— Я думаю всё же попробовать прогуляться, — невзначай проговорил Борис, отхлёбывая из кружки вина. — Тихо, без лишнего шума.
— Что ты задумал? — рыкнул капитан, глядя на наёмника исподлобья.
— Пойду, поохочусь, — блеснул оскалом Борис, игнорируя Игоря Викторовича.
— Ты уверен? — спросил я. — Лес кишит дикарями.
— Одиночка пройдёт. Я справлюсь.
— Один?
— Нет, — хмыкнул наёмник. — Мне нужна подстраховка, если согласишься, конечно, — кивнул он Старому.
— Я в деле, — недолго думая, ответил Дед.
Все замолчали. Задумка была довольно рискованной, да и сказать по правде, не хотелось мне их отпускать, но другого выхода я не видел.
— Ну ладно, — потянулся на лавке Борис. — Если идей больше нет — я спать. Ты тоже, — хлопнул он Старого по плечу. — Выходим с рассветом.
Затем наёмник встал и вышел из моей комнаты. За ним последовал Старый. Мы с ребятами, Бернисом и капитаном ещё немного посидели в тишине. Ночь была длинной.
* * *
— Борис, приём, — прошипела гарнитура от рации.
Заскучавший наёмник встрепенулся и тут же припал к биноклю. — На связи.
— Затаись. В твою сторону шагают ордынцы — три десятка мечей.
— Патруль?
— Да, скорее всего, но по сторонам особо не смотрят, будто на прогулку вышли.
— Принял.
Позицию Борис обустроил на вершине гигантского млиса. Гнездо вышло довольно удобным, наёмник развалился в полный рост, хотя стрелять с этой точки будет очень тяжело. Вокруг шелестели неугомонные оранжевые листья, усыпляли Бориса, нашёптывали ему умиротворённые сказки. Неудержимый ветер раскачивал колыбель, убаюкивал стрелка, будто мать баюкает младенца в коляске. Очень сложно в таких условиях просчитать траекторию пули, чтобы спустить курок вовремя, но Борис справлялся и в более сложных условиях. Справится и теперь.
Землю за пышной, гуляющей кроной было почти не видно. Лишь изредка пёстрые шторы раскрывались на миг, показывая мелкую поляну. Потому-то Борис и прихватил с собой Старого — он был глазами и ушами для снайпера.
— Приготовься, патруль скоро покажется, — снова шикнула рация.
Борис лениво зевнул, и не думая напрягаться из-за кочевников. Он лежал в гнезде уже много часов, с десяток отрядов прошли под ним точно.
— Первый, второй… проходят мимо твоего дерева, — обеспокоенно продолжал Старый. — Внимание, один склонился к корням. Приготовься. Кажется, он нашёл след. Смотрит наверх. Твою мать, он что-то заметил. Указывает остальным на вершину. Я готов стрелять…
— Спокойно, — шикнул в рацию Борис. — Кого-нибудь за подкреплением отправляли?
— Нет-нет, но…
— Тогда не паникуй.
— Но если они тебя заметили…
— Когда полезут на дерево, их внизу станет меньше. Главное не выпускай их с поляны.
— Принял.
Прошло несколько томительных, напряжённых мгновений, прежде чем Старый снова заговорил:
— Уходят.
— Все? — уточнил Борис.
— Да, — виновато протянул Дед. — Тот дикарь насобирал у корней полную сумму шишек. Видно, о них и толковал остальным.
— Принял, продолжай наблюдать.
Борис перевернулся на спину и уставился в небо. По бескрайнему лазурному морю проплывали рыхлые кораблики облаков. В детстве наёмник любил прилечь на траве и выискивать взглядом интересные фигурки на пушистых островках. Как здорово было рассмотреть наверху льва или даже дракона. Сколько счастья и волшебства ребёнок может увидеть в простых вещах. Как давно это было…
Очень давно. Многие годы Борис даже голову не поднимал без нужды, а о любовании земными и небесными красотами даже речи не шло. Ему нужно было учиться, потом зарабатывать… а потом выживать. Борису довелось по грудь измазаться грязью и кровью, а это меняет человека. А ещё такое трудно забыть.
Холодный, расчётливый разум в голос кричал об угрозе. Борис так и не смог приручить сопляков. Андрей его просто использовал, как смертоносный, заточенный меч. Пока Бориса такое положение вполне устраивало, но что потом? Как быть, когда война со степняками закончится? И плевать: что победа, что бегство — положение наёмника не улучшат. Борис так и останется для них чужаком. Так и не сможет подобрать ключики, пробиться сквозь стену ненависти и презрения, хотя… скорее всего у стены был конкретный строитель.
Борис примерно представлял, что нашёптывала ребятам их старая нянька. Капитан из шкуры вон лез, чтобы оградить курсантов от влияния опасного наёмника, и, сказать по правде, правильно делал. Видно, Игорь Викторович видел оппонента насквозь. Хм… ему же хуже.
— Борис, приём.
— На связи, — снова потянулся наёмник, переворачиваясь на живот.
— Кажется, мы одни. Все патрули ушли далеко.
— Принял. Сейчас ещё раз осмотрю лагерь. Будь начеку.
Борис вгляделся в прицел на винтовке. Со времени последнего осмотра на стоянке кочевников мало что изменилось. Вереница больших и малых шатров растянулась почти до линии горизонта. Халирцы ставили палатки по кругу и самый большой и богато раскрашенный шатёр стоял в центре лагеря. Потому-то Борису и пришлось карабкаться на самое высокое дерево — оттуда хоть что-то было видно. До стоянки было далековато, навскидку около километра. Обоз и табуны скота и лошадей разместили немного восточнее. На каждом шагу меж палатками стояли дозорные, всюду сновали воины и рабы. У главной палатки скопилась прислуга.
В прошлый раз Борис долго караулил полы халирского шатра, но повелитель Великой Степи так и не показался снаружи. Борис был уверен, что Гарах находился в палатке, потому как внутрь регулярно ныряли слуги, полуобнажённые рабыни и гарры в дорогих шёлковых халатах. Никто из них внутри не задерживался, и только главный враг всё носа за порог не казал.
Спустя минут двадцать Борис оторвался от прицела, крепко зажмурил глаза, сдавил пальцами яблоки, чтобы отдохнули немного. И чуть не пропустил миг, которого ждал целый день. Когда наёмник снова припал к линзе прицела, едва не выругался в голос. Из шатра вывалила целая делегация знатных ордынцев. Все они уже попадались сегодня стрелку на глаза, и только один степняк выделялся на фоне свиты. Приземистый толстый дикарь был одет в сверкающий на солнце жёлтый халат. Причёска у степняка была довольно экзотической. Голое, обритое темя переливалось разноцветной татуировкой, от затылка спускалась густая чёрная коса. Злые раскосые глаза властно осматривали округу, а с мягкого подбородка до груди свисала жиденькая бородка. И стражники, и даже гарры вели себя очень раболепно, их спины гнулись до самой земли, а губы едва ли не целовали землю, точно высокий степной ковыль под порывами шквального ветра.
— Вижу цель, приготовься, — проговорил Борис в рацию.
