Макс вздохнул, отложил ложку и поинтересовался:
- А принц Эжен не сказал вам, что для создания лабиринта понадобится кровь невинной девы? И очень много крови?
Некоторое время мы молчали. Я прикидывала: невинных дев в городе много, и все они берегут невинность для законного супруга, как того и требует традиция. Это вам не столица, где на студенческие романы все смотрят сквозь пальцы, это провинция, где все идет так, как было прадедами заведено. Конечно, принц Эжен может щедро заплатить – но кто знает, как будут смотреть на девушку после того, как закончится отбор невест, и не станут ли ее честить продажной особой. Лучше не рисковать.
- А, простите, каким образом надо получить эту кровь? – поинтересовалась Петрова, и я в очередной раз подумала, что сегодня с ней что-то не так. Давненько моя лучшая подруга не выглядела настолько взволнованной.
Неужели ей понравился Макс? Я знала, что Петрова исключительно добра сердцем, всех жалеет, особенно больных и несчастных, но… Неужели?
- Самым что ни на есть анатомическим, дорогая Амин, - сообщил Макс, и я подумала, что и с ним что-то не так. Очень уж вежливый, даже страшно. – Насколько я знаю, во время отборов невест приглашают одну из дочерей благородных домов, при дворе это считается честью. Без крови лабиринт Сфинкса не откроется правильно, могут быть жертвы.
Мы снова умолкли. Петрова задумчиво перебирала свои браслеты, и мне даже захотелось взять ее за руку и спросить: «Да что с тобой такое, ты словно ежа проглотила, и он не знает, с какого конца выйти!»
- У нас таких не найдешь. Мы не в благородных домах, - сказала я. – И что будем делать?
Макс пожал плечами.
- Надо искать. Когда первый этап?
- В пятницу торжественное начало отбора, в субботу первый этап, - глухо ответила Петрова и вдруг поднялась из-за стола, прошла туда-сюда по столовой и спросила так, словно пыталась на что-то решиться и никак не могла: - Кто будет забирать кровь в нашем случае?
- Маг, - так же глухо ответил Макс, и я с трудом сдержала нервное хихиканье. Никто в Тансворте не отдаст дочь господину магу после его пьяных загулов.
Петрова сделала еще несколько шагов, остановилась и, обернувшись к нам, спросила таким тоном, словно собиралась прыгнуть в прорубь в самую морозную зимнюю ночь:
- Я подойду?
Мы с Максом уставились на нее с одинаковым изумленным выражением. У Петровой был роман еще в столице, молодой человек, которого звали Арканжело Линн, вдребезги разбил ей сердце, она рыдала на все общежитие… и теперь хочет сказать, что осталась после этого романа невинной девой? Петрова?!
Впервые мне подумалось, что я очень многое не знаю о своей лучшей подруге.
- Собственно… да, - проговорил Макс, не сводя с Петровой взгляда, и я воскликнула:
- Ты с каких пор невинная дева?! А как же Арканжело?
Петрова всхлипнула и впервые за все время нашей дружбы показалась мне очень маленькой и слабой. Макс поднялся со стула и замер, сжимая и разжимая левую ладонь. В столовой будто бы стало немного светлее.
- А что Арканжело? – вопросом на вопрос ответила Петрова. – Он единственный обратил на меня хоть какое-то внимание. И ничего не смог, когда дошло до дела. И меня же потом и высмеял! Что, вот об этом я должна была рассказать? Я никому ничего не говорила. Пусть уж лучше думают, что у меня были отношения, которые ничем не закончились, чем вообще ничего не было!
Кажется, она не заплакала только потому, что сейчас в ней гудела кровь многих поколений гордых степных витязей. Я подошла к ней, мы обнялись и какое-то время стояли просто так. Только сейчас я почувствовала всю глубину ее одиночества.
- Амин, - негромко окликнул Макс и, когда Петрова обернулась на него, произнес: – Я понимаю вашу самоотверженность… то есть, нет, я не то хотел сказать. Все это, разумеется, очень неудобно и странно, и вы вообще можете подумать, что я сошел с ума. Но до церкви полчаса на экипаже, и если вы, конечно же, не против, то через полчаса мы можем пожениться.
Мы с Петровой открыли рты. Нет, на самом деле открыли. Городской маг Тансворта сделал ей предложение – и мы видели, что он не шутил и был крайне серьезен. Я мельком подумала, что это похоже на запечатление, как у утят: кого первого увидел, тот и мама. Так и тут: Петрова дала зелье, которое избавило Макса от червя, да еще и накормила от пуза – как тут не влюбиться?
Петрова подняла руку к лицу. Опустила. Мне показалось, что она готова упасть в обморок от удивления и растерянности.
- Я порядочный человек, - сказал Макс так, что стало ясно: дни его пьянства позади, и он действительно понимает приличия и следует им. – И я не могу просто так воспользоваться юной леди ради того, чтобы принц смог жениться. Я понимаю, какое впечатление произвожу, и все же…
Петрова завела глаза и рухнула на ковер без сознания. Мы бросились приводить ее в чувство, хлопать по щекам и плескать водой в лицо; опомнившись, Петрова села и некоторое время смотрела куда-то сквозь нас.
- Она просто не может поверить в свое счастье, - объяснила я Максу и сказала уже Петровой: - Давай, поднимайся, заедем домой. Свое светлое платье наденешь, и тогда уж в церковь. А банкет устроим у Хельги в погребке, она как раз сегодня рульку готовит. Давай, пошли уже, нам еще надо загадок подобрать, и Бекон некормленный сидит.
И правда, рассиживаться было незачем: в таких делах надо было хватать жениха за руки и за ноги, пока он не передумал.
- Я согласна, - едва слышно прошептала Петрова, и Макс ответил серьезно и строго:
- Я сделаю все, чтобы вы никогда об этом не пожалели, Амин. Едем!
***
Когда Петрова надела свое праздничное светлое платье с едва заметными голубыми ромашками, то я подумала, что она и правда похожа на невесту. Амин выглядела такой счастливой, что мне иногда начинало казаться, будто я сплю. На всякий случай у нас хранилась запасная фата – на свадьбах иногда чего только не случается – и, аккуратно заколов ее в быстро подобранных темных волосах Амин, я едва не рассмеялась.
Петрова выходит замуж! Еще утром мы и представить такого не могли!
- Ох, Лана… - вздохнула она и обернулась ко мне от зеркала. – Это что, правда?
- Правда, - кивнула я, улыбаясь от радости, как дурочка. – Внезапная, конечно, даже скоропостижная, но правда.
- Вот кто бы мог подумать, а?
- Да никто бы не мог. Но он на тебя смотрит, как… - я замялась, подбирая выражения. – Как в прежние времена на бутылку.
Петрова вздохнула и села на край кресла. Ею овладела та растерянность, которую мы не раз видели у невест, чьи свадьбы организовывали.
- Мне кажется, он неплохой человек, - каким-то скомканным тоном проговорила Петрова. Я присела на подлокотник, обняла ее и ответила:
- Конечно, неплохой. Он всегда был добрым и умным, ты же знаешь. А теперь еще и не пьет.
