Миссис Денджердфильд не подала виду, что ей это не
понравилось. Правда, на какое-то мгновение она замерла, но тут же с улыбкой
защебетала снова:
– Ну разумеется! Как это было глупо с моей стороны! Мне
следовало сразу сообразить, что адвокат, у которого столько забот, должен
систематизировать материалы. Поймите меня, я действительно буду говорить о
таких вещах, которые… Одним словом, от них зависит счастье других людей.
Мейсон поинтересовался:
– Вы желаете поручить мне какое-то дело, миссис
Денджердфильд? Потому что, если…
– Нет, совсем не то! Я хочу поговорить с вами о том,
чем вы занимаетесь по поручению другого человека.
– Садитесь же! Сигарету?
– Благодарю вас, с удовольствием.
Мейсон протянул ей портсигар, взял сигарету себе и чиркнул
зажигалкой. Миссис Денджердфильд приняла удобную позу в кресле для посетителей,
искоса поглядывая на Мейсона сквозь сизый дымок сигареты, потом решительно
заговорила:
– Мистер Мейсон, вы кое-что выясняете для Джона
Визерспуна?
– Что позволяет вам сделать подобное заявление?
– Разве это не так?
Пристально взглянув на собеседницу, Мейсон с улыбкой
парировал:
– Вы утверждаете, а я задаю вопрос…
Теперь уже засмеялась и она.
– Хорошо, я в таком случае меняю утверждение на вопрос.
– Но я по-прежнему отвечаю на него вопросом.
Женщина нервно забарабанила холеными пальцами по
подлокотнику кресла, сделала пару глубоких затяжек, неодобрительно посмотрела
на Мейсона, но кончила тем, что вновь рассмеялась.
– Я вижу, что ничего не достигну, если буду тягаться с
адвокатом. Хорошо, выложу свои карты на стол.
В знак согласия Мейсон поклонился, приглашая к откровенному
разговору.
– Мое имя миссис Джордж Денджердфильд, о чем я сообщила
вашему секретарю. Но оно не всегда так звучало.
Молчание Мейсона было вежливым приглашением продолжать.
С видом человека, который сообщает нечто, производящее
эффект взорвавшейся бомбы, она сообщила:
– Прежде я была миссис Дэвид Лэтвелл.
Выражение лица Мейсона не изменилось.
– Продолжайте, прошу вас.
– Похоже, что этот факт вас совсем не удивил, –
заявила она, не скрывая разочарования. – Ох и трудный же вы
собеседник! – В ее голосе послышалось даже легкое раздражение.
– Извините, но вы сказали, что собираетесь выложить на
стол свои карты. – Мейсон кивнул на угол стола. – Вот он. Не
мешкайте.
– Хорошо, – капитулировала она. – Итак, я
была миссис Дэвид Лэтвелл. Моего мужа убил Хорас Эйдамс. Хорас и Дэвид были
партнерами в Витсбург-Сити.
– Когда произошло убийство? – изобразил полное
неведение Мейсон.
– В январе тысяча девятьсот двадцать четвертого года.
– Что случилось с Эйдамсом?
– Можно подумать, что вы не знаете.
– Вы пришли ко мне сообщить какие-то сведения или же
получить их от меня?
Она на секунду задумалась, улыбка скользнула по ее губам, и
она откровенно ответила:
– Ради того и другого.
– Не измените ли вы цель своего визита и не
ограничитесь лишь сообщением некоторой информации?
Ей оставалось только согласиться. Со смешанным чувством
разочарования и досады она начала свой печальный рассказ:
– Убийство было совершено в начале тысяча девятьсот
двадцать четвертого года, ну, а Хораса Эйдамса повесили в мае следующего года.
У Хораса была жена, Сэйра. Сэйра с Хорасом и мы с Дэвидом иной раз составляли
квартет. У Хораса с Сэйрой был сын. Ему было года два, когда это случилось,
значит, около трех в день казни его отца… Не думаю, чтобы я когда-нибудь
нравилась Сэйре или чтобы она мне полностью доверяла. Она посвятила целиком жизнь
мужу и ребенку. Я не могла строить свою жизнь по ее образцу. Я была бездетна и…
весьма привлекательна. Я любила бывать на людях, любила ночную жизнь города.
Сэйра этого не одобряла. Она находила, что замужняя женщина должна ограничиться
четырьмя стенами своего дома. Все это было около двадцати лет тому назад. С тех
пор мои представления о семье и браке существенно изменились. Я говорю об этом,
чтобы вы поняли: мы с Сэйрой не всегда ладили. Хотя, в силу того что наши мужья
были партнерами, внешне все обстояло самым наилучшим образом.
– А мужчины знали о вашей антипатии? – спросил
Мейсон.
– Великий боже, конечно нет! Наши эмоции были слишком
глубоко скрыты, чтобы мужчины могли заметить те мелочи, которые выдают истинные
чувства женщин. В определенный момент чуть-чуть приподнимется бровь, или,
скажем, взгляд, который одна бросает на слишком короткую юбку другой… или то,
как она реагировала на комплименты, которые иной раз отпускал ее муж по моему
адресу… На словах она приветствовала то, что я молодею с каждым прошедшим днем,
но в ее голосе чувствовалось слишком…
– Хорошо, – подвел черту Мейсон. – Вы не
любили друг друга. Что же из этого следует?
– Я этого не говорила, – возразила она. – Я
сказала, что Сэйра меня не одобряла. Сомневаюсь, чтобы я ей когда-либо
нравилась. Но сказать, что она была мне антипатична, неправильно. Я ее жалела.
Ну а потом произошло убийство, а я так и не смогла простить Хорасу Эйдамсу всю
ложь, за которой он пытался укрыться.
– Что именно он говорил?
– Мне стало известно, что Дэвид неожиданно куда-то
исчез. Хорас позвонил мне, сообщил о сложностях, возникших в связи с одним из
патентов, сказал, что Дэвиду пришлось срочно выехать в Рино и что он мне
напишет оттуда, как только устроится и выяснит, сколько времени там проторчит.
– Не насторожил ли вас тот факт, что он отправился
именно в Рино?
– Сказать по правде, насторожил!
– Почему? Не потому ли, что он интересовался другими
женщинами?
– Нет, не совсем так. Но вы, наверное, знаете, как это
бывает. У нас не было детей, а я любила своего мужа, мистер Мейсон. Безумно
любила. С годами я поняла, что любовь далеко не все в жизни, но тогда я
рассуждала иначе. Я старалась выглядеть особенно привлекательной еще и потому,
что знала: детей у нас никогда не будет, и я надеялась хоть этим его привязать
к себе. Я пыталась дать ему все, что могла бы дать ему другая женщина, а для
этого мне надо было быть не менее привлекательной и соблазнительной, чем те
девушки, которые могли встретиться на его пути. Я делала все возможное, чтобы
всецело владеть его вниманием. Короче говоря, я тоже жила ради мужа, однако
совсем не так, как Сэйра. У нее был ребенок! А у меня – нет.
– Продолжайте.
– Я буду с вами совершенно откровенной, мистер Мейсон.
Мне кажется, я испытывала некоторую зависть к Сэйре Эйдамс… Она могла позволить
себе не ухаживать за руками, не следить за прической. Когда мы вчетвером ходили
в ночной клуб, она казалась там чем-то чужеродным. Жена и хозяйка, которая весь
день хлопочет по дому и возится с ребенком, а в самую последнюю минуту
напяливает выходное платье, пудрит нос, подкрашивает губы и едет немного
развлечься. Понимаете, она как-то не вписывалась в обстановку ночного
заведения, и даже нарядное платье выглядело на ней как-то нелепо. Не то что
простое платье с фартуком! Тем не менее Хорас ее беззаветно любил. Это было
видно по всему.
