— Можно было бы попытаться, — пробормотал он.
— И попадешь впросак. Трюки исполняют иллюзионисты и фокусники, но для того, чтобы сработать ящик, лучше быть просто столяром. Для этого мало иметь инструменты, нужно понимать материал. Иначе трюк не получится. Или, к примеру, кому-то придет в голову сверлить дырки в фанере, что еще не худшая глупость. Не говоря о том, что многие чертежи намеренно делаются с ошибками.
Винсент поднял брови:
— Зачем кому-то продавать неправильные чертежи?
— Потому что в этом случае ты можешь опубликовать трюк и заявить на него авторские права, ведь ты единственный, у кого он получается. Распри по поводу авторских прав — не редкость в мире иллюзионистов. Традиционный способ заявить права на трюк — опубликовать его. При этом никто не хочет, чтобы его творение исполняли другие, пользуясь скопированными чертежами. Маги хотят оставаться уникальными, поэтому и публикуют чертежи с небольшими ошибками.
— И что произойдет, если кто-то воспользуется таким чертежом?
— Трюк просто-напросто не сработает. Страховочный люк не откроется. Стенки не будут прилегать друг к другу, или мало ли там чего еще может быть. То есть мастер должен понимать, как работает иллюзия и что нужно поменять в чертежах, чтобы она сработала. В этом есть и положительная сторона, поскольку корректировка позволяет иллюзионисту наложить свой, индивидуальный отпечаток на трюк. Ведь каждый меняет это по-своему… А иначе люк и в самом деле может не открыться.
Люк может не открыться. У Винсента что-то зашевелилось на задворках памяти, но он быстро взял себя в руки и несколько раздраженно постучал пальцами по снимкам.
— Ну хорошо. Допустим, этот ящик сделан непрофессионально. Но что ты скажешь об этом? Посмотри сюда, будь добр…
Сайнс еще внимательнее вгляделся в фотографии.
— Хмм… А как давно это снято? Я спрашиваю, потому что модель ящика, мягко говоря, несколько старомодная. С тех пор они заметно изменились. А такие, если мне не изменяет память, конструировали в шестидесятые годы. Но…
Сайнс поднес снимок к глазам и наморщил лоб. Потом вдруг быстро положил фото на стол и закрыл рот ладонью.
— Винсент, — послышался приглушенный голос, — что это? Кто это сделал?
— Это я хотел у тебя спросить, — в свою очередь, удивился Винсент.
— Но для чего это сделано?
Сайнс прислонился к верстаку. Его лицо приняло зеленоватый оттенок.
— А что такое? — спросил Винсент.
Придя в себя, Сайнс снова потянулся за книгой.
— Именно по этому трюку с чертежами здесь всё в порядке, — пояснил он, пролистал и отыскал нужные страницы. — Кроме того, такой ящик относительно несложно собрать. Вот, смотри…
Он ткнул пальцем в страницу.
— Ассистентка сидит в очень определенном месте относительно траектории движения мечей. Отверстия расположены таким образом, что со стороны кажется, будто они полностью покрывают поверхность боковых стенок, но на самом деле оставляют достаточно места для сидящей в ящике женщины до тех пор, пока она остается неподвижной. Достаточно — но не более того. Один маг из Германии, практиковавший этот трюк в предельно экстремальном варианте, сломал ассистентке семь ребер и челюсть. Это случилось всего несколько лет тому назад. Видео выложено на «Ютьюбе». Но, так или иначе, мастер всегда оставляет место для ассистентки. А здесь, Винсент…
Сайнс взял одну из фотографий и показал пальцем:
— Этот ящик — единственное исключение. Тот, кто в нем сидит, будет проткнут мечами, потому что избежать этого невозможно. В то же время… Винсент, я вижу, что они исходили из верных чертежей, пусть даже не совсем современных. Единственное, что было изъято, это сама иллюзия. — Лицо Сайнса отразило недоумение. — Что это, Винсент?
— А это именно то, дорогой друг, что и мне нужно знать.
* * *
Просматривать материалы с камер слежения все равно что ждать, когда высохнет краска, — такая же скука. Кристер моргнул и потер глаза. Снаружи смеркалось, и здание полиции быстро пустело. Оно никогда не бывало совсем безлюдным, в коридорах и комнатах все время поддерживался некий уровень движения, который сильно зависел от времени суток. Вот и сейчас люди спешили домой, к семьям. У Кристера не было семьи, но и он предпочел бы поскорее покончить с этим. Он давно свыкся с одиночеством.
Полученный Кристером материал охватывал три дня до исчезновения Тувы зимой. Самое интересное, что видео с камер наблюдения должно храниться не более двадцати четырех часов, то есть эти файлы давным-давно следовало удалить. Именно это и сказали в банке в ответ на запрос полиции. Но стоило Кристеру разъяснить, что именно он собирается искать, как сотрудники безопасности, разыграв крайнюю степень изумления, сообщили, что именно материал за эти дни не удален с серверов по чьей-то оплошности, Кристер с удовольствием их простил. Никто так, как он, не радовался чудом сохранившимся файлам.
По крайней мере, до того, как приступил к их просмотру.
Камера, конечно, была направлена в сторону входа в банк, но можно было разглядеть и кафе по другую сторону улицы. К несчастью, именно двери в кафе видно не было, она не попадала в кадр. Зато попадали часть тротуара, дорога и даже здание кафе с большими стеклянными окнами. Большинство людей появлялись в кадре не одни. Прошла смеющаяся пара. Два старичка вроде как спорили о чем-то между собой. Мужчина гулял с большой собакой. Пожилая дама с ребенком — похоже, бабушка. Еще две женщины, каждая со своей чихуа-хуа. Кристер никогда не понимал моды на маленьких собак. Крыса на поводке — примерно так он это видел.
Он снова потер глаза, глотнул кофе и поморщился. Мало того, что гадость, к тому же холодная. Хотя ничего удивительного. Жизнь редко предлагала Кристеру горячий кофе.
Он продолжал просмотр. Одинокий мужчина, который только что пил кофе за окном кафе, вышел на тротуар. Кристер наклонился к монитору. Что-то в этом мужчине показалось ему знакомым. Изображение было слишком размытым, чтобы можно было разглядеть какие-нибудь детали. Так что черты лица Кристер не разобрал, как ни вглядывался. Но мужчина хромал, и это его насторожило. Что означала эта настороженность, оставалось загадкой и для самого Кристера, который, как ни силился, не смог выжать из глубин памяти какую-либо конкретную информацию. Походка казалась знакомой. Но чем дольше мужчина прихрамывал в кадре, тем дальше ускользало от Кристера нечто такое, за что он так стремился ухватиться.
Иногда, оказываясь в такой ситуации или просто подыскивая нужное слово, которое никак не хотело приходить на память, Кристер начинал не на шутку беспокоиться. Его мать до самой смерти страдала деменцией, и это был долгий путь в кромешную ночь. Не такой участи желал себе Кристер. Самым большим ужасом его жизни было, как какой-нибудь юнец, не вынимая изо рта жвачки, подтирает ему зад или меняет подгузник. У Кристера даже был патрон, хранившийся в маминой шкатулке для украшений. Он ждал своего часа, и Кристер при случае не замедлил бы им воспользоваться. Это была бы быстрая и достойная смерть. Полное и окончательное освобождение.
