Который уже все решил. Вряд ли хитрые и осторожные князья поверят на слово ему – и уж тем более не поверят Куракину. Потребуют каких-нибудь гарантий, доказательств, а заодно и тут же начнут выискивать способы поквитаться за былые обиды с теми, кому сегодня здесь не нашлось места. Или даже прикинут, что можно под щумок отобрать у соседа по скрипучему пыльному столу. Во время перекуров непременно родятся новые тайные союзы, будут заключены договоренности о династических браках, деловые сделки, налажены новые связи взамен старых… Споры вряд ли затихнут до ужина – шкура пока еще не убитого медведя слишком велика, чтобы поделить ее быстро. Кто-то непременно почувствует себя обиженным, несправедливо обделенным, увезет домой затаенную кирпичом за пазухой обиду…
Но согласится – все согласятся. Одни – за очевидную выгоду, другие – за перспективу урвать побольше власти, третьи из осторожности, четвертые – от безысходости… Кому-то придется принести клятву общему делу из банального страха вовсе не уехать из этой глуши. Едва ли за покосившимися стенами нашелся хоть один человек, который не понимал, что дорога сюда – это путь в один конец.
Договорятся. Так или иначе. И рано или поздно дед выйдет наружу, чтобы сообщить решение тайного совета. Которое, как ни крути, теперь уже может быть только одним. А мне лучше подумать, что именно я скажу Павлу, когда…
– Жалеешь, что остался здесь?
Да уж… Похоже, не одного меня не пустили внутрь.
Нелли бесцеремонно уселась на капот моей «Чайки». Я не заметил, как она подошла: при желании черноволосая красотка умела быть незаметной. Настолько, что охранники и даже сам Андрей Георгиевич не обратила на нее особого внимания… Или приняли за аристократку: княжну или какую-нибудь дальнюю родственницу, решившую со скуки перекинуться парой слов с наследником рода.
Впрочем, выглядела Нелли сегодня не слишком… благородно. Сменила платье на джинсы и короткую куртку из темной ткани, обошлась без косметики, а черные волосы убрала в пучок на затылке. Впрочем, привлекательности ее это ничуть не лишило. Обтягивающая синяя ткань лишь подчеркивала и еще удлиняла и без того эффектные ноги, а мужской крой куртки заострял плечи, скрадывал женские формы, но все равно непостижим образом скорее добавлял какой-то особенной красоты. Необычной, чуть угловатой, хищной. И запоминающейся: на приеме в любом дворце Нелли наверняка имела бы немалый успех.
– Хочешь спросить, откуда я такая взялась? – поинтересовалась она.
На этот раз я мог рассмотреть ее как следует. Не только фигуру, но и темные раскосые глаза, и кожу. Белую, хоть все вокруг уже успели загореть за лето – и гладкую, без единой морщинки. Судя по возрасту самого Куракина, Нелли могла быть лет и на десять старше меня самого – если не на все двадцать… а могла и оказаться ровесницей.
– Я наполовину ненка. Когда отец служил на севере, немногие из местных любили русских солдат… Но находились и те, кто был им рад. – Нелли оттолкнулась ладонями от капота «Чайки» и поднялась на ноги. – Собственно, так я и появилась на свет. Мать умерла, когда мне было семь лет, а отец оставил службу и привез меня с собой сначала в Обдорск, а потом и в Петербург.
Полукровка, из ненцев?.. Да, это определенно объясняет многое. Необычную для столицы внешность – уж точно. А уж если девчонке пришлось расти чуть ли не у самого Карского моря, неудивительно, что она такая… серьезная. Север вообще не слишком располагает к изнеженности. И если единственным воспитателем Нелли был генерал Куракин, боец из нее наверняка получше, чем половина моего курса из юнкерского училища. Магические способности средненькие – класс восьмой или седьмой с натяжкой, но при должной сноровке и это – весьма серьезный противник.
Случись нам с Нелли сцепиться всерьез, магией я бы ее, конечно, раскатал, а вот на оружии или даже в рукопашной – не факт. Девчонка едва доставала мне макушкой до подбородка и весила раза в полтора меньше, но хрупкость была обманчивой: одежда скрывала весьма крепкую мускулатуру.
– Отец не смог дать мне свою фамилию – зато обеспечил неплохое образование. Может, не лучшее в столице, но… – беспечно продолжила Нелли – и вдруг смолкла и улыбнулась, чуть прищурившись и склонив голову набок. – Что такое? Ты так меня разглядываешь… Я начинаю думать, что…
– Я что-то не припомню, чтобы мы успели перейти на «ты», - буркнул я.
– Ну… в таком случае – сейчас самое время. – Нелли пожала плечами. – Уже скоро нам идти в бой, сражаться плечом к плечу. Тебе не кажется, что неплохо бы узнать друг друга получше?
– Откуда такая уверенность? – Я на всякий случай огляделся по сторонам. – С чего ты взяла, что…
– Ты здесь. Твой дед здесь. – Нелли отвечала коротко, будто вбивала гвозди одним ударом. – Мнение остальных меня едва ли интересует.
С этим спорить было сложно – я и сам думал точно так же. Да и срок Нелли назвала верно. Мы с дедом еще не успели даже примерно набросать план конкретных действий – Куракин еще не начал делиться информацией – но кое-какие мысли у меня уже имелись. И вряд ли Орлов, Меншиков и их когорта предоставят мне больше двух суток – и то если повезет.
Уже совсем скоро столица полыхнет… снова.
– Ты тоже собираешься поучаствовать… лично? – осторожно спросил я.
– Разумеется. – Нелли чуть сдвинула брови. – Я Одаренная и умею обращаться с оружием, если придется. Дело касается моей страны, и в стороне я точно не останусь. Можешь считать меня террористкой или изменницей – уже сейчас это почти ничего не значит, а завтра будет значить еще меньше.
Пожалуй. В каком-то смысле мы все сейчас здесь – террористы и изменники, задумавшие устроить в столице – а то и во всей стране – резню продолжительностью в несколько дней. С молчаливого согласия даже не государыни императрицы, а пока еще несовершеннолетнего наследника престола… или без такового – если придется. Преступление во благо страны, а не короны.
Видимо, сама судьба меня путем генерала Куракина.
– Отец велел мне идти с тобой, – негромко продолжила Нелли. – Защищать, прикрывать тебя в бою. Ценой жизни – если не выйдет иначе. Сейчас твоя жизнь для империи куда важнее наших.
Даже так? И как прикажете понимать? Что это – готовность погибнуть за идею, или очередная интрига?
– Ты ведь знаешь, что даже это вас не оправдает? – Я сложил руки на груди. – Твоего отца будут судить, и тебя тоже. Ты не солдат, а значит, амнистия невозможна. Даже если наследник Павел вообще согласится на такие условия.
– Ну… какой смысл думать об этом сейчас? – Нелли беспечно махнула рукой. – Я могу вообще не пережить завтрашний день или даже сегодняшний. Какое мне дело до амнистии? Отец велел служить тебе, лично, а не наследнику, государыне или еще кому-то. И можешь считать это вассальной клятвой, хоть я и не из благородных.
– Звучит почти угрожающе, – усмехнулся я. – Но спасибо… наверное.
Беседа получалась дурацкой – особенно если учесть, что я не слишком-то доверял и Куракину, и его дочери, и примерно половине собравшихся под крышей старой усадьбы. Но в одном Нелли точно была права: если уж нам завтра идти в бой бок о бок, неплохо бы наладить… ну, допустим, контакт.
