Он отключился и въехал на борт парома. Голова гудела от мыслей, забытых было, но снова разбуженных Винсентом. До сих пор Рубен не решался и подступиться к ним, а теперь вот они переполняли его, как поток, сдержать который было не в его силах.
Э‐ли-нор… Его якорь, скала посреди бушующего моря. Его опора. Само совершенство. Но Рубен был слишком молод, чтобы оценить это. Потому и похоронил свои чувства в глубине пещеры, завалив ход камнем. Изабеллы, Яники, Мелиссы — он нанизывал их, как жемчужины на нитку. А после Санны разуверился в женщинах окончательно. И правильно сделал. Какими бы разными они ни были, всех интересовала одна вещь, а именно доступ к его банковскому счету. Но банковский счет — не то, чем может похвастать среднестатистический полицейский, а Рубен был именно таким. В конечном итоге он расстался со всеми ними — и постепенно стал замечать, что женщинам нужен совсем другой Рубен. Так он превратился в наглого, жизнелюбивого шута. Никто не спрашивал его, с чего он вдруг стал таким, пока он смешил и развлекал, платил и ублажал в постели — лучше, чем их законные мужья. Никто не интересовался, что он прячет за этим фасадом.
Элинор…
Пока не появился этот Винсент Вальдер. Рубен скосил глаза на зеркальце заднего вида и на какое-то мгновение поймал свое отражение — улыбающееся, к его собственному удивлению. Чуть заметная, но все-таки улыбка. Ему полегчало. Мобильник снова засигналил. Рубен понял, что это, и решил пока не удалять сообщение от Винсента.
* * *
Мина сняла белые хлопковые перчатки, бросила их в мусорную корзину и достала новую пару из картонной коробки. Она весь день просидела на работе за компьютером и ни разу не сменила перчаток. О бактериях, копошившихся сейчас среди прочего мусора, лучше не думать. Мина не выносила мусор с десяти утра и сейчас охотнее всего подожгла бы его. Она уже представляла, как огонь стерилизует содержимое корзины. Но тогда наверняка сработает пожарная сигнализация.
Мина натянула новые перчатки и села, подперев голову рукой, прежде чем успела осознать, что контакт с кожей делает перчатки непригодными к дальнейшему использованию.
Выбросив и эту пару, Мина взяла следующую. Потянулась за баллончиком чистящего спрея. Прошла неделя с тех пор, как она последний раз мыла стены в этой комнате. Пора. Тем более что работа по дому помогает сосредоточиться.
Но на этот раз запах чистящего спрея пробудил в Мине воспоминания о бабушке Элен. Ее «двушка» возле площади Мариаторгет всегда сияла чистотой. Там пахло зеленым мылом и бисквитом только что из духовки. Сюда, а не в пустой родительский дом возвращалась Мина после школы. Она выросла в объятиях бабушки. Иногда казалось, что скатывание к полному одиночеству началось именно с ее смертью. Мине было пятнадцать лет, когда это случилось, и с тех пор она так и не сошлась ни с одним человеком, включая мужчину, с которым одно время жила. Что же касается Винсента… Мина посмотрела на спрей в своей руке, вздохнула и положила его обратно в ящик.
За окном самый разгар лета, и в комнате невыносимо жарко. Но Мина не спешила открывать окно, потому что свежий воздух вместе с прохладой принес бы пыльцу, выхлопные газы, частички асфальта, сигаретный дым и что там еще скопилось на грязных улицах.
Правильнее всего было бы обзавестись скафандром, но Мину не поняли бы коллеги. Так что оставалось потеть. В конце концов, платье можно постирать, а нижнее белье выбросить.
Она так ни к чему и не пришла. Три трупа. Три человека стали жертвами одного убийцы. Мина не верила, что это могло быть случайностью. Для этого они были слишком разными. Их, конечно, что-то объединяло, стоило лишь приглядеться внимательнее.
После Роберта все как будто закончилось. Ни новых убийств, ни признаний — ничего. Но Мина знала, что это не так. Обратный отсчет не завершен.
Она развернула стул к стене, на которой развесила копии фотоснимков Агнес, Тувы и Роберта вместе с орудиями убийства. Иллюзионные трюки. Ящики. Там же висела перечеркнутая фотография Даниэля и газетная статья о Йеспере, отце Агнес. Последний целиком и полностью отрицал свою причастность к убийству Даниэля. Двое подозреваемых по этому делу уже задержаны и опознаны свидетелями. Оба уже имели дело с полицией, так что особых усилий для их поимки не потребовалось. Задержанные утверждают, что действовали по собственной инициативе. Вряд ли удастся докопаться до истины, если речь идет о возможной причастности Йеспера Сеси к убийству.
Но Мине трудно поверить, что «Шведское будущее» инициировало и остальные убийства. При том что Тува еврейка, а Роберт, как принято считать, страдал генетическим заболеванием, а значит, ни ему, ни ей не было места в том будущем, которого хотят для Швеции Йеспер и его соратники, что-то мешало Мине поверить, что парламентская партия, которая рассчитывает войти в ригсдаг, занималась организацией убийств. Похоже, Даниэль стал случайной жертвой проходивших мимо расистов. Возможно, у молодых людей случился гормональный сбой, приведший к выбросу в кровь тестостерона, но в любом случае — никакой конспирологии.
Тут же, на стене висела лондонская фотография бывшего парня Тувы из альбома ее родителей. Им полиция пока не занималась. Мина, как и Юлия, не верила, что это может к чему-либо привести. Разгадка ближе.
Винсент говорил, что убийца был завсегдатаем кафе в Хорнстюлле и Даниэль видел его много раз. Другими словами, убийца тщательно выбирал каждую жертву, а не хватал первых попавшихся девчонок на дороге, как это делал Раск.
Раск, который до сих пор гуляет на свободе…
Мина встала, подошла к стене и долго вглядывалась в лица, как будто хотела заставить их говорить. Почему он выбрал именно их? Что их объединяет?
Мина вернулась к компьютеру. Прорезала дырочку в перчатке на кончике указательного пальца правой руки, чтобы использовать снесорную панель. Тем самым она, конечно, поступалась собственными принципами, но чего не сделаешь ради работы? Каждый такой компромисс, исключительный случай пробивал чуть заметную брешь в ее доспехах и делал чуть беззащитнее.
Мина глубоко вздохнула и коснулась сенсорной панели кончиком пальца. Вышла на информацию об Агнес, Туве и Роберте в своей личной папке, распечатала протоколы бесед с родственниками. Она начнет по новой, пройдется по всему с самого начала. Где-то здесь кроется эта связь, всего-то остается увидеть. И сделать это нужно как можно скорее. Убийца еще не закончил.
Менталист что-то знает. Неспроста он интересовался Девушкой с дельфином. Мина не любит, когда коллеги скрытничают, но Винсент, конечно, расскажет обо всем при первой возможности.
* * *
По пешеходному мосту Винсент направлялся к ресторану «Гондола». В половине восьмого вошел в зал, полный туристов и наслаждавшихся летним отпуском стокгольмцев. Ульрики еще не было.
— Вы бронировали? — спросил его мужчина в строгом костюме.
— Нет, я ненадолго. Посижу в баре, — ответил Винсент.
При известной доле везения разговор с Ульрикой мог закончиться быстро. Сосредоточиться на проблемах Ребекки — вот и все, что нужно. И полностью игнорировать колкости Ульрики насчет его нынешнего брака и ее сестры. Марии Винсент объяснил, что ресторан, как нейтральная территория, — лучший вариант для этой встречи. Но, кроме того, он знал, что Ульрика ничего не устроит в публичном месте. Винсент не хотел повторения прошлого раза.
