— Таксист меня сюда целый час вёз. Не могу уехать, пока всё не попробую.
Ничего не ответив, Карим разглядывает моё заплаканное лицо. Глаза светятся теплом. Начинаю думать, что буря миновала, но следом меня ударяет: а вдруг он так со мной прощается? Это ведь Карим. Вряд ли стоит ждать, что он вдруг разорётся или выставит меня за дверь. Скорее, успокоит, напоит чаем, а после деликатного объявления о расставании, пожелает счастья и даже до дома довезёт.
— Я тебя совсем высосала или не очень? — шёпотом спрашиваю я.
Карим качает головой, ласково проводит по щеке пальцами.
— Ты как только первую слезу пустила, я уже сдался, Вася. С первого дня крутишь мной как хочешь, сама-то хоть понимаешь? Я и так всего себя тебе отдаю добровольно, неужели не видишь? Кому бы я ещё о каждом своём шаге отчитываться стал?
— Я вижу-вижу, — лепечу я, от радости и облегчения пряча лицо в подмышку, вкусно пахнущую гелем для душа. — Я буду стараться быть сдержаннее. Только имей в виду, что сразу, скорее всего, не получится. Чашку в раковину поставить у меня с первого раза, например, не получилось. Ну и вообще, просто знай, что в Таню я не превращусь, даже если очень сильно раскаюсь.
— Зачем мне Таня? Мне моя Вася нужна.
Разве не повод пустить ещё одну слезу? Моя Вася. Похоже, при правильном подходе я смогу крутить Каримом ещё очень долго. Какое же это счастье! Потому что у меня на него огромные планы, особенно теперь, когда я остаюсь без работы.
— Я тебя люблю, — выдыхаю, задрав голову. — Чуть с ума не сошла, когда увидела, как ты с трассы слетел. Ещё оператор камеры перевёл. Убить его хотелось. И козлину на пежо тоже.
Карим давится смехом, но, заметив, что я начинаю хмуриться, быстро запечатлевает на моих губах поцелуй.
— Люблю тебя, Вася. И даже готов смириться с твоей потребностью регулярно кого-то убивать. Просто исключи из этого списка меня.
Эти слова вдруг кажутся мне невероятно романтичными, и я, встав на цыпочки, ожесточенно впиваюсь в Карима поцелуем.
— На секс не рассчитывать, да? — уточняю между посасываниями и прикусываниями. — Больно будет, да?
— Как это не рассчитывать? — бормочет он, нащупывая молнию на моей юбке. — Будешь сверху.
Согласно киваю, позволяя Кариму подталкивать меня в спальню, и думаю, что если уж из-за нашей ссоры ему не удалось сегодня приехать в первой тройке, то можно расщедриться и на утешительный минет.
* * *
— Мне так нравится эта люстра, — указываю я глазами на потолок. — Похожа на эклер.
— Проголодалась, Вася, — смеётся Карим, ощупывая ладонью мой голый живот. — Давай доставку закажем или съездим куда-нибудь.
— Теперь ты сможешь экономить, приглашая меня в «Роден», — ёрничаю я. — Очень удобно.
— Вася. — Карим приподнимается на локте и, поморщившись, трёт корсет. — Могу ещё раз перечислить причины, по которым мы не можем работать вместе.
— Не надо, — фыркаю, чувствуя, как щёки розовеют. Согласна я с ним или нет — обсуждать мой уход из «Родена» в любом случае сложно. — Я всё поняла. И кстати, даже если ты скажешь, что передумал, я всё равно откажусь возвращаться.
Карим оценивает моё лицо и, спрятав улыбку, с преувеличенной серьёзностью произносит:
— Очень жаль, Вася.
И пусть это просто постановка, меня почему-то отпускает. Будто меня не уволили, а я сама ушла.
— Вот и хорошо. И в честь неземного удовольствия, которое я тебе доставила, было бы неплохо озвучить это персоналу. Что типа тебе очень не хочется, чтобы Вася уходила, но она ни в какую не соглашается.
Карим начинает так громко ржать, что я почти слышу треск его рёбер.
— Ты сейчас надорвёшься, — рявкаю я и, надавив ему на плечи, пригвождаю к кровати. — А тебе ещё со мной сексом заниматься. Не рассчитывай, что я теперь постоянно буду сверху. На следующей неделе, кстати, поеду с тобой на гонки, и ты приедешь первым.
— Станешь моим талисманом? — улыбается он, придерживая меня за талию.
Ну разве объяснишь, как достигаются победы в спорте, тому, кто не смотрит мелодрамы? Слишком муторно и долго.
В желудке начинает требовательно урчать, когда люстра-эклер снова попадает в фокус.
— Приготовлю нам ужин, — торжественно объявляю я, соскакивая с кровати. — Я как раз у Марата на днях пару новых рецептов сфоткала. Сейчас проверю, что есть в холодильнике, и объявлю сегодняшнее меню.
Схватив из кресла футболку Карима, я просовываю в неё руки и слышу, как он меня окликает.
— А?
— Без работы ты не останешься, Вася, — негромко говорит Карим, глядя мне в глаза. — Если тебе нравится работать в ресторане, поищем аналогичную должность. Завтра я с Маратом встречаюсь — скажу, чтобы у своих поспрашивал.
Я возмущённо мотаю головой. Завтра я, скорее всего, об этом пожалею, но сейчас, на фоне примирения и оргазма, слишком подобрела и размякла.
— Не надо никого просить. Если ты за меня поручишься, будешь чувствовать ответственность, если я вдруг накосячу. А я хочу косячить без чувства вины. Так что я сама. — Немного подумав, добавляю: — Но если уж меня совсем никто не будет брать, то, конечно, приползу к тебе.
Карим усмехается и кивает, дескать, ладно, понял тебя. Я щурюсь с подозрением: на секунду показалось, что увидела в его глазах облегчение.
— И вообще, с чего ты взял, что я сразу побегу искать работу? Я вот, например, подумала, что неплохо бы освоить готовку. И если я это сделаю, тебе, как порядочному мужчине, придётся на мне жениться, потому что ты заберёшь мою кулинарную девственность.
Карим над моей остроумной шуткой не смеётся, наоборот, становится предельно серьёзным.
— Иди сюда, Вася.
Я инстинктивно чувствую, что сейчас меня ждут обнимашки, поэтому без раздумий запрыгиваю на него и, мурча от удовольствия, зарываюсь лицом в шею.
— Хорошая такая, — ласково бормочет Карим, покачивая меня в руках. — Не оторваться.
А я от этих незамысловатых слов неожиданно во второй раз за вечер пускаю слезу. Просто хорошо так. Я какую-нибудь глупость ляпну, а Кариму удаётся увидеть в этом что-то особенное. Вот так сильно он меня любит.
Эпилог
Четыре месяца спустя
— Ой, ну ты натуральная Василя, — хихикает Мила, подкравшаяся сзади. — Ну-как скажи: «Кыстыбый, эчпочмак, исенмесез».
— Пошла ты! — беззлобно рявкаю я и, повернувшись к зеркалу, в последний раз оглядываю себя. Отлично выгляжу, кстати. Кто бы мог подумать, что мне так пойдёт платок.
— Да ладно, это я от зависти. У меня даже одной свадьбы не было, а у младшей сестрёнки целых две.
— Надо было за татарина замуж выходить, — иронизирую я. — Было бы тебе две.
