– Что? – Эливентор, почувствовав мое присутствие, обернулся. Не вспыхнул от неловкости, не прикрылся руками. Ну на самом деле, чему смущаться? Не я ли говорила, что все уже видела?
– Два – два, – произнесла я, мучительно краснея и отводя глаза от совершенного тела. Нет, в этом мире однозначно живут боги. Их даже синяки, протянувшиеся жгутами по спине, не портят.
«Хоть бы Федя не оказался гадом!» – вернувшись в комнату, я напомнила себе о бархате глаз жениха и о его горячих поцелуях. Как только сердцебиение пришло в норму, решила, что и мне пора делом заняться. Пока Эливентор купается, соображу-ка я ужин.
– Видишь, Лерка, какой муф заботливый, – приговаривала я, нарезая на ломти каравай и ветчину. – Дамам магия с цветочным запахом, а кавалерам с хвойным. Все предусмотрел.
Но и я не промах, прихватила с собой посуду, разграбив красивые шкафы в доме старосты. Не придется есть как неандертальцам.
Я извлекла из сумки пару кружек, налила в них молока, разложила на тарелке горкой хлеб, веером ветчину и приготовилась ждать. Время шло, живот сводило голодной судорогой, а муф все не шел. Высовываться и торопить его я не решилась, поэтому потихоньку принялась за ночную трапезу.
Свет от вулканической лавы мягко окрашивал комнату в красный цвет. Усталость и недавнее купание клонили в сон. Все бы хорошо, но босые ноги мерзли.
– И чего он так долго возится? – я прикрыла зевок ладошкой. – Ничего же не случится, если я подожду его на кровати?
Быстро расправила покрывало, взбила подушку, на секунду приложила к ней голову, чтобы проверить, не слишком ли высокая, и не будет ли у меня утром болеть шея, и… уплыла.
Глава 16. Странная ночь
Я проснулась от того, что было жарко. Хотела откинуть край покрывала и не смогла пошевелиться. С удивлением обнаружила что лежу в тесных объятиях, и кто-то дышит мне в ухо.
Уже зная, чьи руки притиснули меня к себе, зашипела и дернулась всем телом. Хватка ослабла, но ладонь самым наглым образом накрыла мою грудь и сжала ее. А губы, что только что тревожили дыханием ухо, вдруг начали оставлять влажный след на плече.
Я поначалу замерла, но услышав вполне ясный шепот «Лина, милая…», взвыла:
– Эй, ты что себе позволяешь?! – и пихнула попой муфа Эливентора так, что тот слетел с кровати.
– А? Что? – он смотрел на меня с пола ничего непонимающим взором.
– Я не Лина! – рявкнула я. – И нечего лапать меня без спроса!
– Лина?! Я?! Да никогда! – муф быстро поднялся, но также быстро сел на стул и, схватив подушку, прикрылся ею. Он не был голым. И до меня моментально дошло, что еще, кроме поцелуев и рукоблудия, беспокоило меня.
Я застонала. Ну как теперь отнять подушку и вернуться ко сну?
– Боже! А где же ваши чудесные локоны? – отведя взор от нервных рук, я совершенно растерялась, не ожидая увидеть короткие волосы вместо прекрасных эльфийских. Даже при недостаточном освещении можно было разглядеть, что муф с такой стрижкой сильно изменился – сбросил по местным меркам лет пятьдесят. Что за метаморфозы происходят в этом мире? Псы резко взрослеют, а муфы превращаются в юнцов!
– Я не смог их расчесать, пришлось обрезать, – Эливентор, снедаемый позором, гордо отвернулся к окну. Красивый профиль на фоне красного света лавы заставил меня плавиться от эстетического удовольствия.
«Я люблю Федю», – напомнила я себе и, замотавшись в покрывало, как в кокон, вернулась к прерванному занятию – желая вернуть сон, уткнулась носом в стенку. Но успокоиться так и не смогла. Как развидеть подушку, прижатую к мускулистому животу?
– Блин, Эли, для меня в тебе больше не осталось тайн! – сама не ожидала, что произнесу эти слова вслух. Стул виновато скрипнул. А что? Я видела Эливентора голым, а теперь почувствовала, каким он может быть, когда возбужден. Даже пожалела, что ему снилась не я, а какая-то Лина. А может, Дарлина? Повезло эльфийке, что тут сказать.
«Я люблю Федора. Я люблю Федора. Я люблю Федора…»
Повернувшись на другой бок, я выразительно вздохнула. Жалко все-таки муфа. Ведь так и будет сидеть сычом на стуле. Еще простудится, тащи его потом больным.
– Ляжешь со мной валетом, – буркнула я. – Подушку оставь себе.
В ожидании ответа еще минут тридцать боролась со сном. Но муф не произнес ни слова. Скрипучий стул тоже молчал. Но я же была снисходительна и простила его очевидное желание быть с Линой? Будь я мужчиной, и случись такой конфуз со мной, я бы сгорела от стыда.
Утро разбудило сопением у уха.
– Я же сказала, валетом! – возмутилась я, расталкивая спящего Эливентора.
– Еще бы объяснила, что это значит, – протяжно зевнул мой попутчик и успокаивающе похлопал меня по бедру, как лошадь по крупу. – Кстати, в тебе тоже не осталось для меня секретов.
Я вытаращила глаза.
– Смотри сюда, – он ткнул пальцем в свою шею. Там алела череда красных пятен. Весьма характерных пятен. Я такие видела на собственной коже после игр с Федором.
– Засосы?! Откуда?
– Я говорил, что я не Федя, но ты не слушалась.
– Что еще я делала? – сердце оборвалось. На всякий случай заглянула под покрывало. Уф, спасибо местным богам, лифчик и трусы оказались на месте.
– Целуешься так себе, – муф закинул руки за голову, и я с ужасом обнаружила, что ночью не ограничилось шеей. – Но я – скала, не поддался на провокацию. Если хочешь, посмотрись в зеркало. Ты не найдешь на себе ответных поцелуев. Скажи спасибо, что я не допустил большего.
– Какого такого большего? – у меня во рту пересохло.
– Ты умоляла, чтобы я… вернее, Федор, взял тебя.
– С-спасибо, что не взял, – у меня определенно поднялась температура. Щеки так горели, что хотелось с головой уйти под воду. Пусть бы даже рядом плавал пещерный змей.
– Во сне всякое случается, правда, милая? – ехидная улыбка скривила лицо Эливентора.
Я не могла смотреть ему в глаза. Упала на подушку и натянула на голову покрывало.
Счет три-три.
***
Мы благополучно покинули крепость. Конь приветствовал нас радостным ржанием и даже пританцовывал на месте, пока муф прикреплял седельные сумки.
В наших отношениях определенно что-то изменилось: мы оба прятали глаза и вздрагивали от каждого прикосновения. Эливентор глубокомысленно молчал, а я делала вид, что не вижу его нахальной ухмылки. Сидела перед ним, наглухо завернувшись в покрывало, и даже не чувствовала, поддерживает он меня как прежде, или я в любой момент могу свалиться.
События ночи никак не выходили из головы, поэтому я отважилась на разговор. Меня снедало любопытство, смешанное со страхом. Кто бы не побоялся узнать, что на самом деле думает о тебе человек? Поверил ли, что я ничего не помню, потому что на самом деле спала, или думает, раз он нечаянно позволил себе лишнего, то я тут же воспользовалась его слабостью?
