— Дымом тянет, — взволнованно прошептал я.
— И сажей, — согласился наёмник. — Собрались, глядите в оба, мы не знаем, что нас ждёт.
Выйдя к поселковой поляне, мы залегли в густых зарослях кохи и начали наблюдать. От картины, что открылась моим глазам, кровь стыла в жилах. Частокол стал куда реже, виднелись несколько больших пробоин и выгоревших дотла участков стены. На кольях торчали головы поселенцев. Холодные лица сохранили гримасы страха и муки. Загустевшая кровь присохла к столбам, чёрной коркой покрыла бывалую древесину. Деревню окутала мёртвая тишина, со двора поднимались косматые облака едкого дыма.
Несколько спазмов скрутили желудок и меня вывернуло в кусты. Я очень боялся смотреть на забор, очень боялся узнать там её, наткнуться взглядом на… Слезы предательски затуманили взор. Я припал на колени, впился пальцами в землю.
— Ник, ты в порядке, — положил Емеля руку мне на плечо.
— Я сейчас, — вздрогнул я, пытаясь подняться. — Сейчас…
— Побудь с ним, — шепнул Емеле Борис. — Мы заходим.
Я тут же вскочил на ноги, но Емеля меня удержал и за частокол не пустил. Там нужна была холодная голова. Помня мой недавний срыв, Борис здраво решил оставить меня пока не у дел. Спустя несколько минут из ворот вышел Старый.
— Их там нет, — зарыл он ладони в чёрные волосы и присел под стволом млиса. Будто гора с плеч упала. Ко мне понемногу стала возвращаться надежда.
Спустя ещё три минуты подоспел Борис. Наёмник задержался, осматривая головы на частоколе.
— Деревня выгорела дотла, только забор и уцелел. Посреди пустыря свалены в кучу обезглавленные тела. Только мужчины, я всё проверил, среди мертвецов нет ни единой женщины.
— Сколько людей мы вернули в посёлок? — спросил я.
— Три десятка, в основном пожилые, что привыкли к земле. Плюс охрана, которая сопровождала ваших подружек. — Ответил Борис.
— Всех девиц и женщин угнали, — продолжил Калаш. — Это точно, там за забором столько следов ведут в лес, что не промахнёшься.
— Твою…
— Соберитесь, — встряхнул наёмник меня и бросил быстрый взгляд на раскисшего Старого. — Угли ещё тлеют, значит ушли дикари не так и давно. Пленницы будут их тормозить, так что точно догоним. Только нам нужны следопыты.
— Я следопыт, Тири меня научила, — вскинулся я.
— Отлично, тогда в путь, время не ждёт.
— Борис, — неуверенно протянул Рыжий. — Людей похоронить нужно, не по-человечески их так бросать.
— Верно, — подхватил я. — Вот вы с Красом и займитесь…
— И не мечтай об этом, — вспыхнул Крас. — Даже не думай оставить меня не у дел. Я иду за ней и здесь ты мне не указ.
Я хотел ответить ему в том же духе, но так и застыл, не в силах проронить даже слово. Вдруг увидел себя со стороны, вдруг понял, что веду себя как мальчишка. Крас хочет помочь, он Тири зла не желает, а я отвергаю его только из ревности. Глупец.
Этот мир куда суровее нашего. Болванам тут не прожить. Если я хочу спасти Тири, если я хочу дотянуть с ней до старости — так дело не пойдёт. Пора взрослеть. Пора брать себя в руки и делать что должно. Пора признать свои ошибки, побороть их и двигаться в путь.
— Становимся цепью, — строго проговорил я. — Здесь никто не останется, похоронами займутся другие. Я иду первый, Крас следом, Борис замыкающий. Вперёд.
И мы со всех ног припустили по цепочке следов. Расклад был в нашу пользу: нас мало, мы сильны, добыча нас не стеснит и мы знаем свой лес. Скоро мы их нагоним, а там…
Я убью всех, кто встанет у меня на пути.
* * *
Сумерки ещё только приобняли верхушки деревьев, а землю уже окутала непроглядная тьма. Тяжело привыкнуть к лесу, когда ещё седмицу назад гарцевал на хорошей кобылке по бескрайним степным просторам. Ехать дальше в темноте смысла не было, потому отряд разведчиков халарата устроил привал.
Для стоянки кочевники нашли поляну у самого тракта. Перед стеной леса протекала речушка, воды которой могли сгодиться для лошадей. Восемь сотен мечей на поляне едва уместились. Разожгли много костров. Скованный кронами дым задушил запах леса, взволнованно метался по сторонам, плотно стелился под ветками, разыскивая пути на свободу сквозь листья. Привыкшие к простору степняки чувствовали себя такими же пленниками шейтарова леса. Обоз пришлось затолкать в мелкую просеку. Там же связали и пленниц, чтобы лишний раз не дразнить воинов юной красой и упругими формами северянок. Так гаррам было спокойнее.
В центре поляны у главного костра сидели двое гарров и мерно потягивали кумыс. Один из них был немолод. Ещё несколько лет и в седле точно не усидит. Второй же, напротив, вековой мудростью пока не проникся.
Разведчиками командовал старик. Седая коса доставала до пят, раскосые глаза тонули в морщинах, вместо тяжёлых доспехов он предпочитал серый халат, да и кхопеша давно не касался — всё больше верный клинок просиживал в ножнах. Молодой перенимал его опыт. Хотя старик точно знал, что после его смерти племя угаснет. Племянник звёзд с неба не хватал: он вышел телом, сноровкой в бою, но разумом был слишком слаб чтобы вести за собой степных братьев. Но выбора не было. Так уж сложилось, что Тренги наградил старика сыном только несколько лет назад и ждать пока мальчик окрепнет племя не станет.
— Слушай, Алвай, — протянул молодой, вдоволь отхлебнув из пиалы. — Как думаешь, Мураха позволит мне забрать ту белокурую кобылку?
— Которую? — изогнул седые брови старик. Почти все рабыни носили светлые волосы.
— Ну, — замялся молодой. — Ту, что брыкалась больше других. Что Аламаю ухо отгрызла.
— А, понимаю, дикая кобылка, норовистая. А зачем она тебе? Не боишься, что тоже откусит чего, хе-хе-хе?!
— В моём гареме она будет смирной и ласковой, — задрал молодой подбородок. — У меня женщины вот где, — сжал он кулак. — Ну так что скажешь?
— И не мечтай, — сменил старик веселье на показную грусть. — Слишком красивая девка, Мураха не устоит. Хотя…
— Что? — загорелись глаза молодого. — Ну же, не молчи.
— Нет, — покачал старик головой. — Тебе этот способ не сгодится.
— Я сам решу, что мне сгодится.
— Уверен? — прищурился старец.
— Да, — твёрдо ответил молодой.
— Запомни, дорогой племянник, — схватил старик его за рукав и строго уставился прямо в глаза. — Я не даю тебе советов. Я лишь размышляю, а ты волен сам решить, как поступишь. Ты меня понял?
— Да, дядя, — склонил голову собеседник.
— Девица та ещё молода, вряд ли она замужем? Так что если вдруг она окажется порченой, то Мурахе может и не приглянуться, понимаешь?
— Эм… нет.
— О Тренги! — вскинул старик руки к небесам. — Я говорю о том, что девчонка скорее всего не знала ещё мужской ласки. Теперь понял?
