Она поднимается на три ступеньки. Теперь ее макушка на уровне края контейнера. Мина все еще не может видеть того, что внутри, но запах, насколько такое возможно, становится еще более пронизывающим и едким. Мина натягивает на нос воротник пуловера — жалкая защита. Несколько паучков пробегают по ее руке, но это ничто по сравнению с запахом.
Ступенька, еще одна — и Мина на самом верху. Смотрит в контейнер, полный тушек. Норки — их тысячи и тысячи, на разных стадиях разложения. Все это шевелится, и Мина знает почему. Туши наполнены газами, червями и трупными мухами в таком количестве, что они заставляют мертвую плоть двигаться. И Мина наклоняется в сторону, позволяя не до конца переваренным хлопьям для завтрака извергнуться наконец на бетонный пол.
Слезы текут ручьями. Сердце бьется с утроенной силой, и Мина чувствует, как взмокли от пота ладони. Паническая атака угрожает накрыть ее волной, но Мина сдерживает ее одним усилием воли, потому что иначе полностью утратит контроль над собой и ситуацией.
Она косится на Винсента. Тот как будто оправился, только щеки красные. Сидит и смотрит на нее. Сможет ли он идти? Не пора ли делать ноги, потому что Яне с Кеннетом, похоже, уже далеко? В следующий момент Мина понимает, что это не самая удачная идея. Пройдет много времени, прежде чем Винсент сможет передвигаться быстро, что уж говорить о способности к сопротивлению…
Им нужна поддержка.
Мина ставит ногу на край контейнера, стараясь игнорировать раздутые от газов, разлагающиеся звериные туши. Прогоняет мысль о миллиардах червей и трупных мух, в отчаянии вызывая в воображении картинки с единорогами под радугой, летними лугами и симпатичными котятами.
А потом прыгает.
* * *
Прибывшие из Норртелье полицейские обнаружили Мину и Винсента на полу мастерской. Мина обливалась водой из шланга, из которого наполнялся бак, но в волосах застряло несколько кусков полусгнившей плоти. Будь у Мины ножницы, она обрезала бы волосы под корень.
Одежда Мины, раз и навсегда испорченная, ворохом лежала в углу. Винсент дал ей, чем прикрыться взамен. Но липкий от крови телефон был найден, и все сработало. Сделав звонок, Мина отшвырнула его в сторону, а потом затопила водой из шланга.
Винсент ничего на это не сказал. Только протянул одежду — слишком просторную и мокрую насквозь, зато без пауков и ошметков падали. Сам остался в трусах — «Бьёрн Боргах»
[46] с принтом на гавайскую тематику, как не замедлила отметить про себя Мина.
Полиция Норртелье выслала двух женщин. При виде Мины и Винсента одна из них обернулась в дверях.
— Нам нужны одеяла, — крикнула она кому-то через гравийную площадку. — Срочно!
— Нам звонили отсюда, — сказала другая, — и сразу после этого из Стокгольма. — Она с озабоченным видом опустилась на пол рядом с Миной.
— Да, это я звонила, — ответила Мина, хлюпнув носом. — Вы быстро приехали.
— Вы? — удивилась женщина. — Я представляла себе женщину постарше. Стокгольмская полиция сбита с толку, но, по словам того, с кем я разговаривала, здесь должно было быть два трупа. Что-то о преступлениях на почве расовой ненависти и самоубийстве… И еще речь шла о каком-то письме. Вы что-нибудь об этом знаете?
Мина оглянулась на Винсента.
— Яне и Кеннет позвонили в полицию и ушли, — извиняющимся тоном пояснил тот. — Я не успел сказать…
* * *
Они миновали поворот на Арланду и поехали дальше на север. После Арланды движение стало менее оживленным, одно время они были на дороге почти одни. Но Юлия знала, что ситуация будет меняться по мере приближения к Уппсале. Кристер уже звонил, и теперь Юлия рассказывала Торкелю, что Винсент в розыске, но это дело отделения архипелага Норртелье, а не стокгольмской полиции. Поэтому быть на работе не так уж обязательно.
Кристер сказал, что понятия не имеет, почему Юлия в такой день осталась дома. «Вне сомнения, — со значением добавил он, — у нее есть на это веские причины». Она позвонила Торкелю и немедленно вернулась, благодарная коллегам за неумение держать язык за зубами.
Юлия сжала руку Торкеля на руле. Тот ответил тем же, не сводя глаз с дороги.
— Спасибо, что терпишь меня, — сказала Юлия, — невзирая ни на какие гормональные расстройства.
— Перед тобой стоял трудный выбор. — Торкель улыбнулся в ответ. — Мне жаль, что я не сумел сделать его проще, но ты должна знать одну вещь.
На какое-то мгновение он оторвал взгляд от дороги, чтобы видеть ее глаза.
— Я люблю тебя и рад, что ты сделала правильный выбор. Мы с тобой уже предприняли много попыток. И что я был бы за отец, если б не позволил тебе защитить человека, у которого, конечно, тоже есть родители. Прости мою глупость.
— Всё в порядке. — Она положила руку ему на бедро. — Я ведь люблю тебя не за интеллект, чтоб ты знал.
Торкель расхохотался, и она засмеялась вместе с ним. И тут как будто прорвало плотину. Напряжение, не отпускавшее несколько месяцев, с тех самых пор, как началась гормонотерапия, улетучилось в один момент. Торкель, похоже, почувствовал то же. Они мчались по дороге навстречу счастливым переменам, их общему будущему. Юлия опустила окно, и в салоне повеяло сентябрьской прохладой. Волосы растрепались, заслезились глаза. Юлия улыбнулась и прикрыла веки. Этот ветер был полон жизни.
Октябрь
Винсент так и не появился на пресс-конференции, и Мина прекрасно его понимала. СМИ набросились на последние новости расследования, словно пираньи на упавшую в реку коровью тушу. На месте Винсента она тоже не рискнула бы показаться на глаза журналистам.
Юлия взошла на сцену. Кое-какая информация уже просочилась в газеты, и воображение газетчиков работало вовсю, дополняя недостающие фрагменты действительной картины. «Возможные сценарии» — так это у них называлось.
Шум медленно стих, и все взгляды устремились на Юлию. Мина стояла в стороне, скрытая драпировкой. Она тоже стала героиней последних репортажей и не понимала только, где им удалось раздобыть фотографии. За годы работы в полиции Мина наловчилась держаться подальше от прессы и прятаться от камер. Тем не менее каким-то непостижимым образом журналисты вышли на один черно-белый снимок, на котором она выглядела ужасно. Он был сделан во время экстренного рейда, в тот момент, когда Мина даже не подозревала, что ее снимают.
— Нам еще не удалось выйти на преступников, но, судя по всему, это Яне Боман и Кеннет Бенгтсон. Яне приходится сестрой Винсенту Вальдеру, как об этом уже писали газеты.
— Когда он узнал, что убийца — его сестра? — выкрикнул репортер из «Экспрессен».
— Я просила вас поднимать руки и спрашивать только после того, как я предоставлю слово, — строго заметила Юлия. — Иначе у нас будет хаос.
