— Какая принцесса, ваша милость?
— Лейма Керрийская, дочь сверженного и казнённого тирана, друг мой, та самая принцесса, которую захватил ваш отряд и представил погибшей.
— Она действительно погибла, ваша милость. Воины тогда опьянели от крови, они захватили несколько дюжин придворных дам и…
— Мы знаем, что они сделали с теми дамами, но принцесса…
— Простите, ваша милость, но разве мог я предполагать, что в числе этих дам могла оказаться сама Лейма Керрийская? Всё раскрылось слишком поздно. Да и откуда мне, простому наёмнику, знать, как выглядят чужестранные принцессы? Её гибель была случайна, уверяю вас.
— Врёшь, Бостов выродок, — ударил кулаком по столу барон Расти Груд. — Ваша милость, — обратился он к Тобису Грону, — эта сволочь смеет водить нас за нос. Позвольте мне потолковать с ним в темнице. Уверяю вас, завтра же подробное признание будет лежать у вас на столе.
— Ну зачем же? — улыбка графа стала ещё добродушнее. — Дорогой барон, разве так поступают с друзьями? Разве пытают столь верных и самоотверженных слуг его величества? Нет, мы верим господину Вайри Мойцу и сегодня же отпустим его на свободу. А с гибелью принцессы мы разберёмся и сами.
— Отпустим? — налились кровью глаза Расти Груда. — На свободу?
— Да… — Зашёлся хриплым кашлем граф. — Он… он нам…
Кашель в считанные хиски перешёл в настоящий припадок. Тобис Грон задыхался. Дрожащими руками он подхватил со стола колокольчик и суматошно начал звонить. Шторы на выходе из зала раскрылись, вбежала новая служанка, держа в руках целительные микстуры. Девица была беременна. Белое льняное платье знатно округлялось на животе. Вайри пришёл в ужас, увидев лицо и рыжие волосы юной знахарки.
— Грида… милая, это я… Грида… Грида… — Попытался Вайри вскочить и броситься навстречу жене, но стража бесцеремонно усадила его обратно за стол. Грида и не взглянула на мужа. Лишь только горькие слёзы растеклись по щекам, показывая узнику, что она его не забыла.
Тобис Грон выпил лекарство, поблагодарил Гриду и отослал её обратно в коридор. Его самочувствие шло на поправку.
— Итак, о чём это мы говорили? — задумчиво протянул граф. — Ах да, мы говорили о том, что отныне вы, дорогой друг, должны стать верным слугой его величества Легиса Торта.
— Но у меня уже есть господин, — удивился Вайри такому повороту, — а вашему королю я ничем не обязан.
— Ну как же? — развёл руками Тобис Грон. — Вы даже не отблагодарите его величество за его милость, за оказанную вам доброту?
— Он без всяких на то оснований бросил меня в темницу.
— И спас вашу жену и будущее дитя от голодной смерти.
— Но…
— Грида прекрасная девушка, друг мой, и я искренне завидую вашему счастью. Она очень добра и сметлива. Сейчас она моя личная служанка… о нет-нет, вам нечего опасаться, — добродушно проговорил Тобис Грон, предугадав опасения Вайри. — Я болен и немощен, меня не интересуют прелести миловидных девиц. Она просто помогает мне. Надеюсь, и вы, дорогой друг, будете столь же любезны?
— Чего вы хотите?
— Чтобы вы вернулись домой.
— Домой?
— Ну или как вы там называете то место, в котором служили безымянным…
— И что дальше?
— Дальше? А дальше ничего сложного. Раз в две седмицы вам стоит присылать письма во дворец нашего славного короля.
— Письма?
— Да, письма. Я человек сентиментальный и порой очень скучаю по добрым друзьям. Я буду очень рад, если вы почаще будете справляться о моих делах, в то же время рассказывая о своих.
— Рассказывать вам о делах?
— Да, о делах, как ваших собственных, так и делах других ваших друзей.
— Вы хотите знать о делах мастеров?
— Да, в особенности их дальнейшие планы относительно Керрии и наших добрых соседей.
— А если я откажусь? Вернёте меня в темницу? Будете пытать?
— Ну что же вы, как можно? — развёл Тобис руками. — Мы ведь друзья. Как бы там ни было, вы абсолютно свободны. Можете убираться на все четыре стороны, но вот Грида…
Тобис Грон сделал красноречивую паузу, во время которой сердце Вайри едва не вырвалось из груди.
— Ваш отказ разобьёт мне сердце. В таком случае вашей миловидной супруге придётся прислуживать другому господину.
— Обожаю брюхатеньких, — похабно облизал губы барон Расти Груд.
— Что вы думаете об этом, друг мой? — закончил граф.
— Как я могу быть уверен, что с Гридой здесь ничего не случится?
— Даю вам слово дворянина, — склонил голову Тобис Грон, положив руку на сердце. — Она мне нравится… воистину, Грида самая проворная из всех моих помощников.
— Но то, о чём вы просите… вы даже не представляете, что это за люди…
— Вот и просветите нас наконец.
— Но как я смогу вам писать? Я не дворянин и не богач. Кто будет доставлять мои письма?
— О… — Озадаченно вздохнул Тобис Грон. — А вот это уже разговор по делу. Вынужден признаться, что я не учёл некоторых ваших возможностей, но готов исправиться. Я подыщу вам толковых помощников.
— Я пропадал больше двух лет. С чего вы взяли, что мастера меня примут обратно?
— Примут, даже не сомневайтесь. Вы слишком ловкий слуга, чтобы вами могли пренебречь. Тем более у вас есть причины вновь втереться в доверие к мастерам. Не вешайте нос, дорогой друг, мы в вас верим, правда, барон?
— Правда, — хохотнул Расти Груд.
— Ну что, вы решились?
— Да, — тяжело вздохнул Вайри. — Да, задери вас краал!
— Вот и славно, — снова разошёлся в добродушной улыбке граф. — А теперь простите, но у советника короля, как вы понимаете, дел невпроворот, — тяжело поднялся он на ноги. — Погостите у нас ещё несколько дней, пока я обдумаю все детали.
После этих слов Тобис Грон вышел из-за стола и тяжело похромал к выходу из зала. Расти Груд последовал за ним. Стражники подняли Вайри и отвели его обратно в темницу. Завалившись на свой топчан, узник снова уставился в окошко на чёрное небо. Спать он не мог. Теперь ему было о чём поразмыслить.
* * *
Весна перекрасила лес по своему разумению. Жизнерадостная художница размашисто наляпала на холсте золотистых узоров, потом тщательно вывела каждый мазок, каждый листик, цветок и побег. Угрюмые, продрогшие за зиму млисы поднялись над лесом, гордо выпрямили спины и задрали носы, а затем приоделись в пестрые куртки, будто городские хлыщи. Сонные куи застыдились, запылали багрянцем, бесконечно смущённые своей наготой. Мелкие чисхи забавлялись с цветущими побегами лемеса, оплелись ими, будто младенцы, заигравшись с бусами матери, перепутались в пёстрых лианах, покрытых цветками, точно гирляндами жемчуга. Застрекотали цикады, запели сверчки и пичуги, зашуршали грызуны в своих норках, по веткам запрыгали белки. Запахло молодой зеленью и бесконечно богатым цветочным букетом.
