— Даниэль, — послышался вдруг голос Винсента, — опиши мне двойной подъем.
— Двойной… что, простите? А… нет, нет… У нас никогда не было ни группового секса, ничего такого…
Винсент остановил на Даниэле взгляд, который было трудно истолковать. Даниэль как будто хотел пошутить, но осекся.
— Давай попробуем сыграть в одну игру, — продолжал Винсент. — Отвечай, не задумываясь. Что первое приходит тебе в голову при слове… иллюзия?
— Эээ… Гарри Потер?
— Узор?
— Рубашка.
— Насилие?
— Ой!
— Похоть?
Даниэль покраснел и посмотрел в стол.
— Эвелин, — ответил он.
После чего встретил удивленный взгляд Винсента.
— Прости, то есть ты не похотливый?
Винсент криво улыбнулся и коротко кивнул Мине. Что бы там ни было между ними, это только что разрешилось. Черты Мины смягчились, и она откинулась на спинку стула.
— То есть ты жертва обстоятельств? — сказала она. — Ну, хорошо, о чем мы только что с тобой говорили… Нет, мы не исключаем того, что ты просто оказался не в том месте и не в то время, но не хочешь ли ты что-нибудь добавить к нашему разговору об Агнес? Кто убил ее?
— Убил? — Даниэль выпучил глаза.
— Да, убил, — повторила Мина.
Он тряхнул головой.
— В таком случае не знаешь ли ты, кто мог причинить вред Туве? Может, кто-то из посетителей кафе вел себя агрессивно по отношению к ней? Был ли кто-то, с кем она регулярно общалась?
Даниэль шумно выдохнул — и тут же попытался взять под контроль дыхание. Похоже, у него получилось, но адреналин все равно скакнул.
— Конечно, и у нас бывают и агрессивные, и навязчивые посетители, — ответил он. — И мы вынуждены с ними общаться. Но большинство тех, кто навещает нас регулярно, используют кафе как офис или гостиную.
— То есть? — не поняла Мина.
— Журналисты приходят со своими ноутами и смартфонами. Кто-то постоянно разглядывает какие-то чертежи в папке. К нам ходят несколько девиц, которые только тем и занимаются, что вяжут свитера. А вечерами приходит время любителей настольных игр. Но я не помню никого, кто проявлял бы нездоровый интерес к Туве, как среди нормальных посетителей, так и… среди наших чудиков, скажем так.
— Подумай хорошенько. — Мина медленно кивнула. — Тебе, наверное, нужно время. Попытайся вспомнить кого-нибудь, кто выглядел бы… особенно странно. Может, кто-то из завсегдатаев вдруг перестал к вам ходить? Что-нибудь произошло, после того как Агнес сменила Тува?
Она развернула к нему ноутбук.
— Я хочу, чтобы ты указал еще какую-нибудь контактную информацию, — и ткнула пальцем в формуляр на экране. — Где тебя можно найти, помимо работы? Адрес, номер телефона… На случай, если у нас возникнут еще какие-нибудь вопросы. Мы проверим данные до того, как ты покинешь это здание.
Даниэлю потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что это значит.
— То есть мы закончили? — спросил он и быстро заполнил формуляр.
Он почувствовал невероятное облегчение, чуть не рассмеялся. Они не имели ничего, за что его можно было бы задержать. Даже если хотели этого. То есть со шведской полицией полный порядок.
— Почти закончили, — поправила Мина и перевела взгляд на Винсента, все так же сидевшего у стены: — Хочешь что-нибудь добавить, Винсент?
Менталист почесал шею.
— Сделай одолжение, Даниэль, назови четыре вещи, которые есть в твоей квартире, а пятую придумай.
— Что? — В этот момент до Даниэля вдруг дошло, что ему давно нужно в туалет. — Хорошо… жалюзи, электрический чайник, зеркало в ванной, потолочный вентилятор, письменный стол… Зачем?
— Просто любопытно.
Мина громко кашлянула.
— Ну вот, теперь мы закончили, — объявила она, поднимаясь из-за стола. — Ты можешь идти, Даниэль. Спасибо, что заехал. Я свяжусь с тобой, если еще что-нибудь будет нужно.
Они пожали друг другу руки, и Даниэль кивнул Винсенту.
— Я могу быть у своей девушки Эвелин, — сказал он. — Она уже в курсе. Ее номер я тоже записал.
* * *
— Это было интересно, — сказал Винсент.
Допрос его явно воодушевил. Все это мало отличалось от того, чем он занимался на сцене тысячи и тысячи раз, но чувство сопричастности к серьезному делу пьянило не на шутку.
— Может, все-таки лифт? — Он показал на стальные двери. — Все-таки слишком много этажей.
Недовольство Мины ощущалось почти физически. Он и сам ненавидел тесные, замкнутые помещения. Лифт — что-то вроде движущегося гроба. Но Винсент, по крайней мере, работал со своей клаустрофобией, чтобы в один прекрасный день весь мир не показался ему слишком тесным. Он очень сомневался в том, что Мина тоже занимается этой своей проблемой. Но и она, безусловно, заслуживала большей свободы.
— Как я вообще оказался на этом допросе?
Самое главное сейчас было отвлечь внимание Мины от бактерий, которые, конечно, кишмя кишели в этом железном ящике.
— Я пересказала Юлии то, что ты говорил о Даниэле, — ответила Мина, поворачиваясь к Винсенту. — Она несколько удивилась, что мы с тобой до сих пор контактируем, потому что дело с профилем, насколько я понимаю, заглохло. Но твои выводы ее заинтересовали, и когда я спросила, можно ли тебе присутствовать на допросе, она согласилась.
Цифры на настенной панели позади Мины показывали, что лифт достиг их этажа. Тут главное было — не давить. Чуть заметные толчки в нужном направлении — и Мина займет полагающееся ей жизненное пространство.
— Спасибо, — сказал Винсент, когда двери разъехались. — Профиль будет, если он ей все еще нужен. Но мне кажется, Ян вполне справился бы.
Менталист вопросительно кивнул в сторону открытой двери. Мина как будто в чем-то сомневалась, но потом пожала плечами и сделала вид, что ей все равно.
— Ну, хорошо, — сказала она. — По крайней мере, на этот раз ты не пробежишь несколько лишних этажей. А Ян уже успел много выдать. Кучу всякой чуши.
Винсент вошел первым и придержал дверь. Мина тяжело ступила в кабину лифта. Брезгливо огляделась и встала ровно посредине, чтобы ни к чему не прикасаться.
— Что касается сегодняшней беседы, — робко начала она. — Что за вопрос ты задал ему под конец?
— Просто хотел проследить его поведение, когда он лжет. У него нет потолочного вентилятора.
Винсент нажал кнопку, и двери сомкнулись.
Лифт плавно поехал вниз. А Винсент попытался сосредоточиться на недавнем разговоре, чтобы избежать катастрофически нарастающего ощущения замкнутого пространства.
— В таком случае не было бы логичнее задать этот вопрос в самом начале? — сказала Мина. — Тогда мы знали бы, где он солжет во время беседы.
