Спустя несколько минут ее дыхание несколько успокоилось. Винсент потянулся за соком и дал его Мине, которая взяла стакан обеими руками и сделала несколько глотков. Остановилась, как бы в раздумье, и допила остальное. Винсент вздохнул с облегчением. Витамины и сахар — это уже кое-что. Хорошо, если этого хватит на то, чтобы вернулся аппетит.
— Могу я задать тебе вопрос?
— Если это тебе очень нужно, — тихо ответила Мина.
— Мне это не очень нужно. Я здесь, пока остаюсь тебе нужен. Чтобы у тебя была возможность поесть и поспать, но только когда ты сама этого захочешь. И нам совсем не обязательно разговаривать.
Последнюю фразу он взял не с сайта. Чистая импровизация, но Винсент, похоже, угадал, потому что Мина молча кивнула. И снова положила голову ему на грудь. Слезы все еще лились, но не так обильно, как раньше.
— И что сказала Мария, когда ты собирался ко мне? Ревновала?
— Похоже, просто решила, что у меня не всё в порядке с головой.
Мина рассмеялась:
— Это единственное, в чем я с ней согласна. Ты знаешь, что от тебя пахнет жареной колбасой?
Теперь настала очередь Винсента смеяться, а потом оба замолчали. Мина явно устала. Хорошо бы уложить ее спать.
Винсент поймал ритм ее дыхания, и они задышали в унисон. Тело Мины расслабилось. Он продолжал, наслаждаясь чувством физического единения с другим человеком, которое ему случалось переживать не так часто. Последний раз — очень давно. Винсент потихоньку сбавил темп и заметил, что Мина сделала то же самое. Потом сбавил еще и еще, дожидаясь, пока она приспособится. После пяти минут медленного дыхания Мина спала в его объятиях, как ребенок.
Винсент глубоко вздохнул. Он никогда не пытался утешать ни Марию, ни Ульрику из вполне обоснованного опасения быть высмеянным. Но с Миной все прошло хорошо, даже очень. Почти естественно.
Винсент осторожно уложил ее на диван и задумался, что делать дальше. Оглядел ее гостиную. Жилище все-таки дает представление о жизни хозяина в деталях, даже сейчас, когда далеко не всегда есть возможность просмотреть собрание пластинок и книг. Закладки на интернет-страницах все-таки не совсем то. Но Винсент знал из опыта, что самая интересная информация вычитывается из случайных следов. Листок из блокнота с напоминанием о визите. Буквы-магнитики, из которых на дверце холодильника выложено слово. Расческа, забытая на нижней полке ночного столика.
Ни в гостиной, ни на кухне у Мины Винсент таких следов не обнаружил. Картины на стенах тоже ни о чем не говорили, кроме того, что были куплены в «ИКЕА». Винсенту не хотелось входить в ее спальню, тем более когда она спала, — это выглядело слишком серьезным посягательством на ее личное пространство. На письменном столе в гостиной лежал кубик Рубика. Такой же Винсент видел у нее в кармане в день их первой встречи.
Он взял кубик за нижнюю грань между большим и средним пальцами, так, чтобы его можно было вращать указательным и безымянным. Грани перемещались безо всякого сопротивления. Его догадка подтвердилась — это был скоростной кубик, с минимумом трения, для одной руки. Винсента удивило только, что Мина оставила его несобранным. Сам Винсент придерживался традиционной модели и всегда начинал с «креста». Он знал, что существуют более быстрые способы, но этот сидел в мышечной памяти.
Винсент рассеянно крутил кубик, продолжая осмотр квартиры.
На столе лежали знакомые по расследованию документы. Внимание Винсента привлекла маленькая фотография в рамке в дальнем конце стола. На рамке висела цепочка с кулоном. Такие заряженные штуки продают в магазинах оккультных товаров. Винсента это удивило: Мина не оставляла впечатление женщины, интересующейся ерундой в стиле нью-эйдж. Тем не менее…
Она зашевелилась на диване, забормотала. Фотография в рамке оказалась портретом девочки-подростка. Снимок около десяти сантиметров в высоту, как в школьном альбоме. Там еще бывает страница, где фотографий слишком много, и родители платят за это, в наивной надежде, что бабушки, дедушки и прочие родственники будут рады до конца жизни любоваться их отпрыском именно в этом возрасте. Еще одно ничем не оправданное предубеждение.
— Natti
[41], — пробормотала Мина.
На этот раз Винсент все расслышал отчетливо.
— Natti, Natti, — ответил он. — Отдыхай.
— Natti, Natti, моя радость, — повторила она и наморщила лоб. — Я здесь, неужели ты меня не видишь?
Моя радость? Винсент почувствовал, как покраснел. Они не настолько близко знали друг друга. Похоже, Мина все еще спала, но уже не так спокойно, как раньше.
Он снова оглянулся на девочку на фотографии. Повернул обратной стороной — «Натали, 10 лет». Винсент покраснел еще больше. Мина разговаривала не с ним. Natti — имя, а не пожелание спокойной ночи. Но поставил фотографию на место, поправил цепочку с кулоном, чтобы все выглядело так, как было. Потом отыскал ручку и открыл первую страницу в рапорте по делу Агнес.
«Я не буду тебя ни о чем спрашивать. Но если ты захочешь рассказать сама, выслушаю с радостью», — написал он на обратной стороне листа.
И в этот момент заметил, что держит в руке собранный кубик Рубика. Он сделал это, не заметив.
«PS: Извини за кубик».
Винсент положил записку на ночной столик рядом с бутербродами и кубиком Рубика.
В углу дивана лежало безупречно сложенное одеяло. Винсент развернул его и накрыл Мину. Потом взял ботинки и на цыпочках вышел из квартиры.
* * *
Он не мог спать. Самогипноз, который Винсент обычно практиковал в таких случаях, не помогал. Такое с ним было впервые.
Голова разбухла от мыслей, но новое письмо заставило его лечь в постель. Он привык получать письма от поклонников или тех, кто искал его помощи, будь то в устроении жизни в целом или в успешном прохождении собеседования при приеме на работу. Он успел забыть о письмах с угрозами, которые приходили ему весной. И вот теперь этот человек объявился снова.
Винсент сел, свесив ноги с кровати, и включил фонарик на мобильнике. Беспокоить Марию глупо. Он развернул письмо вот уже в пятый раз.
Есть только ты и я. Ты никогда не скажешь об этом своей жене, поэтому ее я беру на себя.
Как будто невидимая льдинка соскальзывала по спине каждый раз, когда он читал эти слова. Ночью трудно мыслить ясно. Для начала неплохо бы взять под контроль эмоциональные центры в мозге, пока они окончательно не слетели с катушек. Это произойдет само собой, если перекрыть им подачу топлива. Самый простой способ — решить математическую или логическую задачу. Или почитать какую-нибудь умную книгу. Но все его книги внизу, в кабинете. Спускаться туда посреди ночи нет сил.
Винсент посмотрел на темную фигуру на другой половине кровати. Его жена имела привычку заворачиваться в одеяло во время сна. Так и лежала, укутанная, как долма. У Марии есть книги. С радугой и прочими оптимистическими картинками на обложках, но сейчас самое время забыть о предубеждениях. Когда Винсент был маленьким, он тоже верил в магию и даже делал все возможное, чтобы овладеть ею. Тем более что на дворе ночь, и мир живет по иным, нежели дневные, законам. Если когда и время отыскать в книгах Марии что-нибудь интересное, то это сейчас.
