— Есть и другие голоса, верно?
— Да, — ошарашенно подтвердил Арсений, — откуда ты это знаешь? Я никогда никому не говорил об этом.
— Арс, я это вижу. Твои потоки не принадлежат одному роду. Они перемешаны так сильно, что их просто нереально распознать. То, что ты, будучи Ветераном смог сам разобраться и приручить эту силу, не дал ей поглотить тебя, достойно уважения. Скажи мне, Арс. Ты единственный выжил в Иркутском инциденте?
— Я и Коновницын, — голосом полным злобы уточнил Арсений.
— Еще бы, — улыбнулся я, — кто же еще мог там быть из сраных бояр. Но мы сейчас не о нем. Каким-то образом именно ты поглотил силу родовой земли Извольских, и еще нескольких родов в придачу. Это тебя спасло. Это сделало тебя сильнее.
— Ты видел такое раньше? — завороженно спросила Василиса, взглянув на Арсения совершенно другими глазами.
Кажется, в один миг моя уникальность перестала быть для Богдановой такой притягательной, когда появился более интересный подопытный. Даже завидно стало.
— Пару раз видел подобные опыты в Африканском содружестве и на дальнем востоке. Ничем хорошим правда они не заканчивались. После поглощения силы нескольких родов одаренные скоротечно умирали. Куда надежнее запечатать часть силы в артефакт.
— О чем вы вообще? Какое Африканское содружество? Ты всю жизнь провел у Адлербергов! Я знаю каждый шаг твоей биографии. Когда ты научился ходить, говорить, писать. Увлечения, мечты, первая любовь. Я должен был лично узнать кем стали потомки дьявола, который уничтожил все что мне дорого.
— Решал достойны ли мы с сестрой жить или нет?
— Что если и так? — отмахнулся Арсений, — как видишь, вы живы.
— Ладно, — вздохнул я и посмотрел на часы, — осталось пятнадцать минут. Как я и обещал, Арс, я расскажу тебе все, что успею. Ты очень много знаешь о Марке Жукове из этого мира и это похвально. Но это никоим образом не касается меня, потому что я появился в этом мире лишь пять дней назад.
Том 2. Глава 18
Арсений слушал меня внимательно и ни разу не перебивал. К моему облегчению, неудобных вопросов здоровяк тоже не задавал. Да вообще никаких вопросов не задавал если уж на то пошло.
Ограничение по времени, которое так ловко подстроила Василиса Богданова, играло на руку, и я спокойно опускал неудобные подробности и подавал свою историю с той позиции, которая выгодна мне.
В итоге я тезисно изложил Арсению минимально необходимые для понимая факты о том, как я попал в этот мир и откуда у меня знания высокоуровневых техник. Намекнул кем был в прошлом, откуда знаком с силами и возможностями боярского совета и почему я хочу убить каждую боярскую свинью на планете.
Убедительно подал аргументы своей полной непричастности к Иркутскому инциденту и опроверг любые возможные доводы о том, что Борис Жуков жив.
В процессе рассказа я сам не успел заметить, как мои конечности онемели и отказались меня слушаться. Свет вокруг потускнел, и я перестал слышать собственный голос.
Потом резко пришла боль, мир вокруг расплылся и закружился в круговороте, погрузив меня в непроглядную темноту.
* * *
— Продержался на девять минут дольше чем я думала, — вздохнула Василиса Богданова, медленно подошла к обмякшему телу Марка Жукова и заботливо уложила его на кушетке.
Арсений стоял мрачнее тучи, изо всех сил стараясь переварить гору информации, которая неожиданно свалилась на его плечи.
— Борис Жуков действительно был способен перемещаться во времени? — окинув подозрительным взглядом безобидно лежащего внука Иркутского дьявола спросил Арсений.
— Да, — без тени сомнения ответила Василиса, — учитель был сложным и не самым приятным человеком, но его мотивы ни разу не вызывали у меня сомнений. Я никогда в жизни не встречала более преданного своему императору и стране человека.
— Если так, то он мог предотвратить трагедию еще до ее начала, — нервно сжал кулаки Арсений.
— В том мире учитель ее предотвратил, — парировала Василиса.
— Если парень не лжет, — хмыкнул Арсений, — и если все было как сказал Марк, то выходит есть третья сторона.
Здоровяк погрузился в раздумья, нервно потирая подбородок.
— Ты о чем? — не поняла Богданова.
— В его мире, — кивнул Арсений на лежащего без сознания Марка Жукова, — Иркутск не был уничтожен. В нашем же все сложилось иначе, хотя вводные остались те же самые. В обоих мирах совет бояр делал все что мог, чтобы захватить власть. В обоих мирах прошлое Бориса Жукова до инцидента оставалось неизменным. Следовательно, настолько сильно изменить историю могло лишь вмешательство третьей стороны. И именно поэтому я не могу до конца поверить в версию Марка. Ведь я всю свою жизнь посвятил поиску правды об Иркутском инциденте. И за все эти годы я не нашел ни единого намека на то, что замешан кто-либо еще.
— В этом мире бояре могли обладать большей информацией. Если Жуковы смогли использовать техники перемещения во времени, значит и кто-то из бояр мог этому научиться.
— Маловероятно, — отмахнулся Арсений, — поэтому остается два варианта. Либо Марк нам лжет, либо мы настолько слепые, что не заметили наличие третьей стороны.
Василиса Богданова молча поднялась с кушетки и подошла к Арсению вплотную. Обхватила своими нежными руками его задумчивое лицо и посмотрела ему прямо в глаза.
— Ты разбираешься в людях лучше всех, кого я знаю. Лучше меня, лучше агентов, да черт возьми, лучше самого Императора. Поэтому ты здесь. Ни одной технике не сравниться с твоим чутьем. Закрой глаза. Прислушайся к нему.
Арсений выдержал полный решимости, заботы и доброты взгляд подруги, тяжело вздохнул и послушно закрыл глаза.
— Молодец, — мягким голосом похвалила Василиса, — что ты чувствуешь?
— Марк не врет, — спустя десять секунд полной тишины разочарованно отозвался Арсений, — но и не говорит всю правду.
— Ты тоже не сказал ему всю правду, — усмехнулась Василиса и здоровяк впервые тепло улыбнулся.
— Мне пора. Много чего нужно успеть сделать до отлета, — взял себя в руки Арсений и отстранился.
— Иди. Не переживай, я позабочусь о парнишке, — с готовностью ответила Василиса, — завтра вас ждет долгий день.
— Спасибо, Вась, — тепло поблагодарил Арсений и покинул палату.
Стоило двери закрыться, как розовое мерцание в помещении усилилось троекратно.
* * *
Сознание полностью вернулось ко мне только с первыми лучами солнца.
Я тщательно попытался собрать воедино отдельные обрывки воспоминаний прошедшей ночи, но удавалось с трудом. Все картинки были покрыты мутно-розовой пеленой, а в голове до сих пор звучал безумный возбужденный голос Василисы Богдановой.
