— Бернис, это что за обезьянка такая? — прошептал наёмник.
— Это богурт, сир, — выдохнул граф. — Очень опасная тварь, резвая. У богурта очень длинные лапы и огромная сила. Он слеп, как крот, но зато слышит и чует дальше других монстров.
— Резвая, говоришь? — уточнил я.
— Да, сир, с волохом не сравнить, конечно, но и богурт довольно шустрый. Вон, даже гельен не ушёл.
— Он твой, — сказал мне Борис на нашем языке. — Ты должен прикончить монстра.
— Что? — удивился я. — Сам?
— Ну да, — подтвердил наёмник. — Тебе ведь не привыкать монстров изводить, так что вперёд.
— Мне не жалко поделиться, — хмыкнул я в ответ. — Можешь на сей раз забрать всю славу себе, я буду не против.
— Могу и забрать, конечно, но всё равно тебе сражаться придётся.
— Это ещё почему?
— Да потому, что ты торрек. На тебя смотрят тысячи глаз. Люди понемногу от рук отбиваются, начинают роптать, жаловаться. Наши байки — это здорово, конечно, но силу показать им придётся. Ты, главное, красиво всё сделай, а там уже дело техники.
— Они знают мою силу, схватку с волохом видели все.
— Волоха мы убили все вместе, — возразил мне наёмник. — Это другое. Там быстро всё случилось, внезапно. А здесь можно по уму обставить. Для них… — Борис повернулся назад к воинам. — Ты сильный колдун. Покажи, что ты ещё и сильный воин, что тренировки нужны в первую очередь им самим, что и они однажды смогут как ты — главное работать, стараться и тогда даже монстры им будут по силам.
Я задумался. Борис дело говорил. Нужно было снова показать людям силу, чтобы не пришлось их усмирять. И лучшего повода могло и не найтись. Да и чего я боюсь, чем богурт страшнее краала или фурсы? В крайнем случае, меня было кому страховать.
— Чёрт бы вас всех побрал, — пробурчал я себе под нос. — Красиво — значит красиво.
Щит я отдал Бернису. Голова была холодна, все мысли улетучились, словно снежинки над костром. Я забрал у стражников два копья, поправил меч на спине, проверил на всякий случай кобуру с пистолетом и медленно двинул вниз по склону. Богурт меня не учуял, ветерок дул от него, шагал я тихо, потому, выйдя на пляж — даже смог осмотреться. Пока я спускался, воины перемахнули холм и выстроились большой блестящей коробкой. Стражники укрылись щитами и ощетинились клинками. Многие приготовили арбалеты. Впереди стояли ребята, нацелив на тварь автоматы.
«Пора» — подумалось мне. Тогда я воткнул оба копья в землю перед собой и окликнул монстра:
— Эй, уродец? Я здесь.
Богурт вскинулся и развернулся ко мне. Морда твари выглядела жутко. Круглая голова была лысой, приземистый лоб оканчивался широкими надбровными дугами, а на месте глаз была пустота. Посреди морды зияли продолговатые дырочки носа, а челюсть заполнили большие квадратные зубищи. Богурт возбуждённо задирал голову и принюхивался. Потом утробно взревел, забарабанил мощными лапами по груди. Во все стороны разлетелись фонтаны пенной слюны, измазав могучую грудь и накапав на песок под ногами у монстра.
Спустя миг богурт уже нёсся в атаку. Бернис был прав — очень резвая тварь. В считанные секунды чудище покрыло половину разделявшего нас расстояния. Я подхватил копьё, размахнулся и швырнул его в монстра. Тренировки проходили недаром, за прошедшие месяцы я многому научился. Представить анатомию монстра мне было сложно, потому выцеливать сердце и другие важные органы я не рискнул. Зато сложены твари Крильиса были так же, как все млекопитающие. У них были те же мышцы, сухожилия и связки. Копьё угодило на стыке тушки и правой ноги. Лезвие глубоко вгрызлось в плоть, разрушая сустав. Богурт взревел, покатился по песку, древко тут же сломалось. Повреждённая лапа отвисла бревном.
Спустя миг богурт снова поднялся, но резвости у него поубавилось. Тварь то и дело падала, ставая на повреждённую лапу, представляя собой хорошую, малоподвижную мишень. Я подхватил второе копьё и швырнул его в цель. Попал. На сей раз остриё прошлось по плечу. Богурт снова взревел. Тварь стала совсем неуклюжей, осколки копья рассыпались по песку, а слепая горилла всё пыталась ко мне подобраться то ползком, то прыгая на одной ноге.
Богурт внезапно подскочил и на одной ноге выпрыгнул так далеко, что чуть меня не достал. Я с трудом уклонился и едва не остался на песке, придавленный массивной тушей. Тогда-то я испугался, сердце забило в там-там, дыхание ускорилось. Я ударил наотмашь мечом. Клинок отсёк могучую лапу по локоть. Богурт упал. Действуя на голых рефлексах, я подрубил под коленом здоровую ногу. Тварь неистово каталась в песке, но подняться уже не могла. Чтобы угомонить монстра наверняка, я воткнул клинок в широкую спину — между дисками видневшегося под мускулами хребта. Двигаться чудище перестало.
Отойдя от монстра на несколько шагов, я повернулся к коробке. Люди подошли ближе. Я окинул воинов пристальным взглядом, дождался, пока меня окружат, и только потом стал говорить:
— Все знают, что за тварь корчится у меня под ногами? Это богурт — чёрный ужас Крильиса. Что ждёт бедных людишек, повстречайся им на пути такая образина?
— Гибель, сир, — возбуждённо выдохнул Старг. — Смертным не справиться с такой напастью.
— Но разве я сражался с богуртом не как смертный? Разве колдовал? Разве обрушивал на голову монстра мощь колдовских артефактов?
— Нет, сир, — сказал Грони.
— Нет!.. — Грозно выкрикнул я. — Никакой магии, никаких артефактов. Только сила и выучка помогли мне сегодня. Может ли простой смертный добиться того же?
Люди притихли, опустили глаза, застыли вокруг, точно статуи.
— Да… Да-да-да!.. сильная рука, твёрдая воля и добротная сталь — вот всё что нужно для славы. Я дал вам клинки — вложил в руки сталь, что сияет, будто злато на солнце. Но как же быть с волей? Как закалить руку? Как превратить обречённых каторжников в славных бойцов? Как превратить разбойников в воинов? Ведь нет в мире такой магии, что справилась бы вместо вас. Только вы можете пройти этот путь, проливая реки крови и пота, через боль и страданья, сквозь падения и неудачи, чтобы в конце дороги получить силу и мастерство, чтобы стать достойными сынами нашей земли… чтобы выжить в грядущей войне!..
На мгновение я замолчал. Оглядел хмурые лица и продолжил чуть тише:
— Но что же вы делаете? Вместо благодарности за науку вы продолжаете роптать и скулить, жаловаться и прятаться за углами, будто мелкие шавки. Никто и меч-то держать не умеет, но учиться вам не с руки?
Я развернулся к копошащемуся в песке богурту, размахнулся клинком и срубил твари голову. Чёрная кровь окропила песок, туша вздрогнула и затихла, а оскалившаяся голова откатилась на несколько шагов.
— Мне плевать, чего вы хотите, — твёрдо продолжил я. — Я не дам вам сгинуть на задворках мира. Вы станете великими воинами, либо… вы ими станете.
После этих слов я молча двинул к холму. За мной потянулась длинная цепочка бойцов. Бежали домой тогда молча, ровным, красивым строем. С того дня никто больше не роптал.
