К югу от Сирии лежала Иудея, где за власть вели упорную борьбу братья Гиркан и Аристобул. Помпей настолько успешно вмешался в их спор, взяв под покровительство Гиркана, что вскоре римские войска заняли земли Израиля и Иудеи, взяв штурмом Иерусалим. Здесь особо отличился, первым ступив на стену города при его взятии, Фавст Корнелий Сулла, сын знаменитого диктатора Луция Корнелия Суллы. Помпей, не вникавший в традиции и обычаи народа вновь покоренной страны, но движимый любопытством, совершил поступок, потрясший иудеев: он вошел в святая святых Иерусалимского храма, куда доступ раз в году имели только иудейские первосвященники.
«Сильное поругание постигло тогда и святилище, которое тогда было закрыто и невидимо. Дело в том, что туда проникли Помпей и немалое число его товарищей, и узрели то, что не было разрешено видеть никому, кроме первосвященников. Несмотря на то, что он нашёл здесь золотую трапезу со светильником, жертвенные чаши и множество курений, да, кроме того, в казне еще около двух тысяч талантов священных денег, он, в силу своего благочестия, ничего этого не тронул, но поступил так, как того и следовало ожидать от его добродетели»
[14].
С завоеванной страной он поступил следующим образом: «Иерусалим он заставил платить дань римлянам, те же города Келесирии (южная Сирия, примыкающая к Иудее), которые прежде находились в зависимости от жителей Иерусалима, он занял сам и подчинил их своему собственному полководцу, народ же весь (иудейский), дошедший прежде до высокой степени могущества и распространения, он втиснул обратно в пределы его страны»
[15].
Первосвященство в Иерусалиме теперь получил во всём покорный Риму Гиркан. Взятие Иерусалима произвело большое впечатление на царя Набатеи Арету III Филэллина. Если «сначала он ни во что не ставил римлян, а теперь в сильном испуге отправил Помпею послание, извещая о своей готовности ему подчиниться. Желая укрепить такое настроение царя, Помпей двинулся к Петре»
[16], столице Набатейского царства. Во время этого похода он получил уже упомянутое известие о гибели Митридата VI Евпатора. Теперь Помпей счёл свою Восточную войну завершённой и, передав вновь созданную провинцию Сирия легату Марку Эмилию Скавру – земли от Евфрата до границы Египетского царства Птолемеев, он отбыл в Киликию.
Скавр, под командованием которого осталось два легиона, «предпринял поход на аравийскую Петру и, так как её было трудно взять и он кругом неё опустошил всю страну, войску его пришлось страдать от голода»
[17]. Царь набатеев Арета счел за благо откупиться от римлян. Получив 300 талантов, Марк Эмилий Скавр отвел свои войска обратно в Сирию.
Таким образом, в год рождения будущего основателя Римской империи владычество и влияние Рима на Востоке достигали таких пределов: Киликия, Сирия, Финикия вошли в состав Римской державы, Иудея стала зависимой от римлян страной, Боспорское царство и царство Набатейское признали покровительство Рима. Восточной границей римских владений стала теперь река Евфрат. А в целом с севера на юг на Востоке сфера влияния Рима отныне простиралась от Боспорского царства в Приазовье до царства Набатейского, чьи земли прилегали к Красному морю. Подлинно великий и славный год для римской республики!
Казалось бы в Риме должно было царить сплошное ликование и предвкушение возвращения в столицу победоносного полководца с невиданной доселе добычей… Но на самом деле победные дела восточные в этом знаменательном году для жителей Рима отошли на второй план, уступив место чрезвычайным волнениям по поводу судьбы самого государственного строя Римской державы. Что же могло вдруг угрожать находящейся на такой ранее невиданной вершине могущества республике? А это было то, что вошло в историю под названием «заговор Катилины». Собственно, так его и увековечил в своём знаменитом творении «О заговоре Катилины» выдающийся римский историк Гай Саллюстий Крисп, бывший его современником. Надо сразу оговорить, что споры вокруг этого события, его трактовка, оценка личности самого предводителя заговорщиков являются по сей день предметом дискуссий между историками. Вступать в эти споры – не является нашей задачей, но коснуться этого исторического события необходимо, ибо оно не только происходило в год рождения нашего героя, но и наложило свой отпечаток на последующие события римской истории.
Итак, Луций Сергий Катилина родился предположительно около 108 г. до н. э. Он выходец из старинного, знатного патрицианского рода. Род Сергиев, согласно преданию, традиционно полагал своим предком сподвижника Энея Сергеста.
Луций Сергий Катилина впервые стал известен во время Союзнической или Марсийской войны 91–88 гг. до н. э., когда римляне сражались с мятежными италийцами, добившимися равных прав в государстве. Предположительно, он мог быть одним из шести трибунов легиона или префектом, возглавлявшим вспомогательные войска. Война эта, как известно, закончилась военной победой римлян, но италийцы при этом добились своего: былые «союзники» стали, наконец, полноправными римскими гражданами. Принял Катилина участие и в другой войне на землях Италии – в гражданской войне сулланцев и марианцев. Здесь, предположительно, он был уже легатом в армии Суллы и одним из наиболее верных его соратников. Расположение Луция Корнелия Суллы к молодому военачальнику очевидно, ибо Катилина принял активное участие в проскрипциях против действительных, а часто и мнимых марианцев после торжества Суллы в гражданской войне. На этом деле он недурно поживился, но, будучи человеком, не умеющим сберегать богатства, а имея огромный талант деньги транжирить, не считая, он довольно быстро не только утратил неправедно приобретённое, но и оказался в долгах. Разумеется, его участие в кровавых и грабительских сулланских проскрипциях в нравственном отношении характеризует Луция Сергия прескверным образом, но таких людей в Риме было не так уже и мало, потому он, желая поправить свои дела, окунулся в политическую жизнь республики. Этому не помешал даже такой крупный скандал, как обвинение Катилины в кощунственной связи с весталкой Фибрией. Но на суде, где его защищал весьма известный и уважаемый Квинт Лутаций Катулл, он был полностью оправдан. Спустя несколько лет, в 68 г. до н. э., Катилина становится претором – весьма высокая и престижная магистратура. Ранее, еще при Сулле, он побывал и в должности квестора и был введён в сенат. В 67–66 гг. до н. э. Катилина был наместником провинции Африка. Это было и весьма престижно, и в положении Луция Сергия выгодное назначение. Африка была обширной, многочисленной и замечательно богатой провинцией, житницей, обильно снабжавшей Рим хлебом, фруктами, оливками, овощами. Как он там управлял – подробных сведений нет. Но надо помнить, что в республиканскую эпоху провинции рассматривались, прежде всего, как источник доходов, а те, кто их возглавлял, свои пропреторства или проконсульства использовали и для личного обогащения. Добродетельные и толковые наместники, подобные Гаю Октавию-отцу, были в ту эпоху, увы, немалой редкостью.
