– Вы рассказали ему обо всем?
– Да.
– Как он реагировал?
– Ну, он слушал с любопытством, как слушал бы любой
другой человек на его месте.
– Вы ему говорили о Милтере?
– Да, кое-что, но не все. Знаете, мне все больше и
больше нравился Рональд Бурр. Я чувствовал, что могу ему доверять.
– Он знал, что я нахожусь в доме?
– Да.
– Знал ли он почему?
– Ну-у, мне думается, поскольку мы рассуждали об этом в
общих чертах.
– Что было потом?
– Сегодня утром Рональд Бурр попросил меня принести ему
его любимую удочку. Я обещал это сделать, как только смогу ее отыскать.
– Где она была?
– Он сказал, что оставил ее у меня в кабинете. Мне
кажется, я говорил вам, что особенно ревностно отношусь к своему кабинету. Я
всегда держу его на запоре, единственный ключ от замка находится у меня. Я не
пускаю туда даже прислугу в мое отсутствие. У меня в баре набор дорогих вин, ну
а мексиканцы в этом отношении народ весьма бесцеремонный. Они… да что об этом
говорить, вы сами понимаете.
– Каким образом Бурр умудрился оставить там свою
удочку?
– Не знаю. Он мне так сказал, сам я этого не помню. Но,
очевидно, так оно и было.
– Когда?
– Он как-то был у меня в кабинете, мы болтали о всяких
пустяках… Ага… это было в тот день, когда он сломал ногу, он был с удочкой. Но
я не помню, чтобы он ее там оставлял… Впрочем, не помню, была ли она у него в
руках, когда мы уходили из кабинета. Как бы там ни было, он попросил меня
принести его удочку. Видите ли, ему хотелось с ней повозиться. Он ведь
буквально помешан на удочках, любит их ощупывать, полировать, размахивать ими,
ну и все такое. Забавляется с ними, как ребенок с игрушками.
– Полиции известно об этой удочке?
– Да. При нашем с ним разговоре присутствовали миссис
Бурр и врач. Я пообещал принести удочку, а вскоре доктор уехал в город. Миссис
Бурр намекнула, что хотела бы поехать вместе с ним. Я ей сказал, что позднее
тоже буду в городе, так что смогу захватить ее обратно, а также и отвезти ее
туда.
– Ну и что же?
– Она все же уехала с доктором, так что в доме остался
только я да слуга.
– Чем вы занимались?
– Ничем, какими-то пустяками. Собирался сходить в
кабинет за удочкой Бурра, да так и не сходил.
– Который был тогда час?
– Половина девятого или девять, как мне кажется. У меня
были дела на ранчо. Нужно было отдать кое-какие распоряжения, проверить, все ли
в порядке, и так далее. Поскольку мистер Бурр сказал, чтобы я не спешил
исполнить его просьбу немедленно, я и не спешил. «Принесите ее сегодня!» – вот
что сказал Бурр.
– Давайте дальше, переходите к сути дела.
– Так вот, примерно через час один из слуг проходил
мимо комнаты Бурра. Вы знаете, где она расположена, – на первом этаже,
окна выходят во внутренний двор. Слуга заглянул в окно и увидел, что Бурр сидит
в кровати в какой-то позе, настолько странной, что мексиканец сразу же
сообразил, что он мертв!
– Дальше!
– Он прибежал ко мне. Я бросился туда, открыл дверь,
увидел Бурра, который действительно сидел в кровати в очень странной позе.
Метрах в трех от постели на столике я заметил вазочку. В нос ударил резкий
запах, ноги у меня сами собой подкосились. Мексиканец вытащил меня оттуда в
коридор, поскорее захлопнул дверь и вызвал полицию. Приехал шериф. Он посмотрел
на Бурра через окно и пришел к заключению, что его убили тем же способом, что и
Милтера. Тогда он распорядился выбить стекла, чтобы проветрить помещение. Через
некоторое время в комнату уже можно было войти. Несомненно, Бурр был убит тем
же способом: цианистый калий в соединении с кислотой. Бедняга Бурр не имел
шанса спастись. Ведь его сломанная нога в гипсе была на вытяжении, так что он
не мог даже подняться с кровати.
– Где находилась сиделка?
– В том-то и дело… Если бы не эта проклятая сиделка,
все было бы иначе.
– Как вас понять?
– Она взбесилась, а может, и Бурр. Толком не знаю, кто
из них. Сиделка рассказывает что-то немыслимое…
– Так все же где она была? – снова спросил
Мейсон. – Я полагал, что возле Бурра постоянно кто-то дежурит.
– Я же вам рассказывал, как Бурра остановили в тот
момент, когда он пытался вылезти из кровати. Он тогда заявил, что кто-то
собирается его убить. Доктор сказал, что это характерная реакция на наркотики.
В то время на этот инцидент никто не обратил внимания. Но теперь можно считать
его слова пророческими. Поэтому полиция связалась с сиделкой. А та сообщила,
что Бурр под большим секретом поведал ей о своем опасении на мой счет. Мол, как
бы я не убил его.
– Сиделка в свое время сообщила об этом властям?
– Нет, она тоже считала, что все эти страхи – следствие
приема наркотиков. Вы же знаете, сестра всегда придерживается версии лечащего
врача. В противном случае ее могут обвинить в разглашении профессиональной
тайны и в прочих страшных грехах. Ей пришлось держать язык за зубами, так по
крайней мере она утверждает теперь.
– И все же это не ответ на мой вопрос. Где находилась
сиделка, когда все это произошло?
– Она была в городе.
– Бурр оставался один?
– Да. Видите ли, он не мог подниматься с постели, но с
руками у него было все в полном порядке. Возле постели имеется телефонный
аппарат, так что в постоянном присутствии сиделки в общем-то не было
необходимости. У меня в доме имеется внутренний телефон. Возле каждого аппарата
– серия кнопок, что позволяет любому живущему в доме связаться не только друг с
другом, но и с кухней и с прислугой.
– Расскажите мне про сиделку, Визерспун.
– Хорошо. Когда Бурра уложили в постель со сломанной
ногой, он велел жене принести его чемодан. В чемодане были кое-какие рыболовные
принадлежности, пара его любимых книг, пять или шесть детективов в бумажной
обложке, карманный фонарик, ну и всякая прочая ерунда. Этот чемодан он держал
рядом с кроватью, чтобы всегда иметь возможность достать нужную ему вещь.
Приступив к своим обязанностям, медсестра заявила, что не
годится старый чемодан держать возле постели, это, мол, негигиенично. Что лучше
выложить его содержимое на одну из полок в шкафу, а она в любое время подаст,
что ему потребуется. Кроме того, она каждый раз натыкалась на этот чемодан,
когда подходила к его постели. Что было с Бурром! Он начал вопить, что не
позволит ни одной женщине дотрагиваться до его рыболовных принадлежностей, что
чемодан будет стоять, где стоит, и что он не желает считаться с ее претензиями.
Медсестра, в свою очередь, решила доказать, кому принадлежит последнее слово, и
схватила чемодан. Но Бурру удалось вцепиться в руку, и он так сильно сжал ей
запястье, что она вскрикнула от боли. При этом он орал, чтобы она немедленно
убиралась вон и не смела больше входить в его комнату. И даже пригрозил
запустить в нее каким-нибудь тяжелым предметом. Медсестра вызвала врача. И я
как раз пришел с миссис Бурр. Мы вчетвером старались урезонить его, но тщетно.
В результате разобидевшиеся медсестра и врач уехали. Миссис Бурр отправилась
вместе с ними за новой сиделкой. Телефон оставили подключенным к кухне, и я
предупредил работающих там женщин, чтобы они прислушивались к звонкам и сразу
же брали трубку. Одним словом, как мне казалось, было сделано все, чтобы Бурр
мог спокойно оставаться один в своей комнате. Во всяком случае, так же считал и
врач.
