— Плохо, — прошептал лекарь, не глядя на Старга. — Все там остались, — указал он рукой на ворота. — Только господа сюда прорвались с боем, ну и семеро подранков, которых я на горбу притащил. Ты был среди последних.
— А где пришельцы сейчас?
— У ворот, пытаются придумать, как нам быть дальше.
— Керит всемогущий… Как же так? Как же?.. Грони! — вскрикнул Старг, снова пытаясь подняться. — Кори, что с ним стало? Он был ранен, а потом… битва, халирский великан, я думал умру… а потом… потом…
— Да живой он, — рявкнул лекарь из темноты. — Но плохой, скажу честно. Я бы не поставил на то, что он протянет до утра. Но пока ещё дышит. Крепко ему алебардой досталось. Я видел.
— Где он?
— Присмотрись к стене, он за тобой в трёх шагах.
Старг прополз несколько ломтей вдоль стены. Рядом с ним истекал кровью ещё один полуживой латник. Разглядеть лицо воина в темноте Старг не смог. Грони отыскался чуть дальше, он лежал на полу. Парень хрипло дышал. Кираса на груди темнела кровавыми разводами. Старг едва сдержал слёзы, при виде беспомощного, израненного друга.
— Всё обойдётся… вот увидишь. Ты только держись, не сдавайся, слышишь? Я тебя не оставлю. Никогда! — шептал Старг, глотая слова.
За спиной послышались тяжёлые шаги. Кори и Старг подскочили на ноги, встречая господ. Сир Роман выглядел скверно. Лицо пришельца было всё измазано струпьями, он припадал на левую ногу, прижимая ладонь к окровавленному животу. Сир Дмитрий тоже хромал, но смотрелся немного бодрее.
— Старг, ты очнулся? — пропыхтел сир Роман, облокачиваясь на подставленный локоть собрата.
— Да, сир, я в порядке. Благодарю. Вы спасли мою жизнь.
— Жаль, остальных мы уберечь не смогли, — тяжело вздохнул в ответ пришелец.
— Сир, что нам делать дальше.
— У нас скверные новости, — проговорил сир Дмитрий. — Скоро кочевники придут в себя и начнут взламывать ворота. Потом они ворвутся в туннель. Мы планировали подорвать взрывчатку и обрушить им своды на головы, но…
— Но мы не сможем этого сделать, — закончил сир Роман. — Шнур отсырел. У нас не выйдет подорвать порох с безопасного расстояния.
— Сир, мы слабы в вашей грамоте, — склонил голову сотник. — Что означают ваши слова?
— Это значит, Старг, что кому-то из нас придётся остаться, — опустил глаза сир Дмитрий.
— И кому же? — облизал пересохшие губы лекарь.
— Мы не можем вам приказать пойти на такое. Мы просто не смеем.
— Бросим жребий, — продолжил сир Роман. — Нас четверо. В этом мешочке четыре гладких речных камушка, — потряс он перед лицом мелкой тряпичной суммой. — Три из них ничем не приметны, а четвёртый помечен чернилами. Кто вытащит меченный камень — тот и похоронит кочевников под горой. Вы согласны?
— Нет, сир, — вскинулся Кори. — При всём моём уважении, так быть не может. Мы простые смертные, — переглянулся он с напрягшимся Старгом. — Не пристало вам с нами спорить на смерть. Я так себе думаю — ваша сила ещё пригодится торреку на стенах. Вы не станете тащить камни. Мы решим это между собой.
— Но…
— Сир, — не позволил Старг ему договорить. — Это наша участь. Вы не можете… нет, вы просто не смеете рисковать. Таково наше слово.
Пришельцы обменялись тяжёлыми взглядами и опустили глаза. Не поднимая взор, сир Роман вытянул вперёд руку с мешком. Первым тянул Кори. Дрожащей рукой лекарь вытащил выбранный камень и зажал его в кулаке. Затем поднёс руку к губам, прошептал молитву Кериту и разжал пальцы. Камень на ладони был не окрашен. Кори облегчённо выдохнул, а Старга бросило в жар. Пришла его очередь испытать волю Керита.
Сотник запустил руку в мешок, тщательно перемешал гладкие камушки и вытащил самый мелкий. Как и Кори, Старг сначала помолился верховному Крону и лишь потом разжал пальцы. Увидев обновку, он растерялся, сердце заколотилось в груди, стало жарко, уши вспыхнули огнём, а ноги подгибались в коленях. Испытаний духа больше не будет. На ладони Старга лежал обточенный водой голыш, с чёрной кляксой по центру. Жребий брошен — пути назад больше нет.
Пришельцы молчали. Кори облегчённо выдохнул, а потом отвёл глаза. Старг несколько ударов сердца рассматривал камень, хотел уже что-то сказать, но его перебил хриплый кашель под стенкой:
— Старг, — прохрипел Грони, снова заходясь мокрым кашлем. — Давай сюда свою неудачу, этот Бостов камень мой.
— Что?.. нет…
— Не глупи, сотник. Я нежилец… скажи… ска… — снова закашлялся Грони. — Скажи ему, Кори… какая смерть меня ждёт?
— Но…
— Это правда, сотник, — разбито проговорил лекарь. — Послушай его. Парнишка дело говорит.
— Нет! Нет-нет-нет! Это мой жребий. Такова моя судьба.
— Упрямый осёл! Ну зачем!.. скажи, зачем нам погибать вместе? Отдай мне камень. Он не твой и твоим не был. Ты тащил его за меня…
— Нет, — задрожал голос Старга. — Я не позволю тебе…
— Старг, — тихо проговорил сир Роман, положа руку сотнику на плечо. — Ты должен, таков его выбор. Мы не можем потерять вас обоих.
— Н-но, сир, я… я…
— Отдай, — не поднимая глаз, проговорил сир Дмитрий, протягивая Старгу окровавленную ладонь.
В этот миг снаружи раздались крики на халирском наречии. Тяжелые кованые ворота содрогнулись от мощного удара. С потолков посыпалась пыль и древесная труха. По коридору прокатился нарастающий гул. Спустя миг удар повторился. Ордынцы подогнали таран.
Старг не заметил, как ловкий пришелец выхватил камень из его рук и, хромая, поковылял к стене.
— Для меня честь знать тебя, — проговорил сир Дмитрий, склоняясь над Грони и передавая ему камень.
— Мы никогда тебя не забудем, — подрагивая, проговорил сир Роман.
— С-сир, обо мне сложат песни? Я… стану героем?
— Ты всегда им был, верный друг.
— Тогда я спокоен. Что нужно делать?
Сир Роман зажёг факел и протянул его Грони:
— Когда они войдут — брось его на мешки. Огонь вызовет реакцию и… всё будет кончено.
— Уходите, — прошептал Грони, расслышав как потрескивают ворота от нового удара. — Уходите скорей. Старг, ты побудешь со мной. Совсем немного… я… я лишь хочу попрощаться.
— Я никуда не уйду, — вскинулся Старг, подбегая к стене. — Я останусь с тобой до конца.
— Нет-нет, как же?.. как же ты тогда выполнишь моё поручение?
— Что?..
— Не перебивай… у меня мало времени.
Пришельцы погрузили раненных на повозку. Крохотный караван двинул вглубь туннеля, изредка бросая назад виноватые взгляды. Ворота держались чудом.
Старг всмотрелся в затухающие глаза. Окровавленное лицо стало мертвенно бледным, губы синели, Грони дышал через раз. Воин из последних сил вцепился в подставленные ладони. Старг не знал, что поделать, не ведал, как облегчить его участь. Грони ранен смертельно — сотник понимал это разумом, но не мог принять сердцем.
