— Как же… как же так? — хлюпал Старг. — Он ведь не мог… не мог… а мы… мы… он ведь для нас… как мы могли его не сберечь?.. он ведь… как же так?..
Ребята молчали. Воины угрюмо смотрели, провожая торрека в последний путь. Никто не смел обронить даже слово. Никто не мог поверить в то, что это не сон, что его больше нет.
— Керит всемогущий, — вскрикнула Пета, которая всё ещё хлопотала над телом подруги. — Она не дышит… помогите мне кто-нибудь. Это не обморок, Тири не дышит… не дышит…
* * *
Зернистый снег припорошил гору. Тири укуталась в плащ, набросила на голову капюшон и потрусила вверх по холму. Её ноги оставляли глубокую борозду в сияющих сугробах, снег просыпался в сапожки, юбки намокли, а непричёсанные волосы облепили белые льдинки. Но Тири не чувствовала ни боли, ни холода. Девица не знала где она и чего хочет. Все её мысли занимала гора. Тири нужно было как можно скорее взобраться на вершину, а всё остальное в этом мире было неважно.
Подъём занял несколько хисок. Девица выбралась на просторную террасу, укрытую снегом. Серые тучи были так близко, что Тири даже попыталась к ним прикоснуться. Подойдя к краю террасы, Тири затаила дыхание. Под горой раскинулся лес. Огромные млисы казались отсюда совсем крошечными, юными, какими они, наверное, были вначале времён. Под самым склоном чернела крепость. Угрюмая, будто праздничная шкатулка, могла уместиться у Тири в ладошках. С высоты птичьего полёта Крильис казался таким тихим, умиротворённым. Даже не верилось, что столько ужасов могло таить в себе это место.
— Андрей, — взвизгнула Тири, поняв, что здесь она не одна. Торрек стоял у противоположного края террасы. Его облик расплывался, будто от Тири его отделяла толща воды.
Девица бросилась к мужу, но пробиться к нему не смогла. Прозрачная стена выросла между ними. Андрей стоял к ней спиной и рассматривал крепость. Тири закричала, звала его, стучала по стене кулаками, но он её будто не слышал.
— Его дух искалечен, — вдруг услышала она печальный женский голос.
Тири обернулась. Афира стояла позади. Она будто бы стала старше. Некогда яркие рыжие волосы поблекли, эффектное рубиновое платье примялось, а бархатные руки покрылись жуткими шрамами от ожогов. Печальные глаза были полны горьких слёз.
— В таком виде он не сможет переродиться, — всхлипнула Крона. — Душа истерзана, он уйдёт навеки и больше никогда не вернётся…
— О чём ты говоришь? — ужаснулась Тири от таких слов.
— Я не справилась… не смогла его защитить… не смогла подготовить…
— И ничего нельзя сделать?
— Он отдал слишком много энергии, своей собственной живой материи. Есть только один способ — нужно восполнить утраченное, если не поздно…
— Как это сделать? — взмолилась Тири, падая на колени. — Прошу, верни мне его… я сделаю всё, что скажешь, пойду на любые условия, только верни его.
— Ты не понимаешь, — всхлипнула Афира, падая на колени рядом с Тири. — Ты не ведаешь о чём говоришь. Чтобы вернуть одну жизнь, расплатиться придётся другой.
— Что это значит?
— Жертва.
— То есть… чтобы вернуть Андрея, кто-то должен умереть?
— Только один человек подойдёт, — опустила Афира глаза. — Только самый близкий человек со схожей аурой сможет построить мост и передать свою живую материю мёртвому телу. Он воспламенил твою кровь, наполнил твою ауру своей силой, у вашей материи схожие отпечатки.
— Н-но, это ведь значит, что…
— Тири, милая, я знаю, о чём прошу тебя, но пойми — если он уйдёт, значит всё было зря, — продолжала встревоженная Крона. — Значит, все мы умерли зря.
— Я согласна, — вытерла Тири мокрые щёки. — Кто я такая? Всего лишь крестьянка. Я не важна. Моя жизнь ничего не стоит.
— Ошибаешься. Для него твоя жизнь важнее всех жизней на свете.
— Он должен вернуться, — захлёбывалась Тири слезами. — Его миссия важнее всего в этом мире, только… — Запнулась она, не в силах подобрать нужных слов. — Ты только скажи ему… ты скажи, что я… я… ты скажи…
— Нет, — вдруг просохли её глаза, а голос наполнился сталью. — Обещай мне, что он не будет страдать. Обещай, что он никогда не узнает о том, что я сделала.
— Но я… как же? — вдруг смутилась Афира.
— Обещай, что он проживёт счастливую жизнь и никогда не вспомнит обо мне. Обещай.
— Я не могу…
— Обещай!
— Обещаю, — сдалась женщина в рубиновом платье, начиная сплетать энергию иллюзорной стены в замысловатый узор. — Повторяй за мной, девочка. Времени у нас почти не остлось…
* * *
— Что с ней? — выкрикнул Крас, склоняясь над Тири.
— Я не знаю… не знаю, — хныкала Пета. — Она не дышит, не реагирует на прикосновения, её кожа быстро бледнеет… она умирает.
— Что она делает? — изумлённо выдохнул Медведь. — Вы это видите?
Между Тири и Андреем образовался золотой мост. Аура девушки начала перетекать в тело мужа.
— Это невероятно, — проговорил Шева. — Он… он…
— Оживает, — прошептал Дед.
Повреждённые клетки быстро восстанавливались, иссушенные мышцы росли на глазах, вены проступили над кожей. Лицо меняло оттенок. Тело Андрея впитывало энергию, словно губка.
— Это нужно прекратить, — взревел Крас. — Его аура в десятки раз больше, чем у каждого из нас. Ей не хватит энергии. Они оба погибнут.
Крас хотел подхватить Тири на руки и унести её в крепость, чтобы разорвать призрачный мост, но его остановил Тим:
— Стой, — прохрипел он на грани обморока.
Перед ним снова показалась Ульма. Девица просто впилась в его лицо яркими изумрудными глазами. На миг Тим утратил рассудок, глаза закатились, он задрожал в страшном припадке, изо рта пошла белая пена. Взгляд Ульмы будто вскрывал его мозг затупленным скальпелем.
— Да что с ними творится? — вскрикнул Калаш.
— Стойте, — упал Тим на колени, когда припадок прекратился. — Я знаю… знаю, как им помочь.
— Откуда? — изумился Медведь.
— Это не важно. Мы должны поспешить, иначе ничего не выйдет.
— Что делать? — вскинулся Борис.
— Тебе ничего. Помочь Тири и Андрею можем только мы, — пробежался Тим глазами по лицам курсантов. — Он всех нас обжёг, помните? Это может сработать.
— Говори же, — не выдержал Рыжий.
— Я повторю плетение, которым Тири перекачивает в Андрея свою ауру. Стану проводником.
— Проводником для чего? — настороженно протянул Циркуль.
— Для нашей энергии.
— Ну так чего же ты ждёшь? — вспылил Кос.
— Это опасно. Если наша энергия ему не подойдёт — погибнем все вместе.
