Мина прикрыла дверь. На глаза навернулись слезы. Грудь ходила ходуном, но воздуха все равно не хватало. Должно быть, даже Боссе почувствовал неладное, подбежал и уселся у ее ног на коврике в прихожей, навострив уши. Мина не могла вынести мысли о том, сколько их было на нем, сколько уже сползло и только сползало на ее диван, пол, покрывало на кровати, на ковер в ее гостиной и кухонный стол, на плитку в ванной и холодильник, на ее кофейную машину, платья, на ее…
Хлопнув дверью, она выбежала из квартиры. Боссе устремился следом, но не успел. Мина села спиной к двери, не выпуская поводка. Дрожащая рука сама потянулась за телефоном. Ее гордость была сломлена раз и навсегда.
* * *
Винсент встал посреди кухни с мобильником в руке. Этого звонка он ожидал меньше всего.
Он прошел в гостиную, пытаясь навести порядок в мыслях.
— Что с тобой? — спросила Мария с дивана. — Или Мина больше не хочет секса по телефону?
Жена сосала леденец. Она любила все веганское, сладости в том числе. И не потому, что была веганкой, просто веганское считалось полезным. У Винсента не хватало духу открыть ей, что от сладкого полнеют.
— Только что разговаривал с Ульрикой, — ответил Винсент, — твоей сестрой.
— Я знаю, кто она.
Мария сунула в рот сразу два леденца, зеленый и красный. Она всегда полагала, что смешанные цвета вкуснее.
— Она хочет со мной увидеться, — продолжал Винсент. — Поговорить о Ребекке и… такое чувство, что на этот раз она и в самом деле меня послушала. Я о том, чтобы отвести Ребекку на консультацию к психологу.
Мария скомкала пакет из-под леденцов с агрессивным хрустом, но ничего не сказала.
— Она и говорила не так самоуверенно, как обычно. Может, и в самом деле одумалась…
— Мне не нравится, что ты встречаешься с сестрой, — перебила его Мария. — Ты знаешь, что она до сих пор не хочет тебя отпускать? Даже твою фамилию оставила.
Винсент в отчаянии всплеснул руками. Этого следовало ожидать.
— Она оставила фамилию ради Ребекки и Беньямина, как тебе известно. И я время от времени вынужден с ней встречаться, потому что у нас двое общих детей. Нам приходится договариваться о некоторых вещах, и это касается и психологических консультаций тоже. В воспитании Ребекки и Беньямина нужна последовательность…
Мария открыла рот и засунула туда три леденца одновременно. Винсент не успел разглядеть, каких цветов они были.
— Тем не менее мне это не нравится, — повторила она. — Особенно с учетом того, что у нас с тобой тоже есть общий ребенок. Когда вы договорились встретиться?
— Через месяц. Она ведь адвокат, все время занята… В городе, на нейтральной территории. Она собирается на ужин с друзьями, мы поговорим до того.
— Вот как. Я, наверное, еще буду спать, когда ты вернешься.
— Встреча назначена на семь вечера.
Мария пожала плечами и занялась поисками пульта, который завалился между диванных подушек. Она считала эту тему исчерпанной. Винсент вздохнул. Еще один его разговор с женой кончился тем, что он чувствовал себя виноватым и не мог понять, в чем именно.
— Ты счастлива?
Этот вопрос сорвался с языка сам собой. Винсент и не знал, что слова могут так срываться, прежде чем он успеет расслышать их в голове. Так или иначе, они были сказаны.
— О чем ты? — не поняла Мария.
Она слегка развернулась в его сторону, но не отрывала глаз от экрана, на котором шел сериал «Брак». Винсент знал, что она смотрит SVT-play. Что могла бы поставить на паузу, если б хотела поговорить с ним. Но Мария не стала этого делать.
— Так, ничего, — ответил Винсент.
Он и в самом деле не знал, что сказать на это.
* * *
Педер возвращался домой, когда позвонила Мина, но немедленно развернул машину. То, что Мина просила о помощи в том, что не имело никакого отношения к работе, было из разряда редчайших явлений природы, что-то вроде возвращения кометы Галлея раз в тридцать пять лет
[30]. Как Педер ни напрягался, не мог припомнить второго такого случая.
Но Мина ему нравилась, и в ее голосе слышалось настоящее отчаяние. Поэтому, как ни спешил Педер домой, а развернул машину. Он никогда не был у нее, но при помощи навигатора без труда отыскал ее дом.
— Привет.
Мина устало подняла руку. Встала с тротуарного бордюра, подхватила полиэтиленовый пакет, на котором сидела, и уверенно пошла вперед с поводком в руке. При виде Педера собака радостно запрыгала с высунутым языком. И он тоже расплылся в улыбке.
Что-то все-таки было в этих золотых ретриверах, если при одном взгляде на них в желудке начинали порхать бабочки. Если б в следующей жизни Педеру предстояло воплотиться в животное и он мог бы выбрать в какое, непременно вернулся бы на Землю золотым ретривером.
— Спасибо. — Мина протянула ему поводок.
Педер лишь кивнул, не желая делать из всего этого большое событие.
— Позвони мне, как только объявятся хозяева.
Он открыл заднюю дверь, чтобы собака запрыгнула в машину.
Мина не могла оторвать взгляда от Боссе на заднем сиденье. Педер заметил, что ее руки чуть подрагивают. Он догадывался, о чем она думает, но собачья шерсть в салоне — последнее, что беспокоило Педера. Ни его, ни Анетту давно не волновало санитарное состояние их «Вольво». Ни он, ни она не отличались особой щепетильностью в этом отношении, а с появлением тройняшек и вовсе сдались. Краем глаза Педер видел, как Боссе лижет то место на сиденье, куда позавчера срыгнула Молли. Делиться этим наблюдением с Миной, конечно же, было неразумно.
— Позвоню, как только они объявятся, — пообещала Мина.
— Кстати… — Педер замер на полпути к машине. — Совсем забыл. Проезжал вот мимо кафе «Фаб Фика» в Хорнстюлле и подумал, что если Даниэль видел того подозрительного типа, то его должен был заметить кто-то еще. Но там никто не мог вспомнить завсегдатая с чертежами.
— Понятно.
— И я понимаю почему. Официант впервые обратил на меня внимание не раньше чем через пять минут после того, как я вошел. Они там слишком заняты друг другом. Посетители в самом низу списка приоритетов. — Педер покачал головой. — Молодежь, одним словом.
— Твои, конечно, вырастут другими, — улыбнулась Мина.
— Да уж… сейчас же преподам им первый урок этикета, вот только вернусь. И на того, кто не подаст папе капучино в течение трех минут, натравлю собаку. И чтобы на молочной пенке был потрет папы!
Педер сел в машину, и Мина подняла руку в знак прощания.
Отъезжая, он видел через боковое стекло, как она возвращалась к подъезду — с более прямой спиной, чем когда шла ему навстречу.
