Воспользовавшись этим, Визерспун заговорил:
– С момента вашего приезда я безуспешно пытаюсь
рассказать вам об одной очень важной вещи. Мы поймали молодого Марвина Эйдамса
с поличным!
– На чем? – нарочито равнодушно спросил Мейсон, не
переставая шагать взад и вперед по комнате. Очевидно, он не придал особого
значения словам Визерспуна.
– На том, что он жестоко обращается с животными… Во
всяком случае, иного вывода сделать нельзя… И это кое-что разъясняется в
газетной статейке.
– Что же такого сделал этот парень?
– Он сегодня вечером уезжает в Лос-Анджелес…
– Знаю. Как я понял, он возвращается в колледж.
– Они с Лоис едут куда-то обедать. Молодой человек не
пожелал обедать у меня в доме.
– Что так?
Визерспун раздражался все больше.
– Разрешите мне рассказать все по порядку.
– Только не тяните, меня интересуют самые существенные
факты.
Визерспун продолжал с видом оскорбленной добродетели:
– Сегодня днем Марвин ходил на птичий двор, где у нас
много кроликов, кур, гусей и уток. У одной утки целый выводок уже основательно
подросших утят. Как мне рассказал мексиканец-рабочий, Марвин попросил одного
утенка для эксперимента. Какого эксперимента? – спросите вы. Отвечаю! Он
желает утенка утопить!
Мейсон застыл на месте.
– Лоис присутствовала при этом?
– Да, насколько я понял.
– Что она сказала по этому поводу?
– Как раз это-то меня больше всего и поражает. Вместо
того чтобы возмутиться, она помогла ему поймать утенка и сказала, что он может
забрать его с собой.
– А вы разговаривали с Лоис после этого?
– Нет, но я твердо решил, что она должна узнать всю
правду. Пора ей раскрыть глаза на ее избранника.
– Тогда почему же вы ей ничего не сказали?
– Я отложил наш разговор.
– Почему?
– Мне думается, что вы и сами это понимаете.
– Скорее всего, потому, что ваш рассудок не может с
этим смириться. Вы излагаете свою историю в том виде, какой она вам
представляется в настоящее время, и ваша дочь либо посочувствует Марвину, либо
решительно станет на его сторону, и все обратится против вас. Не забывайте, что
девушка влюблена. Нет, нет, вы не можете начинать свою кампанию против Марвина,
пока не будете располагать точными, я бы сказал, неоспоримыми доказательствами.
– Его отец был казнен за убийство.
– Сомневаюсь, что это интересует Лоис. Не говоря уже о
том, что она, несомненно, сочтет его отца невиновным. А вот что будет с
Марвином, когда он об этом узнает?
– Мне до него нет никакого дела, черт возьми! –
заорал Визерспун.
Адвокат с удивлением посмотрел на собеседника.
– Как сказать. Если он покончит с собой, вы наверняка
не останетесь столь индифферентным.
Выражение лица Визерспуна стало медленно меняться, когда до
него наконец дошел смысл слов адвоката. Он проворчал:
– Вот почему я и вижу единственный выход – показать
Лоис ее избранника в настоящем свете.
– Когда вы видели Марвина в последний раз? –
спросил Мейсон.
– Он уехал отсюда примерно за полчаса до вашего
приезда.
– Где был утенок?
– Очевидно, у него в машине.
– У Эйдамса своя машина?
– Нет, он пользуется машиной друга, молодого человека,
который учится в местном колледже. Лично я считаю, что подобные развалины
нельзя пускать на проезжие дороги. По-моему, это позор для нашего края. Не
говоря уже о том, что этот драндулет может развалиться на ходу.
– Лоис ездит с ним?
– Даже с большим удовольствием. Этого я тоже понять не
могу. Похоже, ей это представляется забавным. Переднее стекло с трещиной…
Пружины на сиденьях сломаны… Черт возьми, он ее загипнотизировал!
– Это вовсе не гипноз, а любовь, что или гораздо хуже,
или, наоборот, лучше.
Делла Стрит прервала их:
– Пол Дрейк у телефона, шеф.
– Хэлло, хэлло, Пол! – Мейсон прижал трубку к
уху. – Это Перри. Мы у Визерспуна. Есть новости?
Дрейк, видимо, кричал в трубку, поэтому отдельные слова были
отчетливо слышны всем.
– Дело движется, Перри. Думаю, через несколько минут тебе
позвонит мой человек из Эль-Темпло. Он звонил мне с час назад с одной
автобусной остановки и сказал, что блондинка звонила Милтеру. Он ее ожидает. Мы
продолжаем работать по делу на Востоке. Мне кажется, нам уже удалось узнать,
кто такая мисс Икс. Точнее, выяснить ее имя и что она собой представляет, но
пока не разыскали ее. Она в свое время работала кассиром в кондитерской, и
когда произошло убийство… Полагаю, ты не будешь возражать против телефонных
разговоров… после полуночи?
– Звони мне сразу же по получении любой информации,
пусть тебя ничто не стесняет. Мне безразлично, в котором часу это будет.
– О’кей, подожди немного, и ты услышишь донесение из
Эль-Темпло.
– Пол, а ты уверен в отношении Милтера? То есть что он
находится здесь, в Эль-Темпло?
– Абсолютно. Мы это тщательно проверили.
– Тогда для верности повтори еще раз его адрес. Он
живет в доме номер одиннадцать шестьдесят два по Синдер-Бутт-авеню?
– Совершенно верно. В квартире справа на втором этаже.
– О’кей! Позвони, если появятся новости… – Мейсон
повесил трубку. Повернувшись к Визерспуну, сказал: – Милтер безвыездно живет
здесь, в Эль-Темпло, уже несколько дней.
– Он даже не делал попыток связаться со мной, поэтому
если он и задумал кого-то шантажировать, то, как мне кажется, не меня!
Глаза Мейсона сузились.
– Ну а что вы скажете относительно Лоис? У нее есть
личные деньги?
– Нет, до тех пор, пока она не… Обождите, обождите!
Неделю назад был день ее рождения. Да, теперь у нее есть деньги, оставленные ей
матерью.
– Сколько?
– Весьма значительная сумма.
– Сколько?
– Пятьдесят тысяч долларов.
– Ну вот и ответ на вопрос.
– Вы хотите сказать, что он шантажирует Лоис?
– Да.
– Но Лоис ничего не знает об убийстве!
– Ваша дочка – превосходная актриса… Не льстите себя
мыслью, что человек типа Лесли Милтера согласится упустить столь великолепную
возможность. Хорошенько подумав, я тоже скажу, что он принялся бы и за вас, но
только в том случае, если бы у него не было другого выбора… Он знает, что вы –
стреляный воробей, да и потом, вам решительно все равно, разразится скандал по
поводу этого давнишнего убийства или нет… до тех пор, понятно, пока Марвин
Эйдамс не станет вашим зятем. Тогда, и только тогда вы согласитесь платить
деньги, чтобы замять скандал… Минутку, а Марвин Эйдамс и ваша дочь не затеяли
ли предпринять нечто неожиданное, а?
