– Может быть, поможет.
Рорк поставил на стол высокий стакан с соком, блюдо фруктов и корзинку с теплыми булочками. Мэвис взглянула на еду, потом на Рорка.
– Не будь я так безумно влюблена в моего сладкого медвежонка, я бы подралась с Даллас из-за тебя.
– Да я бы тебя как муху пришлепнула, – вставила Ева.
– Ну, допустим. Но ты бы тоже после этого долго хромала. А можно нам с Белль еще побыть у вас? Я хочу сказать, пока Леонардо… он вернется сегодня к вечеру. Я подумала…
– Оставайся, сколько хочешь, – сказал ей Рорк и поставил на стол еще две тарелки, извлеченные из автоповара.
– Спасибо. А то он беспокоится за нас. Он уже начал фантазировать: что, если бы мы – Белль и я – были с Триной, а этот тип решил ее захватить? Знаю, это невероятно, но, когда в семье появляется ребенок, сразу начинаешь психовать и воображать себе невесть что.
– Да, дети – они такие, – заметила Ева. – Вам с Белль надо успокоиться. Оставайтесь, сколько душе угодно.
Тут Белль, словно услышав, что о ней говорят, завозилась и захныкала. Мэвис перехватила девочку одной рукой, а другой начала, как ни в чем не бывало, расстегивать пижамный верх.
– Я подумала, может, если Трина закончит до того…
– Да-да, конечно. – Ева инстинктивно отвела взгляд и лихорадочно схватила кружку кофе. – Я распоряжусь, чтобы ее привезли обратно сюда, когда она закончит. Никаких проблем.
– Блеск. Можно вздохнуть с облегчением. Итак…
– Ну что ж… – Рорк вскочил на ноги, когда грудь Мэвис выскочила наружу, а жадный ротик Белль присосался к ней. – Я сейчас…
Он хотел сказать: «Уйду подальше отсюда». Увидев реакцию Рорка, Мэвис звонко рассмеялась.
– Белль тоже хочет позавтракать. И вообще, все уже давным-давно видели мои сиськи. Подумаешь, новость!
– Кажется, я уже говорил, что они совершенно очаровательны. Но, может, мне следует…
– Да ладно! Сядь. – Продолжая хихикать, Мэвис подхватила стакан с соком и поднялась. Она с легкостью балансировала стаканом и ребенком, прильнувшим к ее груди. – Ты скоро привыкнешь. Ну а пока мы с Белль пойдем к себе. Обычно нам обеим после кормления нужно немного вздремнуть. Если я что-нибудь найду по накладке, по кремам и лосьонам, я тебе позвоню.
– Обязательно позвони.
Когда они снова остались одни, Рорк опустил взгляд на свою тарелку.
– Как ты думаешь, почему я сегодня утром выбрал яичницу-глазунью?
– Потому что она похожа на пару симпатичных и блестящих желтых сисек. – Ева ухмыльнулась и стянула у него полоску бекона. – Между прочим, Мэвис иногда красила свои груди в желтый цвет. Это общеизвестный факт.
– Всякий раз, как она кормит малышку, я чувствую себя… жутким хамом.
– Мне показалось, что это больше напоминает парад монстров.
– И это тоже, только еще хуже. Это такое интимное дело. Хочется сквозь землю провалиться.
– Я бы сказала, нам обоим придется с этим смириться. Нам надо двигаться. Доедай свою яичницу.
Они расстались в управлении. Ева повела Трину в отдел, где Янси должен был работать над фотороботом.
– А знаешь, если бы копы уделяли больше внимания моде и подходили к делу творчески, это помогло бы наладить отношения с общественностью.
Ева вскочила на эскалатор, ползущий вверх, и увидела, как по соседнему эскалатору спускаются трое, которых она узнала. Это были люди из отдела наркотиков. Заросшие щетиной лица, стоптанные башмаки, обвисшие мешками карманы, оттянутые оружием.
Ей показалось, что они прекрасно выглядят.
– Ладно, мы проведем семинар на эту тему. Оборонительная мода.
– Не так уже это невероятно, – продолжала Трина. – Да, одежда может служить обороне, или она может быть агрессивной…
– Мне ли не знать!
– Одежда может быть заявлением позиции или отражением тенденции, – продолжала Трина. – Вот, например, твоя одежда говорит о том, что ты не только тут главная, но и горишь желанием надрать кому-нибудь задницу.
Ева, и не обладая многочисленными учеными степенями Миры понимала, что Трина нервничает.
– Мои штаны говорят, что я тут главная?
– Не только штаны, весь набор. Темные оттенки, но не мрачные. Добротные ткани, чистые линии. Правда, можно было бы добавить тут и там что-нибудь ярко-красное, или зеленое, или синее…
– Я это запомню.
– И еще тебе надо носить темные очки.
– Я их теряю.
– А ты не теряй. Тебе что, двенадцать лет? Темные очки станут завершающим штрихом в ансамбле. Слушай, а это надолго? Думаешь, это много времени займет? А вдруг у меня не получится? Вдруг я все перепутаю? Что, если я…
– Прекрати. Тебе что, двенадцать лет? – Под нервный смех Трины Ева сошла с эскалатора. – Сколько займет, столько и займет. Понадобится перерыв – сделаешь перерыв. Янси у нас лучший, лучше его я никого не знаю. А если ты все перепутаешь, брошу тебя в камеру на пару часов, пока не приведешь мысли в порядок.
– Ты прямо кайф ловишь, да?
– Есть немного, – согласилась Ева и толкнула дверь.
Янси был уже на месте, загружал свою рабочую станцию. Он поднялся и одарил вошедших быстрой непринужденной улыбкой.
– Лейтенант!
– Детектив! Спасибо, что пришли так рано.
– Легко. Трина? – Он протянул руку. – Как поживаете?
– Немного нервничаю. Я никогда такого раньше не делала.
– Да ничего страшного, успокойтесь. Я вам помогу. Хотите попить чего-нибудь? Холодненького?
– Ммм… Может быть. Может быть, лимонной шипучки? Диетической.
– Сейчас принесу. Садитесь, располагайтесь поудобнее.
Трина проводила его взглядом, когда он вышел.
– Надо же, какой аппетитный! Так бы и съела.
– Ты здесь не для того, чтобы им закусывать.
– Ну, у него же когда-нибудь смена кончится. – Трина вытянула шею, стараясь получше разглядеть обтянутый джинсами зад Янси, пока он не скрылся за поворотом. – Ты с ним когда-нибудь спала?
– Нет. Господи, Трина, возьми себя в руки!
– Ну, это твоя потеря. С таким сложением, держу пари, он может трахаться всю ночь напролет.
– Ну спасибо! Большое тебе спасибо, что заронила мне в голову эту мысль. Она, безусловно, углубит мои рабочие отношения с детективом Янси.
– Я-то уж точно была бы не прочь углубить рабочие отношения с детективом Янси. – Трина шумно выдохнула. – И не цепляйся ко мне. Я, оказывается, не так сильно нервничаю, когда думаю о сексе. Буду знать на будущее. К тому же мне будет нетрудно работать с детективом Горячая Попка.
