Девушка мягко отстранилась от князя, внимательно прислушалась к его ровному дыханию, и тихо отползла в сторону. Чтобы дотянуться до кинжала, ей предстояло обойти кровать — иначе не получалось. Ноги утонули в мягком ковре. Тихо, очень тихо девушка ступала по нему, словно нежные ворсинки могли произвести шум, от которого Сваруна мог проснуться.
Нет, спит. Грудь вздымает ровно, губы чуть приоткрыты. Айка невидяще уставилась на рукоять кинжала, торчащую в ножнах. Рубин в навершии, кажется ей, подсвечивается изнутри багровым цветом, как будто хочет предупредить о последствиях. Рука девушки тянется к артефакту, а сердце тоскливо воет от безысходности. Нет ничего легче вернуться обратно в постель и прижаться к Светлому князю. Айку больше всего страшила та неизвестность, которая ждет человека, взявшего чужую магическую вещь, да еще завязанную на крови. Какова будет ее смерть?
Впору рассмеяться. Какова? Да ее четвертуют прилюдно на площади под улюлюканье толпы! Наказание будет быстрым, а смерть долгой! Палачи северного правителя это умеют делать.
Замерев на мгновение, оценивая последствия своего безумного шага, Айка стянула ножны со столика, с трудом проглотила скопившуюся во рту слюну и извлекла кинжал наружу. Рубин тревожно замерцал, проверяя, кто посмел коснуться оружия. Серебристо-матовый клинок тускло блеснул, отражая блики настенных светильников. Девушке показалось, что оружие зло зашипело. «Я держу в руке смертельно ядовитую змею, — с душевным трепетом подумала Айка. — Надо направить ее на того, кто лишил меня родных и близких. Один удар в сердце — и все будет кончено».
— И долго ты будешь раздумывать? — голос Сваруны, такой свежий и не хриплый, как будто князь не спал уже давно, парализовал Айку. — Взяла в руки нож — бей! Иначе саму прирежут! Впрочем, свою судьбу ты выбрала добровольно.
Для меня подобные метаморфозы стали привычными, как утренние тренировки и контрастный душ после них, как просыпаться под мерное дыхание Мирославы — но сегодня мне снилась сцена, в которой Сваруна должен был погибнуть от руки наложницы. Ясни ведь не объясняет, зачем показывает картинки из жизни последнего хозяина, и отделывается туманными фразами, смысл которых утекает как вода сквозь пальцы. Какой интерес в путешествиях по закоулкам канувших в лету событий?
Сваруна сегодня не умрет, потому что я помешаю этому. Мне очень интересно поменять ход истории, пусть и во сне. Будет ли Ясни в дальнейшем баловать красочными мизансценами или прекратит измываться над моим сознанием?
Роль беззаботно спящего князя сыграна безупречно. У девушки даже не возникло ни малейшего подозрения. И как только ее рука потянула кинжал из ножен, я плавно поднялся и отбросил тонкое одеяло в сторону.
Бедная Айка была похожа на попавшего в полосу света зайца. Она неподвижной статуей стояла напротив меня в обольстительной наготе и с ужасом смотрела в мои глаза. Но как только я нарушил тишину спальни своей фразой, девушка качнулась и бросилась на меня, целясь клинком в шею.
Без труда перехватил ее запястье с кинжалом, жестко вывернул, отчего Айка вскрикнула от боли. Оружие упало на пол, а я с небольшим размахом ударил девушку тыльной стороной ладони по красивому личику. Айка рухнула на смятые простыни и зарыдала.
Я подобрал кинжал и сходил за новой бутылкой вина, благо в личной опочивальне Сваруны был хороший винный шкафчик, вернулся обратно, выдернул с помощью штопора пробку. Разлил ароматный напиток по бокалам и протянул один Айке.
— Выпей, дурочка, — приказал я. — Какого черта схватилась за кинжал?
— Убить тебя хотела, — зубы девушки стукнули о стекло. В несколько глотков она осушила бокал.
— За свою семью мстишь? Или чужую волю выполняешь?
— За семью, — глухо ответила наложница. Теперь ей было все равно. Можно, конечно, навести тень на плетень, рассказать о придуманном заговоре. Но ведь правда все равно всплывет. Дознаватели у Сваруны даром хлеб не едят.
— Столько лет ждала, чтобы ночью прирезать? — удивился я. — А раньше не могла? Ну и выдержка у тебя… Айка. Как есть дурочка.
— Хотела змеей вползти на твою грудь, чтобы больнее было, — покривилась девушка.
— Нет, здесь что-то не так, — я покачал головой и налил Айке вина. — Нет логики. Столько лет выжидать… Пей. Вот я бы, будь девкой, пронес бы в волосах тонкую железную булавку. Приставил к уху, когда враг спит — и мощным ударом ладони загнал в мозг. Вот так!
Я изобразил удар ладонью сверху вниз в подставленный кулак, как будто забивал эту самую булавку. Айка вздрогнула от резкого звука соприкосновения рук и едва не выронила бокал на постель.
— Мгновенная смерть, Айка, — с усмешкой произнес я, глядя на побледневшую мордашку несостоявшейся убийцы. — А потом эшафот, хруст костей на дыбе, отрубание конечностей… Зачем, дура? Я ведь всегда относился к тебе хорошо, не позволял своим слугам издеваться над тобой, ты чаще других проводишь со мной ночи. И все это несмотря на предупреждения вельмож, что ты захочешь убить меня за свою семью. Как видишь, у меня не было страха.
— Мог бы и жениться на мне, — глотнула теплого терпкого вина Айка. Она уже успокоилась. Дело не сделано. Смерть скоро придет за ней, а Сваруна будет жить.
— Как есть дурочка, — засмеялся я. — Ко мне сватали княжон и принцесс, но, как видишь, я до сих пор один. Неужели я поведу к алтарю дочь вельможи, устроившего против меня заговор? Или ты хотела отомстить мне, сполна насладившись моей смертью, когда я полностью доверял тебе?
— Да! — выкрикнула Айка мне в лицо. — Я хотела, чтобы полностью стал моим, чтобы не мог и дня прожить без моих ласок! А потом бы подыхал, корчась со своим проклятым кинжалом в груди, не понимая, почему я пролила твою кровь! Месть сладка, когда ее совершает любимый и преданный человек! Ах, как я хотела посмотреть в твои гаснущие глаза и посмеяться над твоей наивностью, никчемная тень своего отца!
Сваруна забил бы Айку до полусмерти за такие слова, но я держал в узде эмоции Светлого князя; мне было безразлично, что происходило тысячи лет назад. Ясни показывал сон, исходя из своих логических побуждений. Какой смысл лупить девку? Пусть говорит. Ведь эти слова она все равно выкрикнула, только палачу в лицо в пыточном подвале. Я по-своему рисую картину той трагической ночи и веду любопытный разговор с убийцей правителя.
— В твоих рассуждениях много слабых мест, — я вздохнул и поставил бокал на столик. — Я бы мог разочароваться в тебе, отослать в прачечную стирать исподнее моих воинов или еще в какие неприятные места, где женщина за пару лет превращается в старуху. Но ты, лелея месть, так терпеливо и долго ждала, что она перестала иметь хоть какую-то ценность.
— А сам ты чего ждешь? — голос Айки незаметно изменился, стал более глухим, низким. — Сколько лет прошло со смерти твоих родителей? Что ты сделал? Благодаря богам нашел «солнечный доспех», вернулся к разрушенному очагу… И женился на дочери своего врага! Ха-ха! Вот это я понимаю, терпеливое ожидание возмездия!
Стало интересно. Кто сейчас со мной разговаривает? Темная сторона моей души или сам Ясни пытается подтолкнуть к какому-то решению?
