В процессе завтрака, который предполагалось смаковать, меня ждёт разочарование. Карим его не съедает, а скорее проглатывает и, махом осушив чашку, выгоняет меня одеваться.
— Никакого чувства эстетики у тебя, Исхаков, — расстроенно ворчу я, когда мы садимся в машину. — Я хотела устроить нам романтический завтрак, а ты как прожорливый шредер всю красоту за минуту покромсал.
— Было очень вкусно. — Карим успокаивающе похлопывает меня по колену. — Просто мы на работу опаздываем.
Да знаю я, что опаздываем, и сама этому не рада, кстати, но ведь можно иногда сделать исключение? Замену Толику я нашла, открытие террасы успешно состоялось, выручка — космос, куча отметок в инстаграме, столы все за неделю забронированы. Карим ведь владелец, а я управляющая. Всё, выше никого нет. Ну опоздаем мы немного — катастрофы ведь не произойдёт. У меня, может быть, впервые в жизни всё настолько прекрасно: есть классная работа и классный Карим рядом. Мне даже готовить теперь нравится, хотя я думала, этого никогда не случится… И себя я по-другому ощущаю: более мягкой, домашней. Ну вот что решают какие-то пятнадцать минут?
В итоге мы опаздываем на двадцать пять из-за аварии. Я обеспокоенно смотрю на Карима, пока он паркует машину возле входа в «Роден». Не злится ли? Да нет вроде. Наверняка тоже понимает, что без нас ресторан не развалится. Тем более что дорожная авария — вещь вообще непредсказуемая.
— Ну что, расходимся по своим кабинетам? — ласково воркую я, касаясь губами его щеки. — Но имей в виду: если куда-нибудь соберёшься уехать — сразу меня предупреди. Я должна быть в курсе, где мой любимый ездит.
Карим кивает и, погладив меня по спине, закрывается у себя. Серьёзный такой сразу становится, как на работу заходит. Прямо бизнесмен.
После обеда мне звонит мама. Рассказывает, что они с папой собираются на фестиваль авторской песни с палатками, и интересуется, как дела у меня. Мол, давно я что-то не заезжала.
Конечно, не заезжала. Потому что две недели нахожусь в похабном засосе с Каримом. Не могу пока от него оторваться. Таня тоже вся изнылась, что ей без меня дома скучно. Надо будет в качестве извинений в выходные еёпринарядить и в люди вывести. Пора ей кого-нибудь найти — так мне спокойнее будет. А то у Карима и так целая сумка моих вещей лежит, и такими темпами я скоро окончательно к нему перееду.
— Не знаю, говорила тебе Мила или нет, но мы с Каримом снова встречаемся, — торжественно объявляю я.
Торжественно — чтобы мама даже не вздумала портить мне настроение своими язвительными комментариями о его деспотичности. Я сейчас так счастлива, что даже любимой родительнице за него словесно горло перегрызу.
— Говорила уж, — снисходительно фыркает мама. — Второй раз в одну реку залезла, Васёна. Ну что уж теперь. Главное, не пожалей.
— Не пожалею, — улыбаюсь я и, завидев в приоткрывшемся дверном проёме просящие глаза Лены, спешу свернуть беседу: — Мам, у меня работа. Я на неделе к вам с папой заеду, ладно? Поболтаем.
Отключившись, я вопросительно смотрю на администратора:
— Случилось что-то?
— Там на террасе неадекват, — вздыхает она. — Новенькая официантка перепутала заказ, они управляющую требуют.
Сконцентрировав в себе всю выдержку и природное обаяние, я расстёгиваю на рубашке дополнительную пуговицу и устремляюсь навстречу рабочим трудностям. С открытием террасы публика «Родена» стала более разномастной: можно и хипстеров встретить, которые с самого утра садятся с ноутбуком цедить одну чашку кофе, и разодетых томных чикуль, стреляющих по сторонам голодными взглядами, и гоп-компании, неизменно начинающие требовать кальян. А с расширением контингента и проблем, разумеется, становится больше. Ну а кто сказал, что успех даётся легко?
Новенькая официантка, Миляуша, выглядит такой перепуганной, что ей вот-вот нашатырь понадобится. А на собеседовании, коза, божилась, что опытная и нервы у неё как канаты.
— Пусть остаток дня работает в зале, — командую я Лене. — А на террасу Юлю отправь.
Проблемный стол я определяю с ходу, едва оглядевшись. За ним сидят мужчина и девушка. Она выглядит так, будто её перештопанный нос учуял запах коровьих лепёшек, а мужчина — словно в нашей стране волшебным образом стала возможна легитимная смена власти и только что стало известно, что следующим президентом будет он.
Пока я дефилирую к ним, полная решимости искоренить заявленный неадекват своим гостеприимством, с досадой думаю, что с пуговицей поторопилась. Я была уверена, что буду иметь дело с гоп-компанией и придётся действовать примитивными методами. Хотя, с другой стороны, этот напыщенный мужик ведь тоже глаза имеет.
— Добрый день! — вежливо здороваюсь я, глядя сначала на девицу, а потом на её чересчур надушенного спутника.
Такая очередность выбрана мной специально, чтобы посетительница не видела во мне конкурентку. Однако всё, чего я добиваюсь, — это того, что её точёный нос морщится сильнее, а взгляд становится презрительным. Василина образца двухгодичной давности непременно плюнула бы ей в суп.
— Мне сказали, что у вас возникли проблемы с заказом. От лица нашего заведения я приношу свои извинения.
— Девушка, — противно гундосит мужик, глядя мне в лоб, — мы ждали час, и в итоге нам принесли чёрт пойми что.
Вот теперь он бесит меня даже больше, чем его спутница. Во-первых, ждали они не час, а двадцать пять минут, и это нормально с учётом того, что они заказали горячее, а во-вторых, как он осмеливается называть любое из наших вкуснейших блюд «чёрт пойми чем?» Чёрт пойми что — это ногти его спутницы, заточенные так, словно ей необходимо карабкаться по стенам, чтобы иметь возможность попасть домой.
— Мне очень жаль, что так вышло. К сожалению, такое изредка случается при большом наплыве гостей. Человеческий фактор. — Я делаю паузу и со значением смотрю на мужика, не сильно рассчитывая, что это его тронет. — Миляуша новенькая, и мы обязательно предпримем строгие меры, чтобы впредь она не допускала путаницы с заказами.
Про меры я тоже говорю специально. Гости — ещё те кровожадные сучки и обожают, когда в угоду их недовольству персонал наказывают. Понятно, что Миляуше ничего серьёзного не грозит. Хотя пару раз я на неёвсё-таки рявкну, чтобы в следующий раз, когда ей взбредёт в голову перепутать блюда, в ушах звучал мой голос.
— Девушка-а, — повторяет мужик, да таким тоном, будто только что обнаружил, что ведёт беседу с умственно-отсталой. — Мне что с ваших мер? Я приехал с женой пообедать, а в итоге торчу голодным и слушаю ваши невнятные объяснения.
Если бы в этот момент он мог подслушать мои мысли, из его барабанных перепонок фонтаном брызнула бы кровь. Крысёныш тупоголовый! Ты слушаешь мои невнятные объяснения, потому что тебе непременно хочется к себе повышенного внимания, вместо того чтобы спокойно согласиться на замену блюд.
— Я же говорила, давай поедем в «Камю», Роберт, — вставляет его когтистая жена. Голос у неё под стать выражению лица: противный, как скрип пенопласта. — У Алика в заведении такого идиотизма никогда бы не случилось. Да и кухня здесь так себе, Лиза сказала. Как в обычной закусочной.
