Петрова задумалась, даже висок почесала.
- У принца на коленях она сидела, - ответила Петрова. – Но все наши скажут, что в луже, знаешь, почему?
- Почему? – улыбнулась я.
- Потому что ради принца они в любую лужу сядут, а он ради них – нет.
Мы расхохотались так, что из кустов шиповника с гневным щебетом выпорхнули птицы.
- Кстати, неплохая загадка, надо запомнить, - одобрила Петрова, срывая очередной цветок. – Вот, я еще знаю: полторы рыбины стоят полторы кроны. Сколько стоят тринадцать рыбин?
- Тринадцать крон?
- Точно!
Мы бродили еще четверть часа и вышли к склепу без дверей. По колоннам и решеткам вился плющ, ступени укрывала прошлогодняя листва. Петрова отважно поднялась, сметая листву носком туфли, заглянула внутрь и разочарованно сообщила:
- Никого тут нет. Ладно, давай еще вон там посмотрим и пойдем домой. Кажется, провалился мой план.
- Смотри, еще одна загадка, - сказала я, когда мы кое-как обошли склеп, и я обрадовалась, что перед отправкой на поиски мы сменили наши платья на брючные костюмы для рыбалки: в них было намного удобнее, а сучки не рвали ткань. - У семерых братьев по сестре, сколько всего сестер?
- Одна. Эту загадку твоя мама загадывала, - ответила Петрова. Мы увидели тоненькие вишни – кто, интересно, придумал посадить их на кладбище в тени склепа? Зато возле их стволов красовалась нежная россыпь белых цветочков, и Петрова издала торжествующий возглас:
- Вот они! Конская травка!
В ту же минуту раздался звонкий треск, и Петрова с визгом рухнула под землю.
Глава 4
- Амин! – заорала я и бросилась вперед. В траве обнаружился черный провал, хищно оскалившийся на меня обломками досок. Похоже, здесь был какой-то потайной ход или бандитский схрон, который не выдержал веса Петровой.
- Амин! – крикнула я во мрак и услышала далекое:
- Ох, мать твою растак!
Слава Богу! Петрова была жива: всмотревшись в черноту, я увидела внизу светлый силуэт и прокричала:
- Амин, ты как? Жива? Цела?
- Жива! – откликнулась Петрова. – Что мне будет?
Действовать надо было очень быстро: бежать к самому началу кладбища, где была будочка сторожа, и звать на помощь. Хотелось надеяться, что сторож здесь действительно хоть что-то сможет сделать, а не сидит просто так, тратя время на пенсии. Но я не успела: земля подо мной качнулась, и через несколько мгновений я влетела во что-то мягкое, пахнущее модными травяными духами. Мы с Петровой прокатились по каменному полу и распластались, как две медузы.
- Слушай, - сказала я, вслушиваясь в стон в спине и надеясь, что ничего себе не переломала. – Вот что бы нам не сказать Эжену: ваше высочество, давайте выпишем мага из соседнего города, что нам возиться с этим алкашом?
- Ох-ох-ох… - простонала Петрова. – Вот правда, а? Ну нет же! Решили малой кровью и на чужой территории…
Стеная, кряхтя и поддерживая друг друга, мы поднялись на ноги. Света из пролома хватало, чтобы увидеть, что мы оказались в туннеле. Он уползал из мрака во мрак; деревяшка, на которую наступила Петрова, была чем-то вроде крышки для запасного выхода – но выход был слишком высоко, чтобы мы смогли оттуда выбраться.
Мы попробовали кричать. Ничего из этого не вышло: в это место давным-давно никто не заглядывал. Я попробовала забраться на плечи Петровой, но так и не достала до края, а когда Петрова решила подпрыгнуть, то дело кончилось тем, что мы обе растянулись на грязном полу. Потом мы снова кричали, а потом поняли, что дело идет к вечеру, и скоро мы тут останемся в полной темноте.
- Что-то я не доверяю этим подземным ходам, - сказала Петрова. – Мало ли, кто по ним по ночам таскается?
Я невольно поежилась, представив себе подземную нечисть, и предложила:
- Тогда давай пойдем. Куда-нибудь он и выведет.
- Допустим, в склеп! – решила Петрова. – Если выберемся там, то скоро будем дома, там ведь двери нет.
На том и порешили. Держась за сухую холодную стену, мы с Петровой медленно двинулись в направлении склепа, и вскоре я заметила, что подземная тьма не так уж и темна: вокруг нас разливалось тихое свечение, и я увидела, что у Петровой на носу царапина.
- Ты тоже видишь? – спросила я. Петрова кивнула.
- Да, тут наверно в стене встроены артефакты, - ответила она. – Улавливают движение и зажигают свет.
- Прекрасно, - буркнула Петрова. – Мы хотя бы увидим тех, кто решит на нас напасть.
Мы шли по подземному коридору уже примерно четверть часа, но он все не кончался и не выводил нас в склеп. Обернувшись, я увидела вечерний свет, который разливался вокруг провала. Куда, интересно, мы все-таки выйдем?
Все тело болело после падения. Сквозь боль пробивался страх – я терпеть не могла подвалы и ямы, потому что подсознательно боялась, что могу из них не выбраться, и так и останусь погребенной заживо во мраке. Петрова старалась держаться с невозмутимым спокойствием орочьей воительницы, но я чувствовала, что ей тоже не по себе, и скоро она начнет бояться. А орчанка, которая боится – это не тот, с кем вы хотите оказаться рядом.
- Кажется, он забирает в сторону, этот коридор, - сообщила Петрова еще через четверть часа пути в унылом сером сумраке. – Наверно, проходит в стороне от склепа…
Она не договорила. Коридор вывел нас в просторный зал – ввалившись туда следом за Петровой, я осмотрелась и выдала:
- Слушай, это могила упыря.
Петрова обернулась на меня, и глаза у нее сделались, как у совы, которая съела что-то испорченное.
- Упыря?! – громко прошептала она. Мы сделали несколько осторожных шагов в зал. Вот постамент, украшенный тонкой резьбой, вот огромный гроб – ну а чем еще может быть этот ящик? А вот и изящные каменные ларцы: если верить сказкам, которые я читала в детстве, в них хранятся все сокровища упыря. От всего веяло даже не старостью – древностью, тяжелой, властной и темной. Затхлый воздух пах смертью.
- Сама посмотри, - ответила я таким же шепотом, чувствуя, как мой страх уходит, и его заливает паникой. Мне хотелось орать и бежать неведомо куда, размахивая руками. – Вот гроб. Вот сокровища.
Петрова сначала услышала слово «гроб» и перепугалась не меньше моего – но слово «сокровища» сразу же заставило ее успокоиться. Обойдя меня, Петрова приблизилась к одному из ларцов, склонилась над ним и разочарованно сообщила:
- Замок… - но на всякий случай все-таки взялась за него. В ту же минуту дужка замка отвалилась, и подземелье наполнил такой грохот, что я даже присела, закрывая голову ладонями. Когда все стихло, я увидела, что Петрова приподняла крышку – в зале тускло сверкнуло золото, и Петрова сообщила хриплым и счастливым шепотом:
