Камилла молча покачала головой. Не тянуло, разумеется. Вот только и лишаться едва обретённого статуса, общества и семьи не тянуло точно так же — лишь потому, что кому-то другому всё это уже наскучило. И захотелось большего.
— На Островах я поняла одну вещь, ллей Корнелиус, — негромко сказала она. — Людям всегда мало того, что они имеют. И они рискнут хорошей жизнью ради лучшей. Иногда это оправдано, но чаще люди гибнут в гонке за лучшим куском, загоняя себя до смерти. И вы, ллей Корнелиус, ничем от них не отличаетесь. Ведь и вы, в конце концов, всего лишь человек.
Лицо мага воды исказилось. Почернел амулет стихий на его груди, потянулись к нему жадные чёрные нити из разреза на теле ллейны Одетты. Разрез расширился, словно раскрываясь навстречу, и полыхнул снопом чернильно-синих клякс. Чуждая миру энергия плеснула во все стороны, стекая с тела юной ллейны по алтарю.
— Всего лишь человек не сделает так, — страшно проговорил маг воды, протягивая руку к вздрогнувшей ллейне Одетте.
Кулак безумца коснулся разрыва на теле юной ллейны, и закричали оба — Одетта беззвучно, выгнувшись в каменных оковах, а Корнелиус во всю мощь здоровых лёгких. Рука мага воды провалилась внутрь чёрного разрыва, портал расширился, поглотив почти всё хрупкое тело юной ллейны, и наружу, из портала, плеснула потусторонняя энергия. Словно кишки из вспоротого живота. Словно гниль из нарыва…
Камилла вскрикнула, когда волны неприятного зуда ударили по коже, и чёрные щупальца вплелись в тело, выворачивая наизнанку нутро, кости, жилы…
— Пустите!!! — дико крикнула Камилла, отмахиваясь от сгустившихся чёрных теней. Непривычная к опасной магии, дочь Рыжего барона испугалась по-настоящему, когда поняла, что чёрная энергия, чуждая этому миру, действительно может её убить.
Выдохнув, Корнелиус вытащил руку из разрыва. Та всё ещё дымилась чёрной энергией, ещё сжимала куски чужой материи в кулаке. Камилле даже показалось, будто обезумевший маг вырвал у Одетты сердце — но нет, прорыв вновь нехотя затянулся, превратившись в зияющую пустотой щель, а чёрное вещество в кулаке мага с утробным свистом впиталось в ладонь. Кожа мага потемнела и словно высохла в один миг — а затем напиталась соками вновь.
— Сила, — выдохнул ллей Корнелиус, глядя на неё пугающе чёрными глазами. — Истинная сила… Там, по ту сторону. Слиться бы… шагнуть внутрь… Я словно отщипываю её по кусочку и никак не могу насытиться…
— У вас и не выйдет, — согласилась Камилла, прикидывая, видит ли её сумасшедший маг этими жуткими глазами, или можно рискнуть и напасть на него прямо сейчас. — У нас на Островах говорили, что… аппетиты всегда растут. А пэр Никлас… священник, он меня чтению обучал… Он как-то няньке попенял на её пьянство и сказал, что легче подавить первое желание, чем удовлетворить все последующие. А вы, похоже… даже не пытаетесь.
Силы уходили стремительно. Виной ли тому была чёрная энергия, призванная безумным магом из чужого мира, или израненные плечи, по которым всё ещё текли горячие струйки крови, или истерзанная ллейна Одетта, ещё живая, но едва ли пережившая бы ещё одно расширение портала…
— Мешают, — лицо ллея Корнелиуса, обыкновенно обманчиво-ласковое, исказилось от злобы и раздражения. Пульсировала под кожей мага чужая энергия, расходилась чёрными змейками по лицу. — Слышишь, девочка? Бьются твои мужчины, что звери… Даже с энергетическими тварями совладали…
Маг прислушался на миг, затем удовлетворённо кивнул. Камилла ничего не услышала, но ллей Корнелиус, верно, слушал иначе.
— Паладин постарался, — уже без злости пояснил он. — Призвал силу Отца. Всё же… есть в этом что-то… Но против меня им всё равно не выстоять. Они даже двери не откроют.
— Зато закроют, — пробормотала Камилла, увидев, как полыхнул разрыв на груди Одетты — и стянулся, став короче и тоньше. Затем полыхнул ещё раз — и уменьшился снова, тускло поблёскивая тонкой нитью.
Ллей Корнелиус, верно, тоже уловил перемены. Резко повернулся к вздохнувшей ллейне Одетте, сузил глаза.
— Воины Храма стараются, — процедил маг воды. — Невежды… Закрыли ещё два портала! Ослабили связь… Ничего, пока не совладают с последним усилителем — у меня есть время. Безумцы! Становятся на пути великой силы… просветления и прогресса! Она уже бесполезна, — раздражённо кивнул маг на бесчувственную ллейну Одетту. Ткнул пальцем в Камиллу. — Ты! Ты станешь приёмником и проводником в новый мир! И да, брат прав: незачем тратить силы на здешний скот. Я шагну в развитую цивилизацию, в новый мир… даже если мне придётся спалить этот до тла.
Ллей Корнелиус вскинул ладонь, и гладкий камень алтаря растёкся, как глина, отпуская ллейну Одетту из цепких оков. Она так и рухнула бы лицом вниз, посиневшая от холода и закоченевшая от боли, если бы Камилла не подхватила. С жалостью подивившись тому, сколь лёгкой оказалась дочь Бианки, Камилла бережно опустила её на пол. И больше ничего не успела сделать: ллей Корнелиус ухватил её за израненные плечи и швырнул к вновь затвердевшему алтарю. Камилла дёрнулась прочь, но камень обхватил за пояс, затягивая внутрь, оплёл ноги жёсткимикандалами. Руки лишь не тронул: верно, маг воды поберёг её раны. Чтобы раньше времени сил не лишилась.
— Мы же договорились, дочь огня, — попенял ллей Корнелиус, разводя руки в стороны. — Ты понимаешь меня… С тобой — получится! — с пугающей уверенностью сказал маг. — Даже с одним из шести усилителей — получится! Здесь, в центре концентрации магических потоков… Потому что ты — понимаешь… Ты — сильная, горячая… носительница истинной магии, а не жалких ошмётков…
Ллей Корнелиус потянул пальцами одной руки невидимую нить — и портал на теле бесчувственной Одетты закрылся, перетёк в амулет стихий на груди мага. С леденящей ясностью Камилла поняла: сейчас эта нить ударит из второй руки ллея Корнелиуса, и портал распахнётся уже на её теле. Порвёт платье с плащом, полыхнёт во все стороны чернильной синевой… и сломает надвое, потому что её сил — хватит. Хватит, чтобы разнести тело в клочья и подарить Корнелиусу проход в другой мир. Из которого маг-безумец либо нахлебается магии так, что спалит к себам всё вокруг, либо сам лопнет от пресыщения. Ей это уже не поможет: она умрёт в момент, когда распахнётся во всю ширь великий портал.
Дрогнули двери храма от невозможного удара. Сотряслись стены, осыпав остатками витражей мозаичный пол. Полыхнул за окнами слепящий свет…
— Глупый паладин, — низко, незнакомо выговорил маг воды. Амулет стихий задымился на его груди, руки задрожали, когда ллей Корнелиус направил обе ладони к Камилле. — Нет такой силы, чтобы превзойти истинную магию… И Отец Небесный не спасёт…
Ллей Корнелиус развёл руки, коротко выдохнув, и из амулета стихий выстрелил жирный чёрный луч. Ударил в прозрачную гладь подставленного зеркала и бичом хлестнул обратно, пронзив грудь мага воды.
Тот даже удивиться не успел.
Отражённый луч угодил прямиком в тело ллея Корнелиуса, и злое гудение наполнило воздух, утопив в нём отчаянный вскрик великого мага.
