– Но ты же сам сказал… – Нынче, еще в поезде, он заявил, что жениться во время войны – неправильно и эгоистично, хотя сотни молодых пар мчатся к алтарю, да и сам он уже не может дождаться этого дня. Но это все равно эгоизм – бросаться сломя голову в брак, чтобы, случись что, оставить после себя вдову, а то еще, чего доброго, и осиротевшего ребенка. Но брак оставался темой, объединявшей нас.
– Я был неправ, – перебил меня Арчи. – При подобных обстоятельствах свадьба – это единственное разумное решение. И я не могу больше ждать того момента, когда ты станешь моей.
– Арчи, я и так твоя, – заверила я его.
– Нет – чтобы целиком моя, – прошептал он мне в ухо и прижал меня к себе еще крепче. – Сама подумай, до моей отправки у нас два дня. Завтра утром мы поженимся и после рождественского обеда с моими родителями сразу сядем на поезд до Торки, где поделимся нашей новостью с твоей семьей, и у нас все равно останется еще время на медовый месяц в «Гранд-отеле».
– Неужели мы сможем так быстро все это провернуть?
– Вот завтра у викария и уточним. А когда отдадим должное родственникам, – добавил он, уткнувшись лицом в изгиб моей шеи, – я не выпущу тебя из номера в «Гранд-отеле» до самой последней секунды, пока мне не пора будет отбывать на службу.
Но наутро реальность нас отрезвила: надеждам Арчи быстро предстать перед алтарем и получить родительское благословение, судя по всему, не суждено было сбыться. Узнав о наших планах, Пег вышла из себя: одна лишь мысль о той бешеной скорости, с которой мы летим к созданию семьи, ввергла ее в истеричные рыдания, хотя, по совести говоря, наш путь к этому решению длился уже не первый год, и едва ли справедливо называть нашу скорость «бешеной». Но я все же понимала, о чем она говорит, и не чувствовала твердой почвы под ногами – пусть даже мы с Арчи и знакомы уже больше двух лет. Но Уильям Хемсли, славный отчим моего жениха, взял ситуацию в свои руки, успокоил Пег и выразил нам свою полную поддержку. Вдохновленные, мы носились по Клифтону, оформляя необходимые документы, и кипучий энтузиазм Арчи полностью развеял все мои опасения о том, не чересчур ли поспешно мы действуем и не слишком ли грубо нарушаем протокол.
Сперва мы попытались упростить дело – наведались к духовнику школы, где работал Уильям – вдруг у того есть полномочия нас обвенчать, – но полномочий не было. В мэрии нас ждал холодный душ в виде презрительной отповеди: заявление надо подавать за две недели, а без него проводить церемонию они не имеют права. Когда на крыльце мэрии мы оплакивали свое невезение, в дверях появился чиновник отдела, где мы только что были, и его не оставил равнодушным наш удрученный и подавленный вид.
Он пригляделся к Арчи, и в его глазах промелькнула искра узнавания.
– Мой дорогой мальчик! Ты же, кажется, здешний, из Клифтона?
– Да, я отсюда.
– Ты ведь из семейства Хемсли – это твоя мать и твой отчим?
– Да, сэр, это так.
– В их доме наверняка хранятся хоть какие-то твои вещи, а коли так, Клифтон явно можно считать твоим родным городом. А значит, вам не требуется подавать заявление за две недели. Нужно лишь оплатить простую лицензию – так называется этот документ, – а потом венчаться в своей приходской церкви – хоть сегодня.
Арчи издал ликующий возглас, сердечно поблагодарил заботливого чиновника и закружил меня в воздухе. Кинувшись выполнять его инструкции, мы заняли требуемые восемь фунтов у отчима Арчи. С лицензией в руках мы разыскали викария, которого застали за чашечкой чая в гостях у друга, и тот согласился провести церемонию прямо сегодня.
Но даже поднимаясь по ступеням приходской церкви, мы не были еще уверены, что свадьба состоится. Как мы узнали из лицензии, для церемонии требовался второй свидетель. Первым согласился стать отчим Арчи, а вот Пег наотрез отказалась вставать с кровати, на которую она в отчаянии рухнула, услыхав наши новости.
Может, оно и к лучшему, что сегодня со свадьбой никак не ладится, – втайне думала я. Ведь маму ужасно огорчит, если она пропустит такое событие, не говоря уже о Мадж и нашей бабушке, которую мы называли «тетушка-бабуля». Венчание Мадж было настоящим пышным торжеством – не меньше дюжины человек только в свите молодоженов, и потом – несколько дней празднований со всеми родственниками и друзьями семьи. Сейчас, в годы войны, никто подобных пиршеств от нас не ждал, но все же по меньшей мере мама, Мадж и тетушка-бабуля предпочли бы присутствовать на свадьбе, в каком бы виде она ни проводилась.
Но когда я высказала эти мысли, Арчи был категорически не согласен.
– Решение принято! – отрезал он. – На что это будет похоже, если не прошло и одиннадцати часов, а наши планы вдруг изменятся?
Он потащил меня из церкви обратно на улицу искать помощи у случайных прохожих – не согласится ли кто-то выступить вторым свидетелем. И в этот момент я вдруг услышала, как меня кто-то окликает. Я оглянулась, и с изумлением увидела Ивонну Буш, мою давнюю подругу, у которой я несколько лет назад гостила здесь, в Клифтоне, еще задолго до нашего знакомства с Арчи.
– Мы спасены! – воскликнул Арчи, схватив меня за руку. – Вот видишь, я же говорил, что наша свадьба предначертана судьбой. Спроси у подруги, сможет ли она нам помочь?
Я кинулась к ней и, не успев даже толком поздороваться, изложила свою просьбу. Ивонна отважно взяла на себя импровизированную роль подружки невесты, вместе с Уильямом Хемли они заняли места рядом с нами, и викарий провел свадебный обряд. Покорившись неизбежности нашего поспешного бракосочетания, я чуть не вслух смеялась над тем, какая вышла из меня невеста – в будничном платьице, пальтишке и единственной нарядной вещи – лиловой шляпке. Но какая разница?
Ведь с этой минуты я уже больше не Агата Миллер. Я стала Агатой Кристи.
Глава 14
Исчезновение. День второй
Воскресенье, 5 декабря 1926 г.
Озеро Сайлент-Пул, Суррей, Англия
Арчи хорошо известна скорость распространения новостей в суррейской глуши, но он все равно поражен, сколь молниеносно слухи о пропаже жены охватили Шир, Гилфорд и Ньюлендз-Корнер. На следующее утро об исчезновении Агаты известно каждой живой душе в этих местах, и мало того, уже объявилась масса добровольцев, желающих помочь в поисках. Арчи видит их исполненные предвкушения лица – к тому же, памятуя о догадках полицейских и строгих наказах в письме, ему ничего не остается, кроме как присоединиться к волонтерам.
Напоминая с виду отряд плохо обученных новобранцев, они вступают в чащу, окружающую Сайлент-Пул, и шагают сквозь заросли. Под руководством полиции они разделяются на организованные группы и, держась за руки, цепочками, прочесывают высокую траву и кусты во всех направлениях. Ведь подлесок здесь рослый, местами доходит до пояса, и достаточно густой, чтобы надежно скрыть тело женщины. Поиски охватывают всю территорию от юго-востока, включая Ньюлендз-Корнер, Шир и дебри вокруг Сайлент-Пула, до северо-запада, где расположен лесок под названием Рафс. Арчи, разумеется, шагает в одиночестве. Ему было бы неприлично браться за руки с этими обычными людьми – по крайней мере, в его теперешней ситуации.
