Родрег выпрямился, не сводя с неё пронзительного взгляда. Качнул головой.
— Да ты влюблена, девочка.
— Он ведь нужен вам! Маг воздуха, — словно оглохнув, повторила Камилла. — Ваш амулет скоро иссякнет же?
— Через полгода, не раньше, — задумчиво кивнул Родрег. — Что ж, ты права, дитя. Ллею Блаунту тоже найдётся место в королевских казематах. Если, разумеется, он выживет.
Маг земли вскинул руку с амулетом, раскрыл пальцы, позволяя чёрным лучам выстрелить по позолоченной лепнине королевской опочивальни. Рыжий барон с мэмом Гирром сдавленно выдохнули, когда колдовская энергия выстрелила тугой волной, сплющила их о стены. В тот же миг ставни высоких окон с грохотом распахнулись, впуская внутрь удушающий смерч.
Вихрь из доспехов, оружия, частей одежды, изорванного плаща, и ещё почему-то обломок окровавленного дротика — всё закрутилось по опочивальне, с жутким свистом закручиваясь всё быстрее, всё безумнее… жуткое зрелище — не для слабонервных. Вот только Камилла уже давно шагнула за черту, когда становится по-настоящему страшно. Только жадное ожидание… Вот, сплелось наконец воедино, становясь на свои места…
Воздух загустел, втянув последние капли стихии — и уплотнился, являя полупрозрачного ллея Блаунта.
— Патрик, — всхлипнула Камилла.
Кожа паладина переливалась всеми оттенками серебра, глаза оказались небесно-голубыми вместо привычных карих, тело казалось зыбким, но это был, несомненно, он.
Вот только страшная рана в порванном доспехе — прямо на груди — казалась лишней.
— Вот ты каков, маг воздуха, — протянул Родрег, с интересом разглядывая неподвижного паладина с застывшим взглядом. — Даже не знаю, чем тебе помочь, ллей Блаунт. Я могу выпить стихию воздуха из умирающего тела, и ты погибнешь. А могу заточить прямо в таком виде — вмуровать в стену. Чтобы ни малейшего сквознячка. Чтобы не просочился. Но воспользоваться тобой я сумею, увы, лишь единожды — когда приду, чтобы вновь напитать амулет. Жаль…
— Патрик! — Камилла метнулась к паладину, ухватила за неподвижные ледяные руки. Они всё ещё казались непривычными на ощупь и не вполне человеческими. — Патрик, ты слышишь меня?.. Это король! — ткнула пальцем в Рафаэля она. — Он пожертвовал принцем, чтобы заполучить его тело… И тебя не пощадит… Патрик… что мне делать? — выдохнула уже почти неслышно Камилла. Скользнула руками по зыбкой груди к шее, крепко сцепила руки замком — чтобы не вырвался… не улетел… — Я люблю тебя…
Приподнялась на цыпочки, потянулась своими губами к его — ледяным и неотзывчивым. Коснулась их, выдыхая прямо в приоткрытые губы.
И тотчас ощутила, как теплеет под ладонями тело мага воздуха, как твердеет грудь, и как наливается теплом серебристая кожа. Как глаза на миг темнеют — и наконец обретают осмысленность. Как приоткрываются в удивлении губы… как крепкие руки, выронив двуручник, несмело обнимают в ответ.
И как дуновение ветра по комнате:
— Камилла…
Дочь Рыжего барона засмеялась сквозь слёзы, приникая к твердеющему, но всё ещё зыбкому Патрику всем телом.
— Наконец-то мне… с тобой… тепло…
Камилла чуть отстранилась, с улыбкой заглядывая в уже знакомое лицо. Всё ещё переливалась серебром бледная кожа, всё ещё смотрели на неё колдовские глаза. Но Патрик улыбался — ласково и знакомо. И ладони на талии становились всё теплее.
— Я люблю тебя…
Шорох за спиной заставил Камиллу отшатнуться, а в следующий миг — её буквально швырнуло прочь, так, что она перекатилась через ложе его величества, очутившись под боком старого короля. Рафаэль в теле Родрега только сипло выдохнул от внезапного вторжения.
— Вот этого не надо, — покачал головой маг земли, протягивая ладонь с амулетом. Второй рукой он только что швырнул Камиллу прочь; у бывшего пирата при этом даже дыхание не сбилось. — Мальчик мой, Камилла нужна мне. Верю, что столь чистая кровь потомственных магов даст достойных преемников… а ещё Эйросские ллеи всегда славились своей красотой. А я, каюсь, хотел бы в следующий раз выглядеть получше… Куда же ты, мой мальчик?
Вместо ответа Патрик сделал ещё один шаг — словно через силу.
— Что же ты собираешься сделать, маг воздуха? — удивился Родрег. — Ты выдохся и едва стоишь на ногах… да и в тёмных искусствах не преуспел так же, как я или хотя бы Корнелиус. А даже если бы и преуспел — силы твои на исходе…
— Там, где заканчиваются человеческие силы, всегда найдется место для божественных. Ибо что не подвластно человеку, подвластно Отцу Небесному. Магия воздуха утекает вместе с моими силами, но сила Отца всегда со мной. Магия воздуха конечна, но дар Отца безграничен. Ибо мы черпаем в Источнике неиссякаемом…
С последним словом Патрик неуловимо переместился вперёд — словно порыв ветра — и положил прозрачно-сияющую ладонь поверх амулета. Родрег запоздало дёрнулся — но не сумел даже сдвинуться с места. Губы мага земли быстро зашевелились, но чёрная мгла амулета впервые не подчинилась. Вместо этого от ладони паладина разошлось золотистое сияние — через амулет в Родрега, от Родрега…
— Проклятый паладин! — зло выкрикнул король, остервенело дёргая рукой. Вот только пальцы Родрега словно прилипли к уже полностью золотому камню — и оторваться не могли. — Раб Отца! Нет, нет, не хочу обратно! Не смей!..
Камилла невнятно вскрикнула, вскакивая на постели. Схватила иссохшую ладонь умирающего короля, рывком подтянула уже безвольное тело с широко распахнутыми глазами поближе к краю. И сунула бледные пальцы в свободную ладонь мага земли.
Золотое сияние устремилось через Родрега в старое тело, и Камилла ощутила, как через сцепленные руки проходят бурлящие потоки, устремившиеся навстречу друг другу…
— Отпускай, родная…
Камилла разжала руки, позволив ладони короля безвольно упасть на ложе. Вскочила, бросаясь к пошатнувшемуся Патрику. Упасть паладину не дали две пары мужских рук — и отец, и мэм Гирр обрели наконец способность двигаться.
— Да чтоб тебя в корму!.. — взвизгнул Рафаэль, подпрыгивая на месте — уже в своём теле. Амулет стихий выпал из разжатых пальцев, покатился по полу. — Жри себя сам, старик! Я до конца дней этой жути не забуду! Твоё смрадное тело и… ниже пояса ни-че-го! Рядом со мной такая девица плюхнулась — а я только глазами хлопаю! А?..
Золотое сияние погасло, и паладин ордена Храма, ллей Патрик Блаунт, бессильно опустился на пол. Мэм Гирр бережно поддержал его, тревожно глянул на ллея Золтана. Человеческое тело боролось со стихией, полуприкрытые глаза мага воздуха то темнели, то снова бледнели до небесной синевы.
— Пасть захлопни, — снова прорычал ллей Золтан. — И камень обратно подбери! Его, — кивок на слабеющего паладина, — нужно спасать! Ты здесь единственный, хоть и вшивый, маг — действуй!
Ллей Блаунт и впрямь выглядел дурно: изо рта стекала струйка крови, уже красной, не серебристой; тело всё больше наливалось человеческими соками, и маг воздуха больше не мог перекинуться в собственную стихию. Не после того, как он призвал на помощь Отца Небесного. Нельзя славить свет и служить тьме — одновременно…
