– Думаю, что так.
– Хороша ли собой она была?
– Мои корреспонденты сообщили мне по телефону, что на
фотографии, сделанной двадцать лет назад, она весьма привлекательна. Не
потрясающая красавица, но очень симпатичная. Самым замечательным в ней была ее
фигура. Безукоризненная. Все заявляют это в один голос. Она работала кассиром в
кондитерской лавке: шоколад, леденцы, мороженое, легкие завтраки, всевозможные
пирожные.
– Ну а каким образом эта мисс Хассен исчезла?
– Она жила вместе с теткой и отцом, мать у нее умерла.
Однажды она сказала, что ей представилась возможность получить неплохую работу
на Тихоокеанском побережье и что у нее есть приятель, который давно уже
уговаривает ее выйти за него замуж, но отличается невероятно ревнивым
характером. От жизни в городе она безумно устала, поэтому собирается потихоньку
уехать, не оставив никому адреса, ну а с теткой пообещала списаться позднее…
Обычная история, правда?
Мейсон вдруг задумался.
– Я в этом не совсем уверен. Когда она уехала, Пол?
Дрейк заглянул в записную книжку.
– Примерно в то время, когда произошло убийство.
– Расследуй-ка эту историю как самое обычное
исчезновение, Пол. Посмотри решительно все больничные счета, неопознанные трупы
и все такое прочее.
– В окрестностях Витсбург-Сити?
– Нет, для начала район в Лос-Анджелесе и
Сан-Франциско… в особенности же пощупай в Рино.
– До меня что-то не доходит, Перри, – нахмурился
Дрейк.
– Давай рассуждать логически. Хуже всего, что мы
оказались под гипнозом некоторых фактов, которые мы неправильно интерпретируем
в силу случайных обстоятельств. Все косвенные улики интерпретировались не в
пользу Эйдамса. Во время процесса его защитник запаниковал, решив, что
подопечный виновен. Но, Пол, адвокат обязан верить своему клиенту. Если же он
ему не верит, то должен отказаться от защиты.
– Послушать тебя, так получается, что защитник прежде
всего должен быть высоконравственным человеком…
– Дело тут вовсе не в человеческих достоинствах
защитника. Во время процесса ты как бы являешься совестью твоего подзащитного,
а ведь он доверяет тебе свою жизнь. Стоит тебе усомниться в его невиновности,
как ты уже начинаешь совершенно иначе, не в его пользу, интерпретировать улики,
применяя к ним ошибочные мерки… Возьмем хотя бы случай с таинственной мисс Икс.
Сейчас я исхожу из предположения, что Хорас Эйдамс был невиновен, и считаю, что
все сказанное им о мисс Икс могло быть чистой правдой.
– И все же я не понимаю, Перри… Эйдамс мог быть
невиновен. Но когда он почувствовал, что попался в сети косвенных
доказательств, он наверняка попытался вырваться из них. Если эта девица уехала
в Рино, то она наверняка прочитала в газетах об убийстве Лэтвелла и…
– Что? – спросил Мейсон, видя колебания детектива.
– И постаралась как можно скорее удрать туда, где ее
никто не сумел бы найти, – после недолгого раздумья добавил Дрейк.
Ласково улыбнувшись, Мейсон не стал оспаривать выводы
детектива, но предложил свой план действий:
– Одним словом, Пол, нам необходима исходная точка,
идти же по давно остывшему следу у нас просто нет времени. Пускай твои
корреспонденты посмотрят, что им удастся выяснить в Витсбург-Сити, но сразу же
направь своих людей в Рино. Возможно, таким образом нам удастся значительно
ускорить поиски. Как я уже говорил, пусть они действуют обычными методами,
будто речь идет об исчезновении человека. А теперь рассмотрим твое
предположение, которое ты только что высказал… Допустим, ты находишься в Рино,
жаждешь ускользнуть, затеряться, скрыться от чего-то или кого-то на Востоке.
Куда бы ты поехал, а? Могу поспорить, что в таком положении девять человек из
десяти отправятся в Сан-Франциско или Лос-Анджелес!
– Пожалуй, – согласился Дрейк, немного подумав.
– Прекрасно, в таком случае добавь к Рино и
Сан-Франциско, и Лос-Анджелес. Ищи Корину Хассен, но, конечно, она может носить
и другую фамилию.
– Если она живет под вымышленным именем, тогда поиски
существенно осложнятся.
– Не уверен. Иногда все равно приходится пользоваться
своим настоящим именем – на почте, в банках, при регистрации машины. Словом,
сделай все, что в твоих силах.
– Хорошо, я немедленно направлю туда людей.
Мейсон засунул большие пальцы за проймы жилета, прижал
подбородок к груди и принялся задумчиво рассматривать рисунок на ковре.
– Черт побери, Пол, я в чем-то сделал промашку. Да,
безусловно.
– Почему ты так думаешь?
– Всякий раз, когда я иду по неверному пути, у меня
появляется особое чувство. Очевидно… меня предупреждает мое подсознание.
– В чем ты мог ошибиться?
– Не знаю, но чувствую, что это относится к Лесли
Милтеру. К моменту, когда уже складывается картина преступления, в ней все
самые мелкие детали имеют свое место и плотно стыкуются со всеми остальными.
Под деталями я подразумеваю все факты и обстоятельства, которые выясняются по
ходу расследования… Но если в этой общей картине остается хотя бы одно белое пятно
и тебе никак не удается объяснить это самое единственное событие или
обстоятельство, можешь не сомневаться, что твой патрон идет не по правильному
пути. Возьми Милтера! Он, вне всякого сомнения, думал о шантаже, однако же
тиснул заметку в голливудский скандальный листок… Кстати, тебе не удалось об
этом что-нибудь узнать еще?
– Мы выяснили, что имела место типичная утечка
информации. Имя Милтера в этой связи не упоминалось, но можно не сомневаться,
это его рук дело.
– Да, даже без статьи из скандального листка совершенно
ясно, что Оллгуд уволил Милтера за длинный язык. А раз так, то Милтер должен
был с кем-то разговаривать о деле Хораса Эйдамса. С кем? Очевидно, не с Лоис и
не с Марвином Эйдамсом! Разговоры с Визерспуном не в счет, поскольку тот его
нанял для расследования именно этого дела… Нет, он наверняка выболтал служебную
тайну как раз голливудскому листку…
Теперь поставь себя на место Милтера. Одержимый жаждой
вымогательства, он терпеливо выжидал подходящего момента. В данном случае
уместна аналогия с подводной лодкой, которая оснащена единственной торпедой и
затаилась на дне в ожидании опасного эсминца. Он просто не может не
использовать свой шанс. При подобных обстоятельствах невозможно предположить,
чтобы он стал так бездумно расходовать свое оружие. Но ведь именно так можно
расценивать материал, помещенный в скандальном листке. Если он и получил
какие-то деньги, то ведь это крохи по сравнению с тем кушем, который он
рассчитывал сорвать!
– За подобные публикации там вообще не платят! –
перебил его Пол. – Иногда выдают нечто вроде премий, но не гонорар.
Некоторое время Мейсон размышлял над словами Дрейка, потом
продолжал:
