Мина кивнула. Мальчишек, конечно, давно и след простыл. Она покосилась на мобильник. Никаких новостей ни от Педера, ни от Юлии. Можно сказать, выдалась свободная минутка.
Они прогулялись до кафе, где было полно людей, однако один столик на двоих чудом оказался свободен. Странно, но Мина не обратила внимания на то, что он плохо протерт, да и стулья выглядят не совсем чистыми. Все это как будто перестало иметь для нее значение. Мина взяла два капучино в стаканчиках «навынос», хотя они и собирались пить его прямо здесь. Даже стаканчики теперь ее не занимали.
Лицо девочки засияло, когда Мина поставила перед ней кофе.
— Спасибо. — Она прикрыла глаза и сделала первый глоток.
— Кофе — довольно необычный выбор для твоего возраста, или я ошибаюсь? — спросила Мина.
— Когда я была совсем маленькой, мы жили в Италии, — ответила девочка. — Там я полюбила капучино. А вот обычный сваренный кофе ненавижу, особенно если он стоял слишком долго. Это ведь его постоянно пьют полицейские? — Она рассмеялась, но без злобы.
— Это, конечно, предубеждение, но не могу не согласиться, — подтвердила Мина.
Официантка с измученным видом собрала с их стола грязную посуду.
— Я тоже подумываю стать полицейским, — сказала девочка, и Мина чуть не поперхнулась.
— Правда?
Девочка смутилась.
— Но… мою маму сбила машина, насмерть. Водитель скрылся. Какой-нибудь пьяница за рулем, так говорит папа. Его так и не поймали. Это несправедливо, я хочу его найти.
— Мне жаль, — посочувствовала Мина.
— Вообще-то я еще ничего не решила, — продолжала девочка, — но склоняюсь к тому, чтобы учиться на полицейского. Или стану фотографом и буду часами снимать цветущие вишни в Кунгстредгордене.
Девочка показала на сад, где давно уже и в помине не было бело-розовой весенней пены, а только обыкновенные темно-зеленые деревья. Затем достала из рюкзака мобильник, быстро посмотрела на него, вздохнула и положила обратно в рюкзак.
— Тебя что-то беспокоит? — спросила Мина.
— Папа… — Девочка вздохнула. — Следит за мной, как за маленькой.
— Как полицейский я хорошо его понимаю.
— Да, вы, наверное, всего повидали на своей работе.
Она глотнула кофе; немного пены осталось на верхней губе. Мина подавила желание вытереть ее платком.
Она не спрашивала имени девочки, потому что знала его. Но из боязни оговориться даже в мыслях называла свою собеседницу просто «девочкой».
— Я хочу быть следователем, — сказала та, — а не гоняться за пьяницами по улицам. Но я слышала, что все полицейские начинают с улицы, что без этого нельзя. Это правда? Честно говоря, не уверена, что выдержу.
— К сожалению, это так. — Мина кивнула. — Но это правило хотят отменить — именно из-за риска потерять талантливых следователей, которые не могут работать на улице.
— Вы же справились? — Девочка смотрела на Мину с любопытством.
Она могла бы рассказать ей, как тяжело ей это далось. Не из-за хулиганов и прочих ужасов улицы, которых так боятся недавние выпускники. Нет, Мину терзали ее собственные демоны. Грязь, среда, на которую она не могла повлиять, и вечная необходимость таиться, скрывать от коллег свою особенность, чтобы не показаться странной. Потому что это очень важно — быть частью коллектива, группы, если от этого зависят жизнь и смерть и решение приходится принимать за доли секунды.
— Я справилась, — только и ответила она.
Когда приходится объяснять слишком много, лучше не объяснять ничего.
— Я хочу кое-что вам дать, — вдруг сказала девочка и сняла одно из многочисленных украшений со своей шеи. — В качестве благодарности.
— Это совсем не обязательно, я всего лишь делала свою работу, — запротестовала Мина.
Но девочка уже протягивала ей цепочку с черным кулоном.
— Вы хорошая, — сказала она. — Я таких мало встречала. А этот кулон намагничен.
— Намагничен?
— Да, полезен для здровья. Что-то связанное с красными частицами в крови или… в общем, не знаю. Но хочу, чтобы он был ваш.
Сама Мина не желала ничего другого, как только принять подарок. Хотя она и понимала, что если до сих пор и не нарушила все пункты протокола, то непременно сделает это сейчас. Но отказаться было невозможно, тем более что украшение не выглядело особенно дорогим.
— Намагничен то есть. — Мина взвесила кулон на ладони. — Спасибо. Это значит для меня больше, чем ты думаешь.
Мина надела цепочку на шею, из последних сил сдерживая подступившие к глазам слезы. Намагниченный кулон согревал ей грудь, как маленькое черное солнышко. Хотя и это, наверное, было не более чем игрой воображения.
Мина взяла его в ладонь.
— Так что там все-таки с полицейской школой? — спросила она.
— Посмотрим, — ответила девочка, допивая капучино. — У меня есть время подумать.
Мина уловила движение краем глаза. К столу подошел мужчина и взял девочку за руку. Та встала без возражений, но в брошенном на Мину взгляде читалась безнадежность.
— Приятно было познакомиться. — Девочка развернулась одновременно с мужчиной и ушла.
Мина тоже собиралась подняться, когда на плечо ей легла тяжелая рука, пригвоздив к стулу. Из-за спины Мины вышел еще один мужчина, обошел стол и сел напротив на место девочки. Его внешность ни о чем не говорила. Шорты, футболка, спортивные туфли со «свушем», часы от «Даниэль Веллингтон». Но Мина была слишком опытным полицейским, чтобы так легко обмануться.
Она уже знала, чей голос услышит в динамике и какие последствия может иметь этот контакт, первый за много лет. И это тоже было против правил, но что она могла?
В конце концов, Мина работала в полиции.
Она молча выслушала то, что сказал ей голос. Когда возвращала телефон мужчине, рука дрожала. Он взял телефон и ушел, не говоря ни слова. Мина осталась сидеть. Тело лихорадило так, что она боялась рухнуть на пол прямо здесь.
Квибилле, 1982 год
Он спустился по лестнице и шел на кухню, когда в дверь постучали. Два удара — он замер на месте. В первый момент подумал, не ослышался ли, потому что до сих пор не бывало такого, чтобы кто-то постучался к ним в дверь.
Но за травленым стеклом просматривался силуэт человека.
Он знал, что это не мать. И Яне тоже не должна была вернуться так рано. Мальчик нахмурился. Ему захотелось отправить незваного гостя восвояси. Хотя, если так стоять и не двигаться, он наверняка уйдет сам.
Но стук повторился, на этот раз три раза. А потом мужской голос сказал:
— Эй!
Мужчина, конечно, слышал, как скрипела лестница, когда мальчик спускался со второго этажа. Делать было нечего. Мальчик открыл дверь и встал, полностью загородив проем своим телом.
