Тири попятилась к двери. Не могла вынести страшной картины, не могла устоять.
— Госпожа? — прозвенел сзади взволнованный голос. — Вы в порядке, госпожа?
Говорил высокий стражник. Тири не сразу поняла, что он обращается к ней. Спустя миг она встрепенулась и вышла из ступора:
— Да… да… я сейчас… чего вам?
— Госпожа, как нам быть с Гиром?
Тири не сразу поняла, о чём говорил стражник. Несколько воинов держали носилки со стонущим лучником. Бедняга получил стрелу в живот.
— Это Гир? — кивнула Тири на носилки.
— Да, госпожа, ему нужна помощь.
— Да, проходите, сейчас дядя Нуу…
Тири осеклась, бросив взгляд на палату. Все лекари смотрели на госпожу. Ожидали её слов и решений. Тири на миг растерялась, но наткнулась на добрые глаза дяди Нуура. Опытный врачеватель ласково улыбнулся и незаметно кивнул. Тири поняла всё без слов:
— Здесь слишком тесно, — твёрдо проговорила она. — Несите Гира в соседнюю палату. Мы разобьём новую лекарню. Поторопитесь, его время уходит…
Стражники поспешили выполнять приказ госпожи. Она же глубоко вздохнула и незаметно вытерла слёзы. Девица в её душе умирала, уступая место стойкой, опытной женщине. Пора глупых и наивных мечтаний минула. Пришёл час нужды и отваги…
* * *
Это был самый длинный и ужасный день на памяти Тири. Когда начало смеркаться, они с Петой присели на деревянной лавке под стенкой. Сидели молча, изредка бросая на палаты грустные взоры. Там, под свечами и факелами, лежали три десятка убитых, ещё больше тяжело раненных и несметное число счастливчиков, что получили лёгкие царапины. Угрюмая дорого заплатила за первую битву. Если так пойдёт дальше…
Думать о том не хотелось.
Рядом послышались тяжелые шаги. Дядя Нуур отчего-то похрамывал, шаркал сапогами по камню. Спустя хиску он присел на лавке между девицами, облокачиваясь спиной о серую стену. На уставшем лице застыли красные брызги. Чёрная бородка слиплась. Мозолистые руки изрезали алые борозды. Кровь пристала к морщинам, чтобы её отмыть, потрудиться придётся на славу.
Дядя Нуур достал кожаную флягу, откупорил крышку и начал жадно пить содержимое. Затем протянул флягу Тири. Девица так устала, что не почувствовала подвоха. Решила, что это вода. Припала к горлышку, а в следующий миг её едва не стошнило. Язык обожгло. Слюна вмиг стала вязкой. В груди потеплело, а голова слегка закружилась:
— Что это за гадость? — скривилась Тири.
— Ха-ха-ха, не понравилось? — не сдержался дядя Нуур. — Это настойка на коре млиса. Вам нужно немного взбодриться. — Говорил он, почёсывая блестящую бороду, а затем протянул флягу Пете. Знахарка, готовая к угощению, почти не скривилась.
— Эх… узнай твой отец о том, что я дал тебе выпить крепкой браги — точно оторвал бы мне голову. Хотя, теперь это может сделать твой муж.
— Нет, не бойтесь Андрея. Он вас любит. Да и я давно не дитя.
— Это точно, — улыбнулся дядя Нуур, обнимая за плечи и Тири, и Пету. — Как же быстро вы стали взрослыми.
Помолчали. За окном потемнело. Звуки во дворе давно стихли. В палатах вяло постанывали несколько подранков. В углах шептались лекари. Женщины и девицы пока разошлись. Четыре факела потрескивали на стенах. Тени затеяли пляски.
— И что теперь? — зевнула Пета.
— Да ничего, — ответил дядя Нуур. — Вот посижу с вами маленько, да пойду к башне сира Евгения. У нас заканчивается его дивное снадобье. Скоро раны промывать станет нечем.
— Дивное сна… хи-хи-хи! — прыснула Тири. — Дядюшка Нуур, ну когда вы запомните? Это снадобье называется спирт.
— Да ну, — плеснул в ладоши Нуур. — Слово такое диковинное, всегда из головы вылетает.
— Не нужно вам, мы сами сходим, — переглянулась Тири с Петой. — А вы отдыхайте.
— Негоже госпоже самой тяжелые склянки таскать…
— А я и не буду таскать. Для того мне и стража сгодится.
— Ну, коли так… — Дядя Нуур на мгновенье запнулся, пристально глядя на дверь. Там, у стены возле входа, притаилась Лори. Девица неистово молилась Кериту, зажав в ладонях «Синее око».
— Видать, мала ещё Лори, чтобы видеть такое, — вздохнул староста. — Я следил за ней целый день. Каждый раз, как дверь раскрывалась, она вздрагивала и бледнела. Вы бы поговорили с ней, что ли?
Тири и Пета тут же спохватились и пошли на другую лавку. Лори их не заметила. Лишь когда докончила нашёптывать молитву, нервно усмехнулась новым соседкам.
— Ты устала? — улыбнулась Пета. — Может пора почивать?
— Нет-нет, — замотала головой Лори. — Я побуду здесь, вдруг ещё кто…
— Лори, — обняла Тири подругу. — Милая, битва окончена. Что тебя беспокоит? Не прячь от нас сердце, бояться не стыдно.
— Мне тоже было страшно, — подтвердила Пета. — Руки дрожали весь день.
— Я не боюсь… — Пискнула Лори. — Скорее, за себя не боюсь, — опустила она голову Тири на плечо.
— Просто… где-то там сражается Грони, — всхлипнула она. — Я как представлю… как увижу… как половицы заскрипят в коридорах, так сердце моё будто рвётся на части, — уже не таясь хныкала юная нянька.
— А вдруг это он на носилках: весь в крови, весь изранен… а вдруг…
— Тс-с-с, — прижала Тири молодку к груди. — Поплачь, станет легче, — нежно гладила она волосы Лори, баюкая деву, точно младенца. Пета обняла их обеих.
— А с Грони твоим ничего не случится, вот увидишь.
— Конечно, он ведь такой сильный, такой умелый воин, — вторила ей Пета. — Нечета всем кочевникам разом.
— Правда? — уже тише всхлипнула Лори.
— Правда-правда, — кивали девицы.
Так, обнявшись, они просидели до ночи.
— Ну всё, — шепнула Тири. — Поплакали тут, пора и честь знать.
— Я так устала, что готова завалиться на лавке, — хмыкнула Пета.
— Так пойдёмте скорее в покои, — подняла глаза Лори.
— Нет, ты иди, а у нас с Петой ещё есть поручение от дяди Нуура.
— А что за поручение, давайте я с вами.
— Уже поздно, — улыбнулась Пета и чмокнула Лори в щёку. — Тебе нужно поспать, а мы справимся быстро. Не волнуйся.
Лори спорить не стала. Прикрывая ладошкой зевоту, побрела в своё крыло. Тири и Пета тоже не задержались, поспешили на задний двор. Только всё же выйти из путанных коридоров не успели. У самых дверей их ждала приятная встреча:
— Андрей! — взвизгнула Тири, повиснув у парня на шее. Рядом хныкала Пета, прижимаясь к Лешиной груди.
— Ты цел? Керит всемогущий, это же кровь…
— Тише-тише, — шептал Андрей на ухо взволнованной Тири. — Это не моя кровь. Всё в порядке.
