— Тогда… тогда чего ты хочешь? Опять этого? — на губы показываю.
Уже решила. Буду держаться, не таять и за язык укушу нахалюгу.
Пусть рискнет. Я даже подвинулась, чтобы скорей нападал.
— Не-не, маловато, — вместо того, чтобы впиваться, голову отклоняет.
Ах так, ненавижу втройне!
Глава 22
Лиза
Евсей не торопится дальше говорить. Всматривается в мое лицо, прищуренными глазами скользя до самых кед. Едва заметная улыбка на его плотно сомкнутых губах настораживает, как оскал опасного зверя. И почему я рядом с ним посреди большого стадиона чувствую себя так, словно я с этим зверем в одной тесной клетке?
Ладно бы в первый раз. Но так всегда со мной, когда братец подруги близко. Сколько хотела эту связь в себе оборвать, перестать реагировать на Евсея. Не поддаваться желанию его дергать, когда он ко мне равнодушен. Ничего не получается.
Нам приходится видеться из-за Арины, родителей. Я взрослела год за годом. И только из-за него продолжаю вести себя, как малявка, в постоянной попытке сбежать, чтобы снова вернуться и чем-нибудь выбить внимание.
У меня есть надежда, что Илья мне поможет. Отвлечет от зависимости Евсею вредить. Только где сейчас Мошкин? Я не знаю.
Зато и думать не надо, где Сомов. Он там, где и я.
— Я тут подумал и решил, что тебе устрою…
Тянет паузу, гад, добивает нещадно.
— И? Говори уже, Сомов!
— Ты все равно ко мне пристаешь, Лизок, — Евсей опять о своем продолжает, вроде я к нему сюда прибежала. — Отцепляться не хочешь, мечтаешь обо мне. Так я дам тебе такую возможность.
Чего-чего?
У Евсея новый приступ щедрости?
— Какую возможность? Ты на тренировке головой ударился?
Я бы вскочила со ступеньки, но нахалюга держит. Предусмотрительный гад. И скоро контуженным станет, уж я позабочусь о нем.
— Дослушай сначала! — еще и прикрикивает. — Лизок, с сегодняшнего дня ты становишься на целый месяц моей… девушкой.
— Ке-ем? — слух от шока барахлит.
— Девушкой, что непонятного? Будешь развлекать меня, вести себя, как девочка, а не бандитка.
А, ну теперь ясно.
Люди, ау! Бегите с носилками.
Пора транспортировать психа. Сам просится.
— Ты вообще подумал, что мне предлагаешь? — осторожненько переспрашиваю, вдруг он очнется.
— Что-то я не помню, когда бы ты мне предлагала сделать ответку. Считай, что я назвал тебе свое условие за то, что вы устроили в логове. Иначе так и будем друг друга доставать, а ты — моих девушек отпугивать. Месяца нам хватит, чтобы надоесть друг другу окончательно и навсегда порвать с ответками.
Хм-м… Вроде бы и есть в его словах смысл.
Кто знает нас, тот поймет. Вместе быть не можем. Для меня Евсей — бабник, я для него — малявка надоедливая. Зато вредить все время тянет. Ненавижу эту з — зависимость.
Возмущение захлестывает совсем от другого. Да так, что Сомова вместо мяча на поле хочется закинуть.
— Это что ж получается… Ты хочешь меня сделать новой рыбиной? Евку на меня сменить?
Вот что я поняла для себя кроме слова «ответка».
— Называй как хочешь, — разрешает добрейший. — Только учти, это я твою мечту воплощаю. Помочь тебе, малявке, хочу. Дарю заветное желание!
Ага… Вот оно что.
А я-то думаю, куда звонить, бежать, когда прибью нахала.
Оказывается, сначала «спасибо» надо сказать.
— Сомов, какую мечту?! — ору на него так, что аж охрипла. — Хватит на паркур ходить, ты это… завязывай. И в клубах не пей. Плохо дело с тобой.
— Начинается! — перебивает возмущенно. — Минута, как стала моей девушкой, а уже претензий у нее целый вагон.
— Какой еще девушкой? Я не соглашалась!
— Напомнить о твоем желании из шара? Ты же сама там мечтала обо мне.
Опупеть, опупеть… дайте провалиться.
Там было не совсем так, сто раз пожалела, что вообще писала. И двести раз, что писала искренне…
Мне не хотелось это обсуждать, но, видимо, придется. Пока без свидетелей.
— Я написала, что хочу нормального парня себе и серьезного.
— Эу, ты забыла важную деталь, — он машет ладонью у меня перед носом. — В твоем желании было: «Хочу встретить похожего на Евсея Сомова, только нормального и серьезного парня». То есть меня!
И бьет себя в грудь.
— Нет! Где ты и нормальность? Где ты и серьезность?
Под микроскопом даже не найду.
— Вот и будет у тебя целый месяц это во мне поискать, — не теряется Сомов.
Нетушки!
Я не соглашаюсь ни на что.
Что еще за ответка такая — сделать меня заменой рыбине?
Я его и пару дней не выдержу, какой там месяц?
Хотя знаю, что именно мне приходится терпеть Евсея десять лет. Но девушкой, хоть и временной, я же ему не была.
— Игра началась, — Евсею тормошить меня приходится. В шоке нахожусь! — Здесь остаемся, или поведешь нас на другие места? Сегодня ты занимаешь.
— Вернемся, где были, а то подозрительно будет, — тяну теперь невыносимого парня обратно.
Мне не хочется вызывать ложные мысли у девочек и братьев нахала.
Перед поворотом на наш ряд я приостанавливаюсь от стрельнувшей мысли в висок…
— Только попробуй меня доставать при Арине. У нас договор, что я никогда с ее братьями не буду встречаться.
— Тебя тоже это касается, — Сомов возвращает мое же условие. — В течение месяца мои братья знать ничего не должны. Встречаемся, но тайно.
Фр-р! Я еще не согласилась, а он уже не сомневается, судя по виду.
— Учти, я против! — шепчу, когда мы доходим до наших сидений.
— О’кей, Лизок. Учел. Твой месяц начался с сегодняшнего дня. Самой потом будет мало, а дольше я не соглашусь.
Ничего-ничего. Сейчас выжду момент, а потом самоуверенного идиота покусаю.
Евсей
Третью четверть матча Лиза сидит насупленная. Майя с Амелией охают и причитают. А мы с братьями ругаемся и рвемся настучать мячом безруким мазилам на поле. Счет потек не в нашу пользу. Само собой, что «нашими» стали по умолчанию игроки команды Арины. Не за левых же из другого универа болеть.
— Тьфу ты, опять мимо! — я уже психую и собираюсь на поле бежать на подмогу к сестре. Сейчас она в защите, до сетки далеко.
Моя чуйка все же подсказывает, что будет победа за нами.
