— Ллавен забирает мои сны. Это плата за использование моей силы. И Райга тоже как-то говорила, что он прервал ее кошмарный сон. И с Райтоном тоже такое случалось.
— И не раз, — подтвердил принц..
С лица Ллавена сбежала вся кровь. Он с ужасом оглядел своих товарищей и неистово замотал головой. А затем прошептал одними губами: "Теперь он точно меня убьет"
Впервые с того самого дня магистр Лин посмотрел на своего незадачливого родственника. На его лице было написано удивление.
— Дар собирающего сны? — процедил эльф. — Сильнейшая. Магия. Тёмных.
Магистр резко отвернулся от адептов. В изумлении юноши смотрели на его подрагивающие руки. Вокруг них то вспыхивало пламя, то гасло. Минуту спустя он повернулся к ним и в бессильной ярости проговорил:
— Изначальное, почему цена твоей паршивой жизни — всегда её жизнь?!
Потом эльф медленно выдохнул и придал лицу привычно бесстрастное выражение.
— Это может помочь. Если у тебя, и правда, дар собирающего сны.
— Эй, эй! — воскликнул Ллавен. — Я не умею этим пользоваться, это происходит только во сне!
Магистр Лин какое-то время смотрел на него. А потом со странной интонацией проговорил:
— Я могу попробовать пробудить твою силу. Но есть вероятность, что я спалю тебе мозги.
— Ментальная магия… — съежился Ллавен. — В исполнении Пламенных это…
— Да, — кивнул наставник. — Горячо, больно и рискованно. Но это единственное, что может спасти ее сейчас.
Ллавен нахмурился. На него выжидательно смотрели три пары глаз. Он перевел взгляд на Райгу, которая металась в бреду.
— И что же ты будешь делать теперь, Ллавенуринель фуу Акаттон Флау, последний из Темных эльфов? — голос магистра был бесстрастен и холоден. — Если ты дашь мне пробудить твою силу, я могу тебя убить. Если ты получишь ее, тебя убьет любой встречный эльф. Но иначе… умрёт Райга.
Ллавен вздрогнул, услышав это обращение от магистра. Стиснул зубы, зажмурился и сказал:
— Хорошо, я попробую.
Он медленно снял с шеи медальон и вручил его Мирану. А затем шагнул к Райге, опустился рядом с ней на колени и взял девушку за запястья, с силой вжимая ее руки в постель.
Старший эльф встал около него и кивнул Мирану и Райтону:
— Держите его. Их руки не должны разъединяться.
Юноши сели с двух сторон от постели девушки и крепко взялись за руки товарищей. Магистр Лин начертил эльфийскую глушилку. И после этого потянулся рукой к макушке Ллавена. Миран перехватил запястье магистра на полпути и требовательно сказал:
— Будьте осторожны. Ллавен…
Эльф вскинул бровь и сбросил его руку:
— Не волнуйся, мальчик. Я знаю, что делаю.
— Вы его ненавидите, — хмуро проговорил Миран. — А он наш друг! И Райга…
— Достаточно, — оборвал его наставник. — Приступим.
Ладонь магистра легла на макушку Ллавена. Тонкие сильные пальцы впились в его голову. Эльф шепнул несколько слов на своем языке, пробуждая ментальную магию.
Ллавен выгнулся и зашипел от боли. Однако запястий Райги не выпустил. Вскоре стон юного эльфа перешёл в режущий уши крик.
Расширенными от удивления глазами его товарищи наблюдали, как прядь волос надо лбом эльфа начала наливаться чернотой. Миран ругался вслух, повторяя самые заковыристые из слышанных когда-либо ругательств. Райтон почувствовал, как в душу закрадывается страх. Он совершенно не знал, что делать. Отпустишь руки — умрёт Райга. Но крик Ллавена был невыносим. Хотелось во что бы то ни стало прекратить его страдания.
Всё закончилось мгновенно. Райга резко открыла глаза и села на постели. Магистр выпустил голову Ллавена и рухнул на колени. По его виску стекала струйка пота. Миран подхватил обмякшего тёмного. Райтон пытался разжать его судорожно сведённые на запястьях девушки пальцы, но безуспешно.
Магистр с усилием поднял руку. И, прежде чем кто-либо успел его остановить, вновь положил ее на голову бессознательного Ллавена. На секунду он замер и обвел глазами комнату. Райтон отметил полный бессильной ярости и страха взгляд Мирана. Изумлённый алый глаз Райги просверлил наставника насквозь.
Эльф прикрыл глаз и, неожиданно спокойно, почти ласково, произнес несколько слов на своем языке. Ллавен расслабился и выпустил запястья девушки.
— Что сидите? — прикрикнул магистр на застывших принца и Мирана. — С ним всё будет в порядке, тащите его в другую комнату!
Ллавен пришел в себя через три часа. Райгу все еще мутило после кошмара. Но и она, после купания и легкого ужина, присоединилась к бдению друзей у его постели. Магистр Лин вошел в комнату в тот самый момент, когда юный эльф открыл глаза.
— Получилось? — слабо прошептал Ллавен.
— Да, — ответил Райтон. — Как ты?
Тот поморщился и сел на постели, обхватив руками голову. Он медленно обводил глазами лица друзей. Когда на его колени упала тень, поднял глаза и столкнулся с холодным взглядом аметистового глаза. Прежде чем сообразил, что делает, юный эльф вслух произнес:
— Не представляю, каких усилий вам стоило побороть искушение убить меня.
И тут же прикусил язык. Однако магистр лишь поднял бровь и саркастично заверил его:
— Можешь не сомневаться, от того, что я собираюсь сделать сейчас, я сам себе противен.
Другие адепты настороженно оглянулись на наставника. Однако тот лишь поставил перед юношей стакан, наполненный тягучей синеватой жидкостью с золотыми искорками. У Ллавена отвисла челюсть.
— Это что, яд? — подозрительно спросил Миран.
— Лучше бы это был яд, — фыркнул эльф и спрятал руки в рукава хьяллэ.
— Это замедлитель, — медленно проговорил Ллавен. — Снадобье, которым замедляли рост способностей темных.
Магистр бесстрастно напомнил ему:
— И ты можешь выпить его только один раз. Сейчас, когда я только пробудил твой дар, лучший момент.
Юный эльф осторожно, как величайшую драгоценность, взял в руки стакан и спросил:
— Где вы взяли его? Рецепт считается утраченным.
— В сокровищнице рода хаа Лларион Лэ можно много чего найти. Чем быстрей ты это выпьешь, тем лучше.
Ллавен согласно кивнул и залпом опустошил стакан. Поморщился, позеленел и выдавил из себя:
— Может, сумасшествие и не такая страшная перспектива.
Наставник иронично спросил:
— Хуже, чем десять лет нормальной жизни?
Райга устремила на магистра Лина требовательный взгляд и спросила:
— Какое сумасшествие?
— Так ты не знаешь почему мы истребили всех темных? — голос наставника сочился ядом. — То, что он жив — это страшное преступление. Любого младенца с черной прядью убивают. Во имя рода. Потому что чем сильнее становится взрослый темный, тем скорее он сходит с ума и начинает убивать светлых эльфов, чтобы забрать их силу. И отложить сумасшествие ещё на несколько лет. Это неизбежно.
