— А я слышал, в Фэйерхолде вечером ярмарку устраивают, — издалека начал Рафаэль.
— Как догадался? — угрюмо поинтересовалась Камилла. — По флажкам разноцветным, что вдоль улиц протянули, по ярким украшениям и полным прилавкам, али глашатаев наконец услышал?
— Так вот, — неловко поклонился Рафаэль. Выглядело так, будто бывшему пирату спину свело. — Я подумал, как это… ллейна Одетта, если окажете честь… ну то есть, на ярмарку-то пойдём?!
Камилла фыркнула, Одетта покраснела, а ллей Тадеуш сочувственно вздохнул, с жалостью глядя на будущего короля.
— Вам, ваше высочество, следует не на ярмарку, а прямиком к учителям дворцового этикета идти. При дворе вас засмеют и всерьёз воспринимать не станут. А так важно произвести первое впечатление…
— Я произведу, — пообещал маг земли. — А кто не впечатлится, вмурую в пол, по примеру покойного батюшки. Ллей Салават, между прочим, меня поддержит. Толковый мужик, хоть и спиной к нему лучше не поворачиваться.
— За Салавата не переживай, — коротко усмехнулся ллей Тадеуш. — Ни один друг не будет служить тебе так же верно, как помилованный враг, которому есть, что доказывать. А про образование всё же подумайте, ваше высочество…
— Пэр Нильс — прекрасный учитель, — поддакнула деду Камилла. — Если б не он, я бы во дворец совсем неподготовленной попала!
— Это который учитель твоего папеньки? — сообразил наследный принц. — Сестрёнка, я тебе так скажу: по работе видно мастера! Смотрю я на Рыжего барона и…
— И? — холодно уточнили со спины.
— И восхищаюсь! — ухмыльнулся Рафаэль, отходя подальше от Эйросских ллеев и подбираясь поближе к ллейне Одетте. — Эдакий пример благородства и учтивых манер да на Островах! Невольно задумываешься: может, недаром спровадили?..
— А пэр Нильс тут причём? — покачивая ногой в новом светлом сапожке, переспросила Камилла. — Исходный материал тоже влияет на результат, знаешь ли.
— Дочь! — возмутился Рыжий барон.
— Пэр Нильс уехал в Очаг, — тихо вклинилась ллейна Одетта, гася ссору огненных ллеев в зародыше. — Сказал, что на заслуженный отдых. Не думаю, что мы имеем право требовать от него большего, чем он уже сделал.
Камилла вздохнула, оправляя рукав идеально сидящей накидки. Рассудительная Одетта была, конечно, права. Ллей Тадеуш щедро наградил пожилого учителя, без которого ни один из них не сидел бы сейчас здесь, радуясь жизни. Всего-то и требовалось — чтобы одному честному человеку оказалось не всё равно.
Такая малость и такая редкость.
Пэр Нильс и впрямь отъехал в Очаг на прошлой седмице. И мэму Софур прихватил — или, точнее, нянька следом увязалась.
В ночь перед отъездом мэма Софур долго просидела у Камиллы в спальне, хлюпая носом, размазывая скупые слёзы по лицу да прихлёбывая горячительную настойку из внушительной кружки. Камилла не препятствовала: саму охватила непривычная грусть. Мэма Софур, разумеется, не была юной ллейне образцом для подражания. Но других воспитателей рано осиротевшая Камилла не знала. А знала только то, что в самые чёрные дни рядом с ней оставалась толстая островитянка, не позволившая никому обидеть дочь Рыжего барона.
— Ты уже выросла, — вытирая мокрые глаза, приговаривала нянька, прижимая к себе воспитанницу. — Вскоре замуж выскочишь да уедешь али в королевский дворец, али ещё куда. Или в дедовом замке останешься, верховодить. А мне куда податься, злыдня? Разве что при замке, в обслуге… А долго ль я протяну, по лестницам здешним бегая? Ноги-то пухнут уже, одышка, опять же… А так — в своём доме хозяйствовать стану! Коли соскучусь, так и ты, рыжая, недалеко. А? Что говоришь?
— Медная, — вздохнула Камилла. — Цвет волос называется медный…
— Ну, ну, — грубовато похлопала её по плечу нянька. Рука отнялась до локтя. — Это тебе ллей Блаунт так сказал? Не бери в голову: это он любя. Рыжая и есть рыжая… Да не реви ты! Вернётся ещё. Сама знаешь — паладины Храма себе не принадлежат…
Камилла не ревела, наоборот — убеждала себя, что так лучше. Ведь решила уже, что не в праве отбирать благословенный дар Отца у чистого душой и телом! То, что Патрик находился сейчас где-то далеко, это даже хорошо. С глаз долой…
Прощались спешно: пэр Нильс нервничал, краснел, объяснялся, обнимал «дрянного мальчишку Золтана», вытирая мокрые глаза о крепкое плечо бывшего воспитанника, но в конце концов забрался в выделенную ллеем Тадеушем карету. Мэма Софур, облобызавшая Камиллу напоследок так, что едва не смыла слезами все благовония, грузно забралась следом. Карета скрипнула, а из окошка уставилось сразу два лица: довольное няньки и смущённое — пэра Нильса.
— Если потребуется любая помощь, пэр Нильс, непременно обращайтесь, — напомнил ллей Тадеуш, положив тяжёлую руку на плечо сына. Рыжий барон не возражал.
— Что вы, что вы, — замахал из глубины кареты старенький учитель. — Я всего лишь выполнял долг сердца… Кроме того, в дальних странствиях я обрёл прекрасную женщину! Любовь и усладу! Я женюсь первый раз в жизни, светлый ллей! Это ли не достаточная награда?!
Мэма Софур налилась свекольным цветом, выражая несомненное удовольствие, а Камилла сокрушённо покачала головой.
— Святой человек! Это он от незнания…
Нянька цыкнула на неё из окошка, кучер свистнул, и карета тронулась — прочь из замкового двора, по отстроенному мосту в Фэйерхолд.
— На свадьбу приезжайте! — взволнованно высунулся из окошка пэр Нильс. — Ах, как же я забыл! Ведь мы по весне, по весне… Я непременно вышлю приглашения… по всей форме…
Голос старого учителя затихал, заглушаемый стуком колёс, а Камилла в тот миг почувствовала себя неожиданно одинокой. Вот ведь как случается — терпеть порой человека не можешь, а как теряешь, так сразу скучаешь…
Скучала она и теперь. Даже когда ллей Рафаэль уступил руку Одетты ллею Тадеушу и подхватил Камиллу под локоть, сопровождая к карете. Утренняя прогулка и помощь каменщикам в восстановлении города вышла удачной; теперь следовало сил набраться перед вечерней ярмаркой.
Ллей Золтан нервничал всё больше. По пути к карете забежал в лавку к ювелиру, выбежал, пряча что-то под плотной походной курткой. Пристрастиям в одежде Рыжий барон не изменил, разве что фамильный герб велел везде пришить. Вроде как в родовое гнездо вернулся.
— Благодарен я тебе, сестрёнка, — счастливо выдохнул наследный принц, доверительно наклоняясь к спутнице и зажимая локтем её руку. — Ведь это ты подсказала, какую женщину искать! Помнишь, ты меня во дворце отбрила? Сказала, мол, нужна мне та, которая чище, мудрее, благочестивее… как ллейна Бианка! Но ллейна Бианка уже в летах и прочно занята Рыжим бароном, а вот ллейна Одетта…
Глаза будущего короля подёрнулись мечтательной дымкой, и Камилла вздохнула.
— Надеюсь, ты это понял не в день, когда увидел её в храме. Под листьями.
Бывший пират даже очнулся.
