Ведь что в сущности произошло? Аратор запер провинившихся перед ним синдар в своеобразный концлагерь. Мертвыми, чтобы не морочиться с кормом. Причем не только тех, кого сразу поймал, а вообще всех, кого считал нужным наказать. Поэтому Таурендил, дед Ласселинды, туда в итоге и загремел со товарищами. Впрочем, новое поколение он не трогал, давая ему шанс. Ведь оно росло, фактически, оторванным от стариков и могло пойти по другому пути. Но не пошло…. Впрочем, не суть. Главное, что Ллос нашла способ обойти запрет Аратора.
Воспользовавшись ритуалом возрождения Всеволода, она превратила его в живой артефакт. В результате, в момент зачатия женщиной ребенка от него в зародыш вселялась душа синдара, заключенного на полуострове. И не абы какая, а вполне конкретная. Что позволяло одним махом не только освободить ее, но и нормализовать. Плата, правда, была велика — женщина, «залетевшая» таким образом неизбежно гибла, не только телом, но и душой.
Но и тут Ллос нашла лазейку, чтобы спасти сестру. Она просто прибила ее раньше наступления необратимых процессов. Что дало на выходе две души, которые уже можно было обычным, самым что ни на есть стандартным для синдар способом, возродить сразу здоровыми и в самом расцвете сил. Через ритуал арва-арэ.
Что же тех бедолаг — Шани и Лосмерил, то их судьба Ллос не заботила. Главное они уже сделали — вытащили из тысячелетней тюрьмы души родственников, нормализуя их и давая возможность нормально умереть. И, как следствие, возродиться через ритуал.
Так почему же Ллос вмешалась в интерес Всеволода к Дароне? Потому что кончились родственники, которых она желала возродить. А значит и терпеть любовные связи Севы на стороне эта собственница более не желала. Вот и спровадила эту зубастую красавицу быстро и изящно.
Умная, находчивая, упорная и изворотливая мерзавка, опутавшая все вокруг сплошным слоем своей паутины. А ведь этот аспект был только маленькой частью того многомерного кошмара, который наворотила Ллос за века и тысячелетия…. Но Всеволод не обольщался. Древнего ящера он тоже альтруистом не считал. Но он даже с Ллос толком спорить не мог, а тут была просто непреодолимая сила запредельного для него масштаба. Более того — Сева прекрасно понял, зачем Аратор отправил его посетить Зион. Тут только тупой бы не догадался бы, что ему мягко так угрожали. Что если он начнет делать что-то не то, то проведет ближайшую вечность в одном удивительном месте, окруженный предельно «дружелюбными» сородичами. Парень этого совсем не жаждал. Да, Всеволод, потерял вкус к жизни, но не до такой степени…
Лошади мерно шагали, унося своих седоков от земель мертвого Зиона. Призраки провожали их, собравшись всей толпой на границе полуострова. Но Всеволод их демонстративно не замечал. Он молчал, погруженный в себя в отчаянных попытках уложить в голове все произошедшее. А все вокруг непрерывно трещали, обмениваясь впечатлениями и обсуждениями, стремясь его растормошить и не оставлять наедине с собой. Те же Монца и новообретенная мать Индилаир[1] — так и вообще — не умолкали. Потихоньку Севу это все стало раздражать, возвращая к жизни через злость. А потом и даже немного радовать. Как? Он не понимал. Просто он начал ловить себя на том, что улыбается, слушая это «щебетание».
Вдруг что-то загудело в воздухе. Всеволод задрал голову и чертыхнулся. Громко. Смачно. От души.
— Ты знаешь, что это? — Спросила удивленная Монца.
— Судя по работе тормозных двигателей это скорее всего аварийная капсула.
— Что? — Не поняла его слов женщина.
— Гости из технологически развитых миров. Их нам только не хватало. Ладно. За мной! Нам нужно успеть к месту падения капсулы раньше других! — Крикнул Сева и пришпорив коня поскакал вперед. Благо, что этот объект должен был шлепнуться довольно близко.
Двадцать минут, и они на месте.
То, что предстало перед ними действительно очень напоминало аварийную капсулу. Только «села» она неудачно. Видимо отказал один из посадочных двигателей, и траектория резко изменилась. Из-за чего капсулу метров двести протащило по земле и изрядно покрутив, помяло. О том, в каком состоянии пассажиры, если они там, конечно, были, думать не хотелось.
Всеволод слез с коня и подошел ближе. Прислушался. Внутри чувствовалась жизнь — бились сердца и работали легкие. Также отмечалось какое-то вяло движение. Капсула же потихоньку разгоралась, что гарантировало мрачные перспективы пассажирам.
Так что Сева ухватился за отогнутый край люка и попробовал его открыть. Но тот лишь скрипнул. А внутри все притихли.
— Эй! Есть живые? — Спросил он на общеимперском. Все-таки этих ребят, наверное, снова мир, лишенный блокирующего щита, затянул. А как показала практика — он давал своим внезапным гостям подарок — знание самого распространенного языка — общеимперского.
И тишина. Никто не спешил отвечать.
— Капсула загорелась. Вы можете заблокировать подачу топлива в тормозные двигатели? Судя по всему, это оно разгорается. — Местный имперский язык был достаточно развит, чтобы передать смысл таких фраз практически без синонимов. Аборигены поняли каждое слово, но от них ускользало значение фразы, казавшейся тарабарщиной. Владеющий же этим языком достаточно технологически развитый разумный осознавал все. В общем — после этих слов внутри началась довольно энергичная возня. Несколько раздраженных возгласов на незнакомом языке. И, наконец, первая реплика, обращенная к Всеволоду. Довольно приятный, но излишне холодный женский голос произнес:
— Не перекрыть. Все выгорело. Потушить можете?
— Нечем. Топливо горит, судя по всему, без доступа воздуха где-то внутри. Наружу лишь часть пламени выходит.
Новая пауза. И мощный удар в люк, заставивший его заметно сдвинуться. Настолько резкий и неожиданный, что Сева даже отскочил. Но сразу спохватился и, ухватившись за края, потянул, пытаясь открыть. Тут же включилось еще несколько лесных эльфов, стоящих рядом. И с горем пополам совместными усилиями удалось его открыть. Да и то, только потому что в какой-то момент поврежденные петли просто не выдержали и развалились.
Внутри творился кошмар. Кровь. Фрагменты тел и внутренних органов. И андроид, имитирующий женщину, смотрящий в упор на спасателей. Лесные эльфы опешили. Всеволод же с его предельно адаптивной психикой даже глазом не повел. После гигантского дракона и толпы призраков он воспринял этот плод научно-технического прогресса почти как что-то родное и милое сердцу. Поэтому, нисколько не смущаясь и не стесняясь, спросил:
— Сколько живых?
— Четверо. — За ее спиной кто-то напряженно захрипел и затих. — Трое.
— Сильно переломаны?
— Сильно.
Всеволод кивнул, принимая информацию, и организовав четверых лесных эльфов, начал вытаскивать раненых с помощью плащей. Эти куски тряпки вполне подходили на роль эрзац носилок за неимением нормальных. Андроид, кстати, был тоже поврежден — левую руку ему сломало. Так что помогала эта особь не сильно. Только разблокировала крепления и придерживала, пока их укладывали.
