С трудом беру себя в руки. Поднимаюсь. Одеваю опустевший рюкзак. Глядя на меня, со вздохами поднимаются остальные.
— Погодите! Ща добью пару оставшихся коконов, — Серега, перехватив поудобней топор, направляется к недобиткам. И тут, вспоминаю одну свою задумку.
Достаю из рюкзака одну из лапок насекомого-мутанта. Саблевидные отростки на концах не из металла, но очень крепкие и острые. Еще, я помню приписку, когда всматривался в труп твари — «вне уровня». Да и с коконами они одной природы — «инструмент вмешательства».
Глава 24
Наклоняюсь к ближайшему из «кожаных мешков». Надавливаю на него лезвием лапки. Прочный материал слегка продавливается. Нажимаю сильнее. Лезвие вдавливается глубже. Топор давно бы соскользнул, пробовал уже. Еще усилие. Есть! Достаточно было сделать легкий надрез и дальше дело пошло легче. Появился неприятный запах. Запах мне не известный, даже сравнить не с чем, ни на что не похож. Из небольшого разреза потекла желто-бурая слизь.
— Э? А ты чего там делаешь? — раздается за спиной голос Кирилла, — Ух ты! У тебя получилось!
— Чего у него получилось? — доносится от Вероники, и они с Оксаной первые после мага подскакивают поглазеть на то, что я делаю.
Прорезь на коконе становится шире, на землю выливаются остатки слизи и какой-то эмбрион, размером чуть меньше взрослой курицы. Затем отхожу в сторонку, чтобы всем было видно результат моего занятия.
— Да, вот! — отвечаю им, повернувшись лицом к зрителям. Жестом ладони указываю на опустевший мешочек в другой руке и вылитое на землю содержимое.
— Капец… — ошеломленно произносит Вероника.
— Бууэээ! — Оксана снова ипспражняет содержимое своего желудка.
Эх… Не везет ей. Скорее всего, недолюбливать меня она станет еще сильнее.
— Макс, — обращается ко мне Вероника, — тебе бы все в потрохах копаться и кровью мазаться. Может ты патологоанатомом раньше был?
— И чем ты их так? — задает, интересующий всех, вопрос Серега.
Указываю на лапку насекомого.
— Ишь ты как! — восхищается Хрыч. — Надо-ть по более таких пырялок раздобыть.
— Найдем трупы этих тварей, раздобудем, — отвечаю я.
Перевожу свое внимание на «шкурку» в моей руке. Слизь стекла без остатка, как вода с гусиных перьев. Сосуды, пронизывающие оболочку кокона, тоже опустели. Внутри нахожу оборванный шнурок, тянущийся к внутренней стенке. Это, типа, пуповина такая? Похоже. Сам материал очень тонкий и легкий, не верится, что выдерживал такие удары и не лопнул. Потянул руками в разные стороны. Слегка тянется, если приложить много усилий. Всматриваюсь.
Защитная оболочка кокона преобразования. Вне уровней.
Свойства неизвестны.
Ясней не стало. Оглядываю остальные коконы. Ну что ж. Нечего добру пропадать.
Минут через пятнадцать, я, немного измазанный слизью, вскрываю последний мешочек. Полянка, на которой мы недавно отдыхали, забрызгана желто-бурой гадостью. Никто не спешит присесть и расслабиться. Все стоят в сторонке и просто наблюдают за мной. Даже петух замер и с подозрением косится на меня. Или эта игра моего воображения?
— Макс, ты псих, — констатирует Вероника.
— Да, да, — соглашается ее подруга, еле отошедшая от рвотных позывов.
— Лучше бы помогли! — отвечаю им. — Для всех стараюсь. Нашьем эту хрень поверх одежды — никакой зомби не прокусит.
Освобождаю от остатков слизи последний кокон.
— Не, Макс. Лично я как-нибудь обойдусь без этой штуки, — заявляет Серега, — сам в нее обряжайся.
Остальные просто кивают, соглашаясь с ним. Ну и хрен с вами! Ничего не отвечая, собираю весь добытый материал в одну кучку. Девятнадцать кусков, и все они заворачиваются в небольшой рулончик. Кладу в рюкзак. Туда же помещаю буксировочный трос. Остальное, найденное в машине, распределяем между Борисом и Серегой. И наконец, продолжаем путь.
Выходим на соседнюю улицу. Широкая песчаная дорога. Верчу головой то влево, то вправо. Живых не наблюдаю. Мертвых предостаточно. И все они валяются на земле. Подхожу к ближайшему. Мертвый зомби, погрызенный в разных местах. Вот, значит, где собачки прокачивались.
— Вон, тот дом! — Хрыч указывает пальцем на массивное кирпичное строение вдоль дороги, что через тройку дворов от нас.
И это строение лишь забор. Сам дом, тоже кирпичный, находится поодаль от забора и возвышается над остальными строениями.
— Так это крепость какая-то, а не дом, — в изумлении произношу я.
— Ну так идем скорее! — поторапливает всех Оксана.
Подходим ближе. Высокие и толстые кирпичные столбы, перегородка меж ними тоже из кирпича. Массивные металлические ворота с узором из кованых деталей на обращенной к нам стороне. Рядом металлическая дверь, одного стиля с воротами. Отсюда, из-за высоких стен забора, самого дома не видно. Кто-то не пожалел материала и средств на такое сооружение.
Дергаю ручку двери. Заперто.
— Может постучать? — интересуется Кирилл.
— По голове себе постучи! — раздается сиплый голос с той стороны ворот.
Глава 25
— Ээ… А кто там? — задает вопрос, вжавший голову в плечи, маг.
— Кто надо! — отвечает тот же голос. — А вы, валите отсюда, пока здоровы!
— Сиплый! Глянь! — откуда-то сверху раздается грубоватый мужской голос. — У них бабы есть! Смотри какие цыпы! Особенно та, в юбке…
— Ща поднимусь, — отвечает тот, что снизу.
— Грязные мужланы! — реагирует на их слова Оксана.
А я, тем временем, задрав голову к верху, наблюдаю крупную небритую физиономию какого-то мужика. Тот с довольной миной разглядывал нашу женскую половину группы из-за края забора.
— Ты кого бабой назвал?! — грозно спрашивает Вероника, потрясая своим копьем, — спускайся! Я покажу тебе, кто тут баба!
— Еще и боевая… — уважительно протягивает мужик с забора.
— Че делать-то будем? — негромко спрашивает нас Серега.
Ему никто не отвечает. Все напряженно обдумывают варианты дальнейших действий. Ситуация, блин. Надеюсь, их за воротами не много. И мы сможем, если что, отбиться. Это у нас собралась мужская компания из сдержанных, а у других может поехать крыша, из-за такого подарка от регенерации, что сильно напряжено и мешает ходить. И накинутся они на наших женщин, как голодные дикие звери, на кусок сочного стейка.
— Впустите нас, — жалобно просит Оксана.
— С чего бы вас впускать? — отвечает тот, кого назвали Сиплым, — Кто вы такие?
— Так это, хорошие мы, — Оксана оглядывает всех нас, как бы убеждаясь, что мы действительно все хорошие, — я Оксана, она Вероника. Вот Борис, Хрыч, Сергей, Кирилл, а это Макс.
