— Да… — как-то растерянно произнес Велен, явно выбитый из колеи этим известием.
— Ну вот и хорошо. Отдашь долг, взяв эту дурынду в жены.
И тут от арки послышались громкие хлопки аплодисментов. Всеволод и Велен резко развернулись, принимая боевые стойки. Сильвана просто напряглась, подготовившись поддерживать парней. Но драки не получилось. Рогатый гигант, удивительно бесшумно туда просочившийся, поплыл, превращаясь в… эредара.
— Мертвец, — произнес он, обращаясь к юному барону, — ты можешь уйти.
— Даже если я хотел бы, меня держит долг крови. Но я не хочу. Я буду сражаться за своего друга.
— Что?! Ты дерзишь мне?
— Следи за языком! — Рявкнул на него Всеволод. — Ты на моей земле! И не смей обращаться к моему другу, называя мертвым! Он живее всех живых! И если твои глаза этого не видят — протри их.
— А то что? — Усмехнулся он. И в этот момент с поля боя начали раздаваться звуки, восставших гигантов. Характерный такой рев. Его уже видели и слушали не раз. Только вот в этот раз восставали они после сильного разрушения тел.
— А то я тебе глаз на жопу натяну. И не надо так лыбиться, словно это массовое воскрешение было дешевым и простым делом.
— Это было немного затратно, — неохотно согласился эредар.
— Немного? — Хохотнул Всеволод. — Оглядись. Вы знатно получили по рогам, умывшись собственной кровью.
— И заняли выгодную позицию.
— И потеряли время. Или ты думаешь, это единственная линия обороны?
— Я тебя убью. Не боишься?
— Убить — может и убьешь. Тут проверять надо. А вот победить не сможешь. Иначе не начал бы переговоры.
— Убив тебя я подвергну жутким пыткам твою беременную самку… — процедил этот эредар.
— Тебе только в stend-up шоу выступать с такими тонкими шутками.
— Что? Ты не знал? Серьезно? Браслеты показывают беременность дочерей синдар уже через несколько мгновений после удачного зачатия. Она тебе не сказала? Ай-ай-ай, — покачал он головой, — Сильвана, как ты могла с ним так поступить? Или все еще злишься на то, что он отверг тебя? Или ты ему и этого не сказала? Ну как же так? Ты научилась держать язык за зубами, вместо того, чтобы молоть им обидную чепуху без умолку?
— О чем ты говоришь? — Нахмурился Всеволод.
— Твой дух возродился очень далеко в теле совсем чуждом высшему эльфу. Ты ничего не помнишь о прошлой жизни. Но разве тебе не показалось, что ты ее знаешь уже целую вечность? По лицу вижу — так и есть. А знаешь почему?
— Прекрати! — Выкрикнула Сильвана дрожащим голосом.
— Потому что, — продолжил эредар, полностью ее проигнорировав, — до крайности избалованная, капризная и очень заносчивая девочка вызывала страшное раздражение у всех вокруг. Сестра богини! Ей было можно все. Но когда она захотела тебя, чтобы развлечься, то ничего не получилось. О! На что только она не шла, чтобы заполучить новую игрушку!
— Ты оскорбляешь мою жену, — процедил Всеволод. — Хочешь, чтобы я свернул тебе челюсть?
— Оскорбляю? О нет! Могу вернуть тебе память, — простодушно улыбнулся эредар.
— Ты думаешь я поверю тебе? А память? Что мешает «вернуть» мне память престарелой портовой шлюхи? Или изрядно его отредактировать, исказив и изменив фрагменты?
— И принесу магическую клятву. Мне очень хочется на посмотреть на то, как ты шипишь и плюешься, глядя на эту мерзкую, распущенную бабенку. Не нравится, как я говорю? О! Сам ты и похлеще ее называл. В лицо. Ты ненавидел ее и презирал. Считал шлюхой и… много еще кем. Она ведь не пропускала ни одного красавчика. Даже женатого. Не нравится это слушать? Зря. Сам бы себя послушал — вообще уши завяли. Ты ее так крыл иной раз, не стесняясь чужого присутствия, что я краснел. Хотя куда уж больше? А тут — бац — и женился. Чудо. Не иначе. Уж не хитростью ли она добилась этого? Может ей сестренка помогла? Они всегда были довольно близки. Ты мне, конечно не веришь, но я могу принести магическую клятву в том, что не вру. Так что…
Сзади раздался всхлип. Всеволод медленно повернулся и посмотрел на жену. Она стояла бледная, испуганная, а из глаз у нее лились слезы, прямо натуральными ручейками. Губы дрожали. Руки заломлены. Да и вообще — все в ней говорило о том, что этот эредар прав. Во всем. До последнего слова. Даже, пожалуй, еще и смягчает всемерно остроту момента.
— Что было, то прошло, — как можно более холодным и жестким голосом произнес граф, глядя ей прямо в глаза. — Я взял эту женщину в жены и не жалею о содеянном. Надеюсь, Черные утесы заставили ее подумать о своих ошибках. И, впредь она будет вести себя достойно. — После чего повернулся к эредару и, покачав головой, ответил. — Нет, я не хочу, чтобы ты возвращал мне память.
— Боишься?
— Не хочу, — как можно более спокойно ответил граф, внутри которого все клокотало от ярости. Он ведь прекрасно помнил о том, какую хитроумную многоходовую партию провела сестренка этой особы, чтобы поженить их. Меж тем он продолжил, чуть срывающимся на рычащие нотки голосом: — Сейчас она для меня— чистый лист. Ну, может чуть измаранный. И у нее есть шанс. У нас есть шанс на то, чтобы стать хорошей семьей. Если ты вернешь мне память — этого шанса не будет. Поэтому — нет, не хочу. Меня вполне устраивает то, что вот это чудо в перьях — моя женщина, моя жена и мать моего будущего ребенка… или даже, возможно, детей. И я буду драться за нее. А тебе стоит попридержать язык и впредь не оскорблять ее. Особенно в моем присутствии.
Сильвана рухнула на колени и совершенно разрыдалась, закрыв ладонями лицо. Всеволод не стал на нее оборачиваться. С ней он потом поговорит. И очень серьезно. Сейчас же оскорбление жены, какой бы тварью и шлюхой в прошлом она не была, выглядело как оскорбление мужа. А значит — прямой вызов.
— Ты проиграл, — продолжил говорить граф.
— Но и ты не выиграл, — возразил эредар с усмешкой.
— Я-то как раз выиграл. У тебя есть влиятельные враги. Неужели ты думаешь, что они не воспользуются тем, что ты так ослаб в этой войне? Поправь меня, если я ошибаюсь. Но при прошлом нападении вы за всю кампанию понесли существенно меньше потерь, чем сейчас. Молчишь? Правильно. Молчи. Потому что это — только начало. Мои войска перегруппировались. Болотные уродцы совсем захлебнулись в своем безумии и ярости, потеряв всякий наступательный потенциал. Что будет дальше? Ваша победа? Это допустимо. Но какой ценой? И сможешь ли ты ей насладиться? Или я что-то не понимаю и тебя словно раба на веревочке держит эта безумная анархистка и сушеный труп? — От последних слов эредара передернуло, словно от удара кнута.
— Никто меня не держит на привязи, — процедил он.
— Тогда что ты забыл в компании этих наркоманов? Шар, Дол-Гул. Как ты вообще с этой шушерой связался? Насколько я знаю, вы, эредары, кто угодно, только не дураки.
— Ты действительно собираешься отдать свою сестру за него, — спросил после долгой, очень долгой паузы собеседник, кивнув на Велена.
