— А почему поход отложили на следующую весну?
— За год гарры соберут подходящую армию. Это будет самое многочисленное войско за последние сто лет.
Лишь на мгновенье представив ту силу, Тагас растянул губы в задумчивой улыбке, сердце юного воина отозвалось ударами гонга, дыхание зачастило, а лоб покрыла испарина. Такой славной войны халару ещё видеть не доводилось, теперь он покажет себя во всей красе, теперь Тагас увидел дорогу, что должна привести его к славе.
Протяжный бой барабанов прервал приятные мысли Тагаса. Сигналисты живым коридором выстроились перед халирским шатром и отстукивали мрачный, душераздирающий ритм. Все гарры и сам халир Гарах вышли на воздух. Названные братья повелителя Великой Степи громоздились особняком, и не думали смешиваться с простыми кочевниками.
Кочевники сразу узнали посыл барабанов, тут же расступились, образовав большой круг, в центре которого началась пляска духов. Десятки шаманов запрыгали в диких танцах. Безумные старцы, обвешанные погремушками и костяными амулетами, распевали гортанные песни, призывали предков угоститься подаренной кровью. Пришло время жертв.
Тагас ненавидел этот обряд. Он казался ему недостойным славного воина. Только трус убьет человека, что не может себя защитить.
К жертвенному столбу приковали четверых юных рабынь. Руки девушек закрепили над головами, лишая возможности сопротивляться. Рабыни были повёрнуты в разные стороны света, чтобы духи всего мира испили дареной крови. Потом шаманы изорвали их платья, оставляя несчастных нагими.
Тагас поморщился, отвернулся. Смотреть на это ему не хотелось. Шаманы продолжали безумные пляски, хаотично размахивали руками, пытались выпрыгнуть как можно выше. Загорелись приготовленные для этого случая веники, что зачадили округу мерзким запахом ритуальных трав. Старший шаман, изрекая гортанные песни, обкуривал девушек дымом, готовил их ко встрече с Тренги.
Одна из рабынь громко вскрикнула, стала извиваться в путах, пыталась избавиться от оков. По рукам несчастной потекла бордовая струйка, запястья посинели, покрылись свинцовыми пятнами. Горькие слёзы текли по щекам, а прерывистое дыхание сильно мешало произносить слова внятно:
— Нет, нет, прошу вас… прошу, нет, пощадите, по… пожалуйста, молю вас, нет, — рыдала она, объятая ужасом.
Старший шаман, с безучастным лицом, не обращая внимания на мольбы и рыдания жертвы, продолжал своё дело. Он покрывал лица рабынь маслами и красками, выводил ритуальный рисунок.
— Не надо, пожалуйста, не убивайте нас, — запричитала вторая девчонка, но и на её вопли внимания не обратили.
— Будьте вы все прокляты. Проклинаю. Проклинаю! — Разразилась гневной тирадой третья рабыня, не надеясь на жалость, выплёскивая эмоции в гневе. — Желаю вам всем провалиться под землю. Проклинаю, прокл… пр… — запнулась она, захлёбываясь собственной кровью, не в силах больше проронить даже звука.
Слова, что вылетали из перерезанной глотки, превратились в предсмертные хрипы, пока не сменились пронзительным свистом. Тело рабыни несколько раз вздрогнуло, забилось в конвульсиях. Лицо побледнело, застывая навеки.
Кровь хлестала фонтаном, окатила убийцу шамана по грудь. Тот стоял неподвижно, пытался умыться жизненным нектаром несчастной, собирая его остатки в грязную глиняную чашу.
Когда закончил с первой жертвой, шаман направился к следующей:
— Нет, нет, прошу вас, молю, нет! — забилась в истерике обречённая рабыня, глядя на окровавленный нож и мерзкую, самодовольную улыбку на лице убийцы.
Тот не спешил повторить своё дело, наслаждался страданиями несчастной. Но вот настал миг, когда острый клинок снова блеснул между садистом и жертвой, и грудь несчастной покрылась алыми лепестками.
Ритуал закончился лишь когда последняя рабыня перестала биться в припадке. Их лица будто окрасили мелом, глаза остекленели, а обмякшие тела безвольно повисли на путах.
Толпа ордынцев взревела. Люди радовались, ликовали. Тренги принял их дар, и только Тагас не мог спокойно смотреть на жертвенный столб. Так стыдно ему было здесь находиться, так мерзко…
Старший шаман, тем временем, подносил чашу каждому гарру, чтобы те могли окунуть в неё руки и измазать щёки пролитой кровью. Когда очередь дошла до Тагаса, халар едва сдержал гнев:
— Мне не нужно, — внешне спокойно проговорил он, пытаясь спровадить шамана, что протягивал ему чашу.
— Но халар, Тренги смотрит на нас. Мы должны задобрить всех духов перед походом.
— Если ты сейчас же не уберёшься, шейтаров выродок, то жертвенный столб украсит твоя голова, — прошипел Тагас, вновь хватаясь за рукоять верного кхопеша.
Старик побледнел, нервно сглотнул и поспешил убраться подальше от дерзкого воина. В тот миг глаза халара говорили вместо него и сомневаться в угрозе шаман не рискнул.
— Сынок, ты в порядке? — участливо спросила халин Шиайа, нежно, но достаточно крепко хватая сына за локоть.
— В порядке… — Грубо ответил ей Тагас.
— В этот раз ты вёл себя слишком резко. Отец смотрел на тебя. Он и сейчас смотрит и этот взгляд ничего хорошего не сулит.
Тагас быстро развернулся в сторону главного шатра, и тут же наткнулся на суровый взор халира Гараха. Затем халар поклонился отцу, но сделал он это дерзко, непочтительно, недостаточно низко склонилась его голова, провоцируя халира на гневный, раздражённый взгляд, прожигающий младшего сына насквозь.
— Сынок, ну зачем ты так? Ваши отношения и без того слишком сложны, зачем ты ходишь по лезвию ножа? Зачем так рискуешь?
— Отец меня ненавидит. Почему я должен перед ним пресмыкаться?
— Потому что он ещё и твой повелитель, и твоя жизнь находится в его руках, — нежно проговорила халин, пытаясь успокоить горячего сына, безнадёжно взывая к его здравому смыслу. — Мальчик мой, пойми, он тебя просто боится. Боится больше всего на свете. Я не могу знать, что отец видит в тебе, но этот страх живёт внутри халира с тех пор, как он впервые взял тебя на руки.
— И не зря, — решительно проговорил Тагас.
— Что?.. что ты имеешь в виду? — разволновалась ещё больше халин.
— Я принял решение. После набега на северян, я вызову отца на джатри.
— Что? поединок власти? — прошептала испуганная до смерти женщина, нервно оглядываясь по сторонам, чтобы не приведи Тренги, никто не расслышал тех ужасных слов.
— Да, именно так.
— Но ты не сможешь просто так вызвать отца. У тебя нет такой власти.
— Об этом я позаботился раньше. Гаруса Стройного и Мураху Свирепого уже целый год окружают верные мне люди. Когда придёт время, с ними произойдёт несчастный случай и их орды станут моими. С такой силой отцу придётся считаться. Он не сможет проигнорировать вызов.
— Но сначала тебе придётся победить десять его лучших воинов. Ты ведь знаешь, что тот бой честным не будет.
