– Я в этом не сомневаюсь, Пол! Ладно, что-нибудь
придумаем. А пока нам пора ехать в Эль-Темпло, спасать Визерспуна… а может…
Поехали, Делла!
Глава 16
Джону Визерспуну, которого временно поместили в камеру
предварительного заключения при офисе шерифа, разрешили поговорить с его
адвокатом в комнате для свидетелей, примыкающей к залу заседаний.
– Ничего более абсурдного и идиотского я в жизни своей
не встречал! – кипятился Визерспун. – А все началось с идентификации
этого проклятого утенка.
– Расскажите-ка все по порядку, – предложил
Мейсон. – И спокойнее, прошу вас.
– Ну, я сообщил полиции, что это мой утенок и что
Марвин Эйдамс взял его у меня на ранчо… Тогда мне все казалось ясным и понятным
как дважды два четыре. Откровенно говоря, и до сих пор так кажется…
– Уточните, что именно вы сказали в полиции.
– Прежде всего, что Марвин Эйдамс взял одного утенка с
моего птичьего двора. Потом заявил, что это, вне всякого сомнения, мой утенок,
тот самый, которого увез Марвин. Полиции больше ничего и не требовалось. Они
решили арестовать Марвина. Взяли его в тот самый момент, когда он сошел с
поезда на вокзале в Лос-Анджелесе.
– Та-ак, продолжайте.
– Рассказанная им история, очевидно, была предельно
простой. Он подтвердил, что действительно взял у меня утенка и вез его в
машине, из которой утенок потом странным образом исчез. Марвин добавил, что
хотя он и не очень тщательно обыскал машину, но почти уверен, что утенка там
нет. Полиция предполагала то же самое, но на всякий случай они связались с
местным управлением. Двое полицейских отправились осмотреть машину, в которой
ездил Марвин. И что же, как вы думаете, они там нашли?
– Что?
– Проклятого утенка. Паршивец каким-то образом
ухитрился перепорхнуть через спинку переднего сиденья, упал на пол и забился
под подставку для ног… – Визерспун откашлялся, поерзал на стуле и
удрученно добавил: – Чертовски скверная комбинация всяческих совпадений, в
итоге я вляпался в ужасную историю…
– Каким образом?
– Ну… после того, как вы вчера вечером уехали из дома,
я захотел вас догнать, как я вам уже говорил. Но я не стал вам рассказывать в
точности, что случилось после того… вернее… я несколько изменил
последовательность событий.
– Слушаю вас.
– Я поехал следом за вами, но не заметил вас, когда вы
меняли колесо на обочине дороги. Промчался мимо. Я сказал вам, что кружил по
улицам города в надежде вас отыскать, подумал, что видел миссис Бурр, после
чего стал разыскивать ее. Все это верно. То, что я вас… что я от вас скрыл, так
это небольшой инцидент, который, как мне казалось, может поставить меня в
ложное положение…
– Что за инцидент?
– Добравшись до города, я первым делом отправился к
Милтеру. Я сказал вам, что не заметил поблизости вашей машины и поехал дальше.
Это неправда. Я был слишком разгорячен, чтобы думать о каких-либо машинах.
Остановив машину у обочины, я вылез из нее и отправился на квартиру к Милтеру.
Поднявшись по ступенькам, позвонил. Естественно, я был уверен, что вы
находитесь у него. Не догнав вас на шоссе, я посчитал, что вы ехали значительно
быстрее меня…
– Вы тогда же поднялись в квартиру к Милтеру?
– Да, я поднялся к нему.
– Сразу же, как добрались до города?
– Да.
– И что же вы сделали?
– Уже сказал: позвонил в дверь.
– Потом?
– Мне никто не ответил, но я заметил, что дверь была
закрыта неплотно. Я ее толкнул, и она распахнулась.
– Что вы сделали дальше?
– Я поднялся до половины лестницы, но тут, услышав мои
шаги, на площадку вышла женщина.
– Вы ее видели?
– Нет. То есть я не видел ее лица. Понимаете, я успел
подняться лишь до половины лестницы, когда она выскочила, видимо услышав шаги.
Я разглядел только голые ноги и комбинацию или ночную сорочку, я не знаю
толком. Естественно, я страшно смутился. Она закричала, о чем, мол, я думаю,
вот так бесцеремонно врываясь в чужую квартиру. Я ответил, что хочу видеть
мистера Мейсона, на что мне было сказано, что никакого Мейсона у них нет и
чтобы я немедленно убирался. Вы понимаете, что мне ничего не оставалось, как
только ретироваться.
– И вы мне ничего об этом не сказали! – возмутился
Мейсон.
– Нет. Понимаете, мне было страшно неловко. Я думал,
что человек, занимающий столь высокое положение в обществе, как я, не может
позволить себе подобной выходки. К тому же я не видел лица той особы, а она не
видела моего. Я и решил, что никто не узнает, кто приходил к этому Милтеру.
– И все же кто-то вас видел?
– Да, какая-то женщина, живущая рядом. Она услышала
наши голоса и подошла к окну. По всей вероятности, она принадлежит к категории
тех людей, которые подглядывают в замочные скважины и суют нос в дела
посторонних людей.
– Так она вас видела?
– Не тогда, когда я входил, а когда выходил. Она
опознала мою машину. Ухитрилась даже записать ее регистрационный номер. Для
чего – ума не приложу, но она это сделала.
– Неужели она не объяснила, из каких соображений решила
его записать?
– Не знаю. Полиции она заявила, что ей показалось, что
вместе со мной туда вошла и женщина… может быть, потому, что она слышала голос
той особы, которая разговаривала со мной на лестнице.
– Скажите, с вами туда действительно входила какая-то
женщина?
– Да нет! Ничего подобного! Я был один.
– Лоис с вами не было?
– Да нет же, нет!
– А миссис Бурр?
Визерспун отвел глаза.
– Мы поговорим о миссис Бурр чуть позже. Это еще одно
из чертовых совпадений…
– Хорошо, рассказывайте в том порядке, который вас
устраивает. Только не упустите хоть на этот раз никаких подробностей, ибо это
очень часто бывает чревато дурными последствиями.
– Ну так вот, эта женщина из соседней квартиры сообщила
полиции номер моей машины. Естественно, раз утенок в аквариуме был моим
утенком, выросшим у меня на ранчо, а Марвин Эйдамс его туда не приносил,
полиция подумала, что это сделал я.
– Я бы сказал, вполне логичное предположение.
– Говорю вам, дьявольская комбинация совпадений, –
рассвирепел Визерспун, – каждый раз, когда я думаю об этом, я прихожу в
ярость.
– Может, теперь мы перейдем к Буррам?
– Сегодня утром я, разумеется, рассказал миссис Бурр о
моих приключениях в Эль-Темпло и об убийстве Милтера. Рональд Бурр чувствовал
себя значительно лучше и пожелал видеть меня, поэтому я пошел к нему и имел с
ним продолжительную беседу.
