Но даже такое «замирение» не оказалось окончательным. Три года спустя на севере Испании вспыхнули новые волнения. На сей раз их быстро подавили, поскольку силы горцев истощились. Когда в 14 г. до н. э. Август решился вновь посетить испанские провинции, там уже было всё спокойно. Мятежный полуостров, спустя 200 лет после появления там римлян, наконец-то полностью вошёл в состав Империи.
Август направляет войска в Аравию и Эфиопию
(26–22 гг. до н. э.)
Овладев Египтом, Римская империя быстро проявила интерес и к иным землям, либо примыкавшим к этой древней стране, либо входившим ранее в круг её интересов. И здесь внимание Августа привлекла Счастливая Аравия. Точнее, южная её часть, где находилось Сабейское царство, слывшее богатейшей страной. Ходили многочисленные легенды, начиная с преданий о царице Саввской, о её удивительных сокровищах. Были и более реальные причины повышенного интереса к этому государству, находившемуся на территории современного Йемена. Через него шла торговля с Индией, и цари эллинистического Египта не раз пытались овладеть морскими и сухопутными путями, ведущими на юг Аравии
[1385]. Август вероятно был знаком со слухами о неисчислимых богатствах Сабейского царства и вполне мог воспринимать их всерьёз. Захват этих сокровищ должен был заметно укрепить финансовую мощь Империи. Да и овладение столь важным торговым путём представлялось делом совсем не лишним.
К походу готовились серьёзно. Римляне привлекли к участию в этой войне соседние с северо-западной Аравией страны Иудею и Набатейское царство. Их помощь Риму, правда, оказалась скромной. Царь Ирод прислал 500 лучников, а набатейский царь Ободат расщедрился на 1000 воинов, которых возглавил его брат Силлей, заодно предложивший свои услуги в качестве проводника. Командовал походом новый наместник Египта Элий Галл, получивший повеление самого Августа
[1386]. Римские силы насчитывали 10 000 воинов III Киренаикского и XXII Дейотарова легионов, располагавшихся в Египте
[1387]. Дополнить армию войсками из Сирии было опасно, так как этим немедленно могли воспользоваться парфяне
[1388]. Для плавания по Красному морю было построено 130 транспортных судов.
Экспедиция изначально шла малоуспешно, что легко объясняется весьма слабыми географическими знаниями её организаторов и руководителей, а, возможно, и недобросовестностью царственного проводника Силлея, если доверять сообщению Страбона
[1389].
Сначала по Красному морю на транспортах войска двинулись к набатейской гавани Левке Коме близ Аккабского залива. Плавание заняло шестнадцать дней и оказалось тяжёлым. Было потеряно много кораблей, часть даже с экипажами. Скорее всего, флот столкнулся со штормовой погодой, да и подготовлен был не лучшим образом. На этом морская часть похода завершилась. Затем последовал малопонятный перерыв, продлившийся до весны следующего 25 г. до н. э. В походе быстро выяснилось, что организаторы недооценили его трудностей
[1390]. Двигались по бездорожью на юг по пустыне при постоянной нехватке воды и продовольствия. В результате погибла едва ли не большая часть войска, при том, что в пути неприятеля ни разу не встретили. Тем не менее, за полгода римляне всё же дошли до Сабейского царства и поначалу даже овладели несколькими южно-аравийскими городами. Но вот столицу царства Мариб взять не удалось
[1391]. В конце концов, поход провалился. Аравитяне, как пишет Дион Кассий, «имея такого союзника как болезнь, не только сумели вернуть утраченное, но и успешно изгнали из своих пределов уцелевших римлян
[1392].
Увы, хотя римские корабли добрались до города Атрула на африканском берегу Красного моря, а на аравийском побережье до Адена, задуманное Августом военное предприятие окончилось постыдным провалом
[1393]. Теперь требовалось найти виновника неудачи. Немедленно вспомнили о проводнике Силлее. Вот его-то и сделали злодеем, изначально вредившим походу и своими коварными действиями приведшего его к неудаче. Брата царя Набатеи доставили в Рим, обвинили в предательстве и казнили. Ободат о потере близкого родственника почему-то не скорбел. Есть ещё версия о сознательном вредительстве Силлея, поскольку набатейцы не желали укрепления римского господства на Красном море и в Южной Аравии
[1394].
По первоначальному замыслу походы в Аравию и Эфиопию должны были состояться одновременно. Вот слова самого Августа: «По моему приказу и по моей воле были направлены два войска в одно примерно время в Эфиопию и в Аравию, которая называется Счастливой, и огромные обоих враждебных народов войска были перебиты в сражении, и множество городов было захвачено. В Эфиопии они дошли до города Напаты, с которым соседствует Мероэ. В Аравии до пределов сабейцев прошагало войско, до города Мариба»
[1395]. Хвастливая и лживая трескотня о победах малоинтересна. Важно, что оба похода были вследствие единого решения принцепса. Но осуществить их согласно задуманному оказалось невозможным из-за ограниченности сил и средств. Поэтому поход в Эфиопию возглавил следующий наместник Египта Публий Петроний, сменивший на рубеже 25–24 гг. до н. э. Элия Галла. Возможная причина – неудача Аравийского похода. Итак, римские войска двинулись вглубь Африки по пути фараонов. Во времена Древнего Египта земли к югу от его границы носили название Нубия. Она многократно подвергалась экспансии со стороны могущественного северного соседа. Только в 1069 г. до н. э. Нубия перестала быть египетским владением после распада Нового царства. Образовалось независимое государство Куш. Со временем оно достигло такого могущества, что с 744 по 656 гг. до н. э. в Египте воцарилась кушитская династия, обычно именуемая эфиопской. Столицей царства Куш была Напата, но в 591 г. до н. э. после нашествия на страну фараона Саисской династии Псаметиха II она была перенесена на юг, в Мероэ. В дальнейшем в Куше было как бы две столицы: одна древняя, имевшая религиозное значение, и новая, где находилась царская резиденция.
В двадцатые годы I в. до н. э. в стране Куш, именуемой римлянами по египетской традиции Эфиопией, царствовала правительница, титуловавшаяся «кандака» – «царица-мать». Вмешательство Рима в дела южного соседа началось сразу после превращения державы Птолемеев в провинцию. Уже первый её наместник Корнелий Галл в своей надписи указывал, что он «дал аудиенцию послам царя эфиопов и принял царя под своё покровительство»
[1396]. Но вот, когда во главе Куша оказалась царица, неясно, правда, при каких обстоятельствах сменившая прежнего правителя, отношения между соседями изменились. Кушиты даже отважились на вторжение в римские владения. Им удалось захватить находящийся за первым нильским порогом и расположенный на речном острове город Элефантину. При этом кушиты разоряли всё на своём пути
[1397]. Существует предположение, что римляне сами спровоцировали вторжение «эфиопов», чтобы получить повод к войне
[1398]. Только вот нужен ли он был? Повеление Августа недвусмысленно требовало от нового префекта двинуться с войсками вверх по Нилу. Нападение кушитов во главе с воинственной царицей только ускорило неизбежную войну.
