– Поэтому с такой быстротой куда-то помчалась Лоис?
Мейсон смутился:
– Я не могу сказать, но… то есть не могу знать…
– Почему вы это не разрешили сделать мне?
– Что сделать?
– То, что требовалось!
– Я хотел ограничиться рамками семьи.
– Ей ни в коем случае нельзя доверять там, где дело касается
молодого человека. Ведь она от него просто без ума. Коли вы поручите ей сделать
что-то такое, что, по ее мнению, может ему хоть немного повредить, она предаст
вас не задумываясь.
– Знаю. Но мне пришлось обратиться к ней, потому что,
во-первых, ее знают собаки, а во-вторых, она знает все входы и выходы на ранчо.
У тебя же непременно возникли бы неприятности. Ну а что обращаться к ней
рискованно, я и сам понимаю. Весьма рискованно.
– Куда мы едем?
– Нам надо кое-что сделать в городе, после чего успеть
на ночной поезд. Насколько мне известно, на нашей станции поезд будет около
трех часов ночи. Таким образом, в нашем распоряжении не больше часа.
– Скажите, блондинка из детективного агентства едет
этим поездом?
– Угу…
– А еще кто-нибудь?
– Еще Марвин Эйдамс.
– Они едут вместе?
– Они едут одним и тем же поездом…
– Это простое совпадение?
– Не знаю…
– А что мы будем делать в городе?
– Я хочу повидать Альберту Кромвелл, она занимает
квартиру рядом с Милтером.
– Она его гражданская жена?
– Теперь вдова.
– Вы полагаете, она знает об убийстве?
– Должна знать, если она дома.
– Допустим, что ее нет дома?
– Именно это я и хочу выяснить.
– Полиция еще может находиться в квартире Милтера?
– Возможно, так оно и есть.
– Вы не боитесь нарваться на них?
– Это было бы нежелательно.
– Но коли вы намерены узнать, дома эта женщина или нет,
такое может случиться?
Мейсон ответил шуткой:
– Существует два способа определить, дома ли молодая
дама. Первый – это заглянуть в ее квартиру, второй – отыскать ее вне дома.
– Послушайте, хватит дурить мне голову. Где ее можно
отыскать?
– Если у женщины нет собственной машины, то она может
уехать из города поездом либо автобусом. Последний поезд уже ушел. Так что мы
сначала заглянем на автобусную станцию.
– А вы ее узнаете?
– Думаю, что да. Во всяком случае, сегодня я
познакомился с этой особой.
Делла обреченно вздохнула:
– Выуживать у вас сведения, когда вы напускаете на себя
такую скрытность, равносильно попыткам качать воду из пересохшего колодца!
Мейсон не сдавался:
– Я до сих пор не научился давать то, чего у меня нет.
– Даже если бы и было, вы все равно ничего бы не
сказали. По всей вероятности, шеф, вы не хотите, чтобы я отправилась вместе с
вами на автобусную станцию в Пасифик-Грейхау.
– Ты права, не хочу.
– В таком случае разбудите меня, когда вернетесь.
Она приняла удобное положение и закрыла глаза. Мейсон
продолжал вести машину на большой скорости, пока они не добрались до
центральной улицы в Эль-Темпло. Тут он поехал гораздо медленнее и остановился
неподалеку от автобусной станции. Делла Стрит вроде бы и правда спала, поэтому
Мейсон осторожно выскользнул из машины, тихонько закрыл дверцу и деловито
зашагал по бетонной дорожке.
На широких скамьях сидели четыре человека в ожидании
трехчасового автобуса на Лос-Анджелес. Кромвелл примостилась на самой дальней
скамейке в углу. Она сидела, положив голову на руки. Глаза ее были обращены к
стене, увешанной яркими плакатами. Но она явно не замечала происходящего
вокруг.
Когда Мейсон уселся рядом с ней, она слегка подвинулась, поджала
ноги, освобождая место, но даже не удостоила его взглядом. Над ней висела полка
с журналами в красочных обложках, на которых были изображены красотки с осиными
талиями и бюстами кормилиц, яростно сражавшиеся не только за свою честь, но и
за жизнь.
Альберта Кромвелл продолжала сидеть все в той же неподвижной
позе, не обращая внимания на Мейсона. Так прошло несколько минут. И тогда
Мейсон вдруг спокойно спросил:
– Ужасно думать об убийстве на фоне такой коллекции, не
правда ли?
Она быстро повернула голову и, узнав Мейсона, непроизвольно
вздрогнула. Однако, когда через минуту она заговорила, голос ее звучал
спокойно:
– Вы тоже едете в Лос-Анджелес?
Мейсон не сводил с нее глаз.
– Нет.
Тогда она посмотрела на него еще раз и поспешно отвела
глаза.
– Вы не считаете, что будет лучше для вас обо всем
рассказать мне? – спросил Мейсон.
– Мне нечего рассказывать… Я не знаю, на что вы
намекаете.
– На причину, побудившую вас так внезапно отправиться в
Лос-Анджелес.
– Я бы не сказала, что уезжаю внезапно. Я думала об
этой поездке на протяжении нескольких дней…
– Давайте-ка посмотрим… Постойте, да вы не захватили с
собой решительно никаких вещей? Даже несессера…
– Какое вам дело? – запальчиво возразила
она. – В конце концов, мне кажется, вы придаете слишком большое значение
тому, что с моей стороны было обычным проявлением…
– Проявлением – чего?
– Добрососедских отношений.
– Сегодня вы мне сказали, что едва знакомы с Лесли
Милтером.
– Ну и что же?
– Впрочем, пожалуй, любая жена может сказать то же
самое про своего мужа, – философски заметил Мейсон.
Она вздернула подбородок и прикрыла глаза, ясно показывая
собеседнику, что не намерена дальше продолжать разговор.
Мейсон поднялся, подошел к газетному киоску и купил несколько
журналов, после чего вернулся и снова сел рядом с мисс Кромвелл. Он принялся
неторопливо листать журналы страницу за страницей, вдруг оживленно заговорил:
– Послушайте, какая интересная мысль! Автор статьи
считает, что обычно преступник прилагает гораздо больше усилий для собственной
поимки, нежели полиция. Попытками скрыться и как-то замести следы он как раз и
привлекает внимание. Более того, своим поведением он как бы показывает, на что
следует направить усилия следственной группы.
Она по-прежнему молчала.
– Возьмем, для примера, хотя бы ваш случай, –
продолжал Мейсон бесстрастным тоном, словно он и впрямь обсуждал какой-то чисто
теоретический вопрос, не затрагивающий никого конкретно. – Сегодня вечером
ваше отсутствие, возможно, не вызовет подозрения у полиции, но уже утром они
начнут наводить о вас справки, а самое позднее к полудню объявят розыск… К
вечеру, если вас не удастся обнаружить, вы превратитесь в лицо номер один,
подозреваемое в совершении преступления.
