Клуб располагался на Кунгсхольмене, в каких-нибудь пятистах метрах от здания полиции. Именно поэтому Мина и решила заглянуть в «АА», вместо того чтобы… ехать в другое место, располагавшееся так же близко и выполнявшее в жизни Мины примерно ту же функцию. Если б Мина встретила кого-нибудь из коллег, сказала бы, что возвращается домой с работы.
Выйдя из машины на холод, она поплотней завернулась в пальто. Коллегам совсем не обязательно знать о Мине все. Ей всегда было трудно понять людей, которые доверяют друг другу свои тайны только потому, что работают вместе. Таким Мина быстро дала понять, что ее бессмысленно расспрашивать на любые темы, не имеющие отношения к работе.
Она вошла в здание судмедэкспертизы, надела защитный комбинезон и маску, остановилась перед прозекторской и осторожно постучала.
Мильда Юрт даже не оглянулась в ее сторону. Мина приблизилась и встала рядом с ней, глядя, как завороженная, на ящик на блестящем стерильном столе рядом с телом.
Сам ящик не был особенно стерильным. Кровь, волосы, мозг и другие вещества человеческого организма выделялись пятнами на светлой древесине. Сейчас им занимался мужчина чуть за пятьдесят, предположительно криминалист. Он что-то измерял, присматривался, делал записи, в то время как Мильда исследовала труп. Ящик тоже привезли в отделение судмедэкспертизы, потому что иначе из него пришлось бы извлекать тело, что трудно было сделать, не уничтожив при этом улики.
— Я прослежу, чтобы ее доставили в Линчёпинг, — сказала Мина.
— Спасибо, — ответила Мильда, не отрывая глаз от трупа.
Криминалист вышел, и в комнате остались Мильда с Миной и ассистент Локе — заторможенный молодой человек, с которым Мина за все время своих посещений прозекторской не перекинулась ни единым словом.
— Все-таки это ужас, — тихо воскликнула Мильда. — Не так просто оказалось извлечь ее из ящика. Тело так и застыло в сидячем положении. Вы все еще не знаете, кто она?
— Пока нет, но мы работаем. В крайнем случае разместим объявления в газетах. В самом крайнем, я имею в виду…
— Понимаю.
Мильда оглянулась на ящик. Мина обошла его, внимательно осматривая со всех сторон.
— Ты когда-нибудь видела что-нибудь подобное? — спросила она.
— Я много чего видела, — ответила Мильда, — но это что-то новенькое, должна признаться. Твой коллега Рубен уже был здесь.
— И что говорят криминалисты?
— Что они могут сказать? Ящик в форме куба изготовлен из фанеры, с использованием клея и гвоздей. Некоторые особенности конструкции указывают на то, что изначально он был задуман несколько иначе. Мне это ни о чем не говорит. Небольшие прорези в стенках соответствуют ширине и толщине мечей, то есть орудиям убийства.
Мильда кивнула на другой стол, с мечами в прозрачных пластиковых футлярах. Мина долго и внимательно их разглядывала. Все мечи выглядели одинаково — металлические, с длинными клинками, на которых сохранились следы крови, и рукоятками с защитными насадками, предотвращающими скольжение руки по лезвию.
Мина сфотографировала их на мобильник. Потом подошла к ящику и сделала несколько снимков с разных ракурсов.
— Думаю, нужна большая физическая сила, чтобы пронзить ими тело, — сказала она.
Мильда кивнула:
— Мечи, конечно, очень острые. Тем не менее, чтобы пронзить ими тело и попасть в отверстия на противоположной стенке… да, думаю, здесь нужны сила и точность.
— И больше никаких странностей ты не видишь? Ну, такого, чтобы бросалось в глаза, я имею в виду.
— Мое дело — трупы, — ответила Мильда. — Насчет ящика расспросишь криминалистов, после того как его обследуют в Линчёпинге. Или присмотрись сама, может, что и увидишь. Думаю, он еще постоит здесь, пока его не заберут.
Мина кивнула и оглядела комнату. Стерильность ощущалась до мурашек на коже. Минимум необходимой мебели и никаких завалов. Запах дезинфицирующих средств щекотал ноздри. Мина хотела бы жить в такой комнате. Вечное напряжение снялось само собой, по телу разлилось расслабляющее тепло. Неужели именно это ощущают люди, когда так легкомысленно гуляют по грязным улицам?
Мина открыла в телефоне только что сделанные снимки. Уж лучше так, чем вглядываться в пластиковую оболочку. Любую деталь можно увеличить.
— А что это за знаки? — спросила она.
— Знаки? — удивилась Мильда.
— Ну, или как это назвать… Вот, посмотри на рукоятках мечей…
Мильда подошла к столу с мечами и склонилась над пластиковыми футлярами. Тела на другом столе Мина предпочла бы не видеть, но краем глаза следила за тем, что с ними делал ассистент Локе.
— Похоже, ты права, — согласилась Мильда. — На рукоятке действительно какой-то знак. Но я не имею ни малейшего понятия о том, что это может быть.
— И никакой гипотезы?
— Нет, я же сказала. Моя работа — мертвые тела, не мертвые предметы. Дождись результатов экспертизы из Линчёпинга.
Мина еще несколько раз щелкнула камерой.
— Позвонишь мне, когда прояснится еще что-нибудь?
— Разумеется.
— Столько здесь простоит этот ящик?
— Думаю, еще несколько часов. Пока не подъедут те, кто заберет его отсюда.
Мина кивнула.
Мильда хорошо делала свое дело. Тут Мине пришло в голову, что и Рубен, которому поручили собрать информацию о ящике, тоже очень толковый полицейский. Его почти фотографическая память не раз выручала группу. Но он, как и Мильда, мыслил в определенных рамках. Для них ящик с мечами был не более чем орудием убийства. Один Винсент мог рассказать о другой стороне проблемы, хотя за все время совещания они не задали ему ни единого вопроса на эту тему. И в том, что касалось ящика, Мина больше полагалась на экспертизу Винсента, чем на то, к чему в принципе мог прийти Рубен.
А значит, пусть думают что угодно, но она приведет менталиста в эту комнату, прежде чем ящик отправят в Линчёпинг.
Мина глубоко вздохнула, взялась за дверную ручку и вышла в коридор. Как ни хотелось ей навсегда остаться в этом безопасном, стерильном месте, а выбора не было. От грязи, так или иначе, не спрячешься.
* * *
Таксометр показывал 437 шведских крон.
— Простите, — обратился Винсент к водителю, — не могли бы вы проехать еще несколько метров?
— Но я остановился как раз напротив подъезда, — проворчал тот.
— Да, и очень хорошо сделали. Спасибо. Но мне бы хотелось, чтобы вы проехали еще несколько метров.
Водитель, которого звали Юсеф, если верить таксистскому удостоверению на ветровом стекле, осуждающе покачал головой. Тем не менее прокатил машину еще на несколько метров вперед. Когда на таксометре высветилось три четверки, Винсент попросил его остановиться. Юсеф пожал плечами, покачал головой, но послушался.
