали ещё днём, не задерживаясь: ничего примечательного в поселении не оказалось. Часовенка Небесного Отца, деревянные срубы да обнесённые плетнем клочки земли. И поселяне, провожавшие карету долгими взглядами и короткими возгласами.
— Хорошая деревня, — похвалил пэр Нильс, когда та осталась позади. — Я сюда часто заезжал по приглашению местного духовника: грамоте его приёмышей учил. Да только Очаг мне больше по нраву. Учёных людей больше, люди приветливые, цены приемлемые. А какие места, светлейшая ллейна! Озерцо, сады, беседки… Уютнейший городок! Оттого и прозван Очагом. Словно домой приезжаешь…
У Камиллы вымощенный камнем Очаг вызвал дивные ощущения: словно в сказку попала. Ещё задолго до города дорога из накатанной да жёлтой превратилась в каменную и мощённую, а уже на въезде их встречали ухоженные улочки, фонари, каменные мостики и свет в окнах. На центральной площади стоял занесённый листвой фонтан, в столь поздний час не работавший. Впрочем, людей на дорогах, несмотря на поздний да тёмный час, хватало.
— У меня остановимся, — засуетился пэр Нильс, явно повеселевший от вида родных мест. — Ах, как хорошо дома! Я уж и не чаял добраться к родному порогу, светлейшая ллейна! Уходил, не рассчитывая на обратную дорогу. Единственный мой дерзкий поступок в жизни, дорогая Камилла! И до чего я рад, что решился на него! Ах, да у меня же, верно, не убрано…
— Нам сгодится любая крыша над головой, — прервала старого учителя Камилла. — Завтра поутру мы отправляемся в Фэйерхолд. И без того задержались. Вы, пэр Нильс, вправе остаться дома. Я не забуду вашей помощи и непременно отблагодарю позже. Но завтра мы должны поторопиться.
— Я с вами до конца, ллейна Камилла, — гордо выпрямился старый учитель. — Я должен видеть своими глазами, как законная наследница Эйросского замка входит в отчий дом!
В доме самого пэра Нильса, впрочем, и впрямь оказалось тесно до ужаса. Лошадей и карету пришлось к соседям отправить, а кучер там и остался — ночевать на конюшне. Пэр Нильс строго наказал соседке, вдовой и зажиточной особе преклонных лет, накормить возницу, а сам захлопотал о гостях. Домик старого учителя оказался зажат громадинами соседних каменных особняков и имел лишь крошечный садик на заднем дворе да единственную комнату наверху, над гостиной. Кухонька оказалась сразу за гостиной, выходящей на веранду сада, и в ней оказалось не развернуться. Такой хозяйке, как мэма Софур, точно не развернуться.
