— Давайте о делах лучше поговорим, — решил я сменить тему. Обед пройдёт быстро, ищи потом ветра в поле:
— Что там со рвом?
— Скоро закончим, — ответил Крас, поднимая взгляд от парующей миски с похлёбкой. — Я только сегодня проверял, копают быстро. Землю вывозят. В лесу уже вырос приличный холмик. Когда будет готово, усыплем грот кольями и ежами, будет знатная преграда на пути к стенам.
— Кос, а как там жрец поживает? — отвернулся я от Краса.
— Кхм… оздоравливается потихоньку, — хмыкнул здоровяк. — Случай тяжёлый, сам знаешь, но скоро вы его не узнаете. Только вот кожа обвисает сильно, страшно так, бр-р-р! — скривился Кос. — Может расскажешь, зачем я время трачу на этого борова?
— А как он себя ведёт?
— По-моему, у него крыша поехала, — чуть тише продолжил Кос. — Молится без конца, прощенье у Керита выпрашивает. Делает всё с полуслова, глаза вообще от пола не поднимает.
— Прощения, говоришь? — задумался я. — Прощения, это мы можем устроить, только поработать придётся.
— Ну давай, не томи, — заёрзал на кресле Кос.
— Когда Гирис будет готов, подберём ему одежду попроще, чтобы не выделялся на фоне простолюдинов, и пустим по миру. Пусть проповедует истинное слово Керита. Нам нужны люди, нужны связи, вот пускай и поможет нам связями обрасти.
— А не слишком это? — вскинулся Старый. — Человек всё же?
— Ну, измываться над ним я не собираюсь, а насчёт проповедей — так он и так жрец. Что изменится?
— Так может и Морди в проповедники определим? — подхватил Емеля. — Ему бы тоже похудеть не мешало.
— Нет, этот мне нужен здесь, — задумчиво протянул я, поглаживая ножны с клинком. — Морди Клот себя здорово проявил. Это он достал руду для кузни и обозы еды для солдат, так что о нём позабудьте.
— И что, просто забудем, что о нём Бернис рассказывал? — не сдавался Емеля.
— Ты о замученных девушках?
— Ну да.
— Но ведь это слухи, вдруг всё враньё? Как узнать наверняка?
— Да я-то всё понимаю, но вот Бернис на толстяка смотрит косо, как бы не пришиб его ненароком.
— Не пришибёт, я поговорю с графом, попробуем всё уладить.
В тот миг тяжелая дверь заскрипела, распахнулась и в обеденный зал бодро вошёл граф Моурт, будто бы зная, что мы говорили о нём. Кроме Тири и её подружек, с нами обедал только Бернис.
— Приятной вам трапезы, сир, — склонил голову Бернис, перед тем как занять за столом своё место.
— Спасибо, дружище, где пропадал? — поднял я кубок с вином.
— В оружейной кладовой, — ответил Бернис. — Те олухи потеряли три комплекта новой брони. Смена устроила переполох, не ставала на стражу, пока я не проверил.
— И как, разобрался?
— Да уж… просто пересчитал. Всё на месте.
— Ха-ха-ха, ну тогда ясно.
— Сир, я тут слышал, что клинок ваш готов, — возбуждённо облизнул губы Бернис.
— Да, готов, — улыбнулся я, доставая ножны из-под стола.
— Кхм… сир… можно взглянуть? Хотя бы одним глазком?
— Конечно, держи. — Толкнул я ножны по гладкому столу прямо в руки Берниса.
Граф затаил дыхание, внимательно осмотрел ножны и рукоять, а потом дрожащими руками вынул клинок. По залу пролетел тихий металлический скрежет, сонмы солнечных зайчиков тут же разлетелись по стенам, как только меч уловил лучик света.
— Это невероятно, — выдохнул Бернис. — Я такого чуда ещё не видел…
— Скоро плотники окончат прилаживать рукояти, первые мечи уже дожидаются новых хозяев, — подбодрил Берниса Медведь.
— Я верно жду этот день, — ответил граф. — Он воистину станет чудесным. Сир, а как вы наречёте свой меч?
— Нареку? — удивился я.
— Ну да, каждый великий клинок должен носить славное имя.
— Я даже не знаю…
— «Ярость Крильиса» — как вам, или вот… «Кровавый жнец», можно ещё «Плачь врагов».
— Да куда нам спешить? Я не хочу, чтоб мой клинок носил кровожадное имя, пускай останется пока безымянным, а там видно будет.
— Верно, простите сир, — снова склонил голову граф.
Обед шёл к закату. Потом тренировка, новая беготня, дела, заботы — всюду нужно успеть, всё проверить, кого-то похвалить или наоборот пожурить неудачников. От бесконечной суеты голова кругом шла, но в то же время руководить крепостью и гарнизоном было безумно интересно. С каждым новым днём я всё больше вживался в роль торрека. И мне это чертовски нравилось.
Глава 5
— Сир, быть может, нам стоит проехать ещё немного на запад? — прогремел могучим басом Пули. — Там можно разжиться родниковой водой.
— Нет, — устало ответил Бернис, поворачивая гнедого к старику. — Давай те места отложим на другую вылазку, мы и так задержались, едем обратно.
— Как скажете, сир, — склонил голову Пули и тут же развернулся в седле:
— Эй, обормоты. Сир Бернис командует разворот — возвращаемся в крепость.
Отряд будто проснулся, воины поспешили развернуть лошадей, чтобы скорее вернуться на Старый Тракт. Прогулки Крильисом людей не прельщали и новой ночёвки в лесу никто не желал.
Вылазку можно было назвать удачной. Бернис нашёл отличную просеку, что идеально подойдёт для засады. Старый Тракт там упирается в холм, обросший густым кустарником кохи и лозой лемеса. Там можно укрыть большую ватагу воинов и долго караулить врагов. Теперь время ехать домой с хорошими новостями.
Эх, «домой» — покрутил граф в мыслях то слово. А ведь жизнь не закончилась, напротив, Бернис ясно видел, что его ещё многое ждёт впереди. Теперь у графа появилась надежда, вера в завтрашний день. Вера в то, что Угрюмая сможет выстоять под навалой кочевников. Бернис ясно видел добродетели пришельцев и самого торрека. Быть может, придёт тот день, когда сир Андрей обратит взор на Керрию, и Бернис тогда будет рядом, без пощады поквитается с врагами за Лейму и Корниса.
Дорога вышла недолгой, спустя несколько крамов отряд уже ехал по тракту, а ещё через какое-то время пейзажи стали приметными. До крепости оставалось рукой подать. Ветер разгулялся тогда не на шутку, здорово колыхал гигантские кроны над головой. Рядом звенели трели пичуг, жужжали цикады, рокотали сверчки, наступали на ухо шорохи леса — но даже в такой лесной суматохе Бернис расслышал людские крики.
— Сир, вы это слышали? — насторожился Пули.
Старик остановил коня и немного приподнялся в седле, пытаясь лучше разобрать шум, что доносился из-за поворота.
— Мы слишком далеко, чтобы расслышать простые разговоры, — согласился Бернис. — Там что-то стряслось, поспешим, — закончил граф, пришпоривая коня.
