Я сидела напротив Арчи, довольная, хотя бы в тот момент, своей работой: фарфор расставлен на льняной скатерти, серебро поблескивает в тусклом свете свечей, недурной с виду жареный цыпленок стоит в центре стола. Сойдет ли сегодняшний ужин за удовлетворительный? Этот вопрос я задавала себе каждый вечер после нашего возвращения в Лондон. Я выжидающе наблюдала, как он надрезает порцию цыпленка на тарелке и кладет кусок в рот. Он немного пожевал мясо, но тут движение челюстей замедлилось, и я поняла, что с очередным блюдом у меня опять ничего не вышло.
– Как тебе новые коллеги? – спросила я в надежде выудить из него хоть слово. Если о работе говорить нельзя, то, может, побеседовать хотя бы о коллегах? Вдруг они хоть чуточку лучше, чем собственно работа?
– Не многим лучше предыдущих, – кратко ответил он, всем видом показывая, что любые вопросы о новом месте ему неприятны. И после этого погрузился в молчание, тишина нарушалась лишь скрежетом серебряных приборов о фарфор и звуками пережевывания пищи.
Я подумала, что не вынесу еще одного ужина в полной тишине; их и так уже было больше чем надо в этой квартире, которую мы нашли, вернувшись из турне. У меня иссяк запас способов заполнить безмолвие – разве что сплясать на обеденном столе, – и я решила рискнуть затронуть тему, которую Арчи обычно не приветствовал – мои книги. Время от времени, когда мне казалось, что на сей раз Арчи, возможно, менее замкнут, чем обычно, я пыталась заводить за ужином разговоры о последней книге и сопутствующих деловых подробностях, хотя я никогда не бывала уверена, что он слушает и воспринимает.
– У меня сегодня хорошие новости, – объявила я, стараясь говорить как можно тише. Арчи терпеть не мог резких звуков.
Арчи поднял взгляд от тарелки и этим ограничился. Сделав вид, будто разглядела в его глазах интерес, я продолжила:
– Мистер Эдмунд Корк из литературного агентства «Хьюз Мэсси», с которым мы до этого списались и уже дважды встречались, на днях согласился, чтобы я стала его клиенткой. – Арчи продолжал молчать, но в этот раз я решила подтолкнуть его к ответу. Мне хотелось удостовериться, что он осознает всю важность этой новости. – Ты помнишь, как пару недель назад я тебе уже рассказывала о мистере Корке?
Арчи слегка кивнул – чуть ли не благосклонность с его стороны, – я предпочла считать этот жест подтверждением, что он помнит ту нашу беседу.
– И теперь, будучи моим агентом, мистер Корк помог мне выбраться из кабального контракта с издательством «Бодли Хэд». За неделю – с тех пор, как я стала его клиенткой, – ему удалось договориться с «Бодли Хэд»: теперь я должна им всего одну книгу, а не три, как они раньше настаивали, и контракт на этом завершится. Разве это не чудесно?
Я не ждала от Арчи ответа, понимая, что в лучшем случае он проворчит что-то утвердительное. А вот когда он узнает про главное – тут я надеялась на более живую реакцию.
– Но это, Арчи, еще не главная новость. Поскольку мистер Корк четко зафиксировал дату окончания договора с «Бодли Хэд», он теперь может неофициально предлагать «Человека в коричневом костюме». Тот самый роман, навеянный нашим путешествием.
В ответ я получила еще один легкий кивок. Итак, место действия и завязка интриги у меня готовы…
– Так вот! – Для пущего эффекта я сделала паузу. – «Ивнинг Ньюз» сделала сегодня щедрое предложение на публикацию этого романа по частям. Пятьсот фунтов, представляешь? Думаю, эти деньги нам как нельзя кстати. – Я не могла сдержать энтузиазм по поводу своего будущего вклада в наш тающий семейный бюджет при растущих расходах на хозяйство. Меня бы хоть на какое-то время отпустил страх оказаться практически без гроша, как это случилось с моей матерью, когда отец потерял немалое состояние, доставшееся от родителей, и я полагала, Арчи разделит мое облегчение. Надеялась, что снимаю с его плеч хотя бы малую часть бремени, которое он на себя взвалил.
Но не тут-то было. Его реакция оказалась совершенно неожиданной даже для меня.
– Это потому, что я в последнее время не имел возможности помогать с финансами? – риторически спросил он – в его голосе не звучало никакой радости, сплошной лед. Тема была для него чрезвычайно болезненной, хотя я ни разу даже не заикнулась о том, что он месяцами сидит без работы и это крайне серьезно сказывается на нашем финансовом положении. В моей новости он не услышал ничего, кроме осуждения.
Мне следовало быть осторожнее. Надо было, не говоря ни слова, тайком положить деньги на счет. С чего я взяла, будто он изменился?
– Арчи, я вовсе не это имела в виду. Просто после нашего возвращения я чувствовала себя бесполезной, и мне хотелось хоть как-то облегчить твое бремя, – поспешила заверить я.
– Ты всерьез считаешь, что одной книгой, одним гонораром можно восстановить наше положение? Наверстать целый год каникул? Нам придется как следует поработать, чтобы расплатиться за сладкую жизнь.
Глава 28
Исчезновение. День шестой
Четверг, 9 декабря 1926 г.
Стайлз, Саннингдейл, Англия
– Вы не могли бы повторить ваше заявление, полковник Кристи? Мне хочется быть абсолютно уверенным, что я привожу его дословно.
– Конечно, могу, – отвечает Арчи журналисту.
Этот юноша из «Дэйли мэйл», Джим Барнс, совсем не похож на человека, которого ожидал увидеть Арчи. Он собирался осторожно побеседовать с Барнсом – вне рамок полицейского расследования, разумеется, – дабы его позиция с гарантией попала в газеты и была там зафиксирована раз и навсегда. Он планировал изложить в общих чертах свой взгляд на события, чтобы общественность увидела в нем разумного человека, – и, пожалуй, даже намекнуть на то, что исчезновение Агаты – как бы это ни изображала полиция – отчасти ее собственный выбор. Арчи рассчитывал таким образом сгладить свой образ в глазах публики, не выходя из ограничений, установленных в письме. Если при этом ему придется в чем-то оправдываться, обходя ловушки, которые могут расставить репортеры – а они вполне могут, учитывая, как пресса обходилась с ним до сих пор, – что ж, так тому и быть.
Но представший перед ним любезный, интеллигентный парень оказывается абсолютно не таким, как весь этот сброд, осаждающий Стайлз утром, в обед и вечером. Барнс говорит хорошим языком и безукоризненно одет, в нем ощущается родной дух, он мало чем отличается от знакомых Арчи по гольф-клубу Саннингдейла. Вопреки своим намерениям и планам, он испытывает расположение к этому человеку в первый же миг, как только они усаживаются за столик в небольшом, ничем не примечательном пабе. Наконец-то, – думает Арчи, – нашлась хоть одна сочувствующая душа. И он снимает с себя броню.
– С радостью это сделаю. – Взяв лист бумаги, на котором – его официальное заявление для прессы, Арчи излагает свою позицию: что он ужасно тревожится о жене, что ей в последнее время досаждали проблемы с нервами, что они зачастую – в соответствии со своими интересами – проводили уик-энды раздельно (о чем он не собирался распространяться публично) и что он делает все возможное, оказывая помощь следствию.
