Именно это мы и делаем. Идём в лес.
2
– Где именно ты видел те палочки? – Я спрашиваю об этом уже в десятый раз. Но Диззи просто качает головой.
– Сам не знаю, – отвечает он, почёсывая густые чёрные волосы и морща лоб. Он указывает вперёд, туда, где тропинка, усеянная пятнами света, разделяется на две, уходящие направо и налево. – Я думал, оно здесь, в конце Променада… но сейчас я уже не уверен.
Все дороги, ведущие через лес, носят разные названия – Променад, Зелёный Ров, Тропинка Водопроводчика и так далее. Диззи перечислял их, пока мы тщетно искали секретное послание. Он утверждает, что у него в голове карта леса, так что мы не заблудимся, но, глядя на расходящиеся тропинки, которые в тени ветвей кажутся почти одинаковыми, я не могу разделить его уверенность.
Я смотрю на часы. Коричневый кожаный ремешок оставил на запястье грязную полосу, но вертикальные стрелки на циферблате показывают точное время.
Шесть часов.
Мы шли по тропинке больше часа, но так и не обнаружили странных знаков. По пути, конечно, мы видели уйму палочек. Они повсюду, куда ни глянь. Поросшая травой тропинка завалена сучками и веточками – они лежат там, где упали. Но непохоже, чтобы кто-то – шпион или хотя бы Старый Крони – выложил из них секретное сообщение.
От внезапного визга слева я подпрыгиваю.
Развернувшись, я вглядываюсь в густые заросли – переплетение ежевики и папоротника, – скрывающие существо, издавшее этот чудовищный звук.
Визг повторяется, на сей раз ближе, и у меня кровь стынет в жилах.
Я смотрю на Диззи, и все ужасы, таящиеся в глубине моего сознания с тех пор, как Джонни рассказал нам о Старом Крони, живо встают передо мной.
– Что это? – спрашиваю я, не в силах скрыть нарастающий страх.
Но Диззи лишь улыбается. Из подлеска, хлопая крыльями, вырывается что-то коричневое и неуклюже садится на ветку, нависшую над тропой.
– Просто сойка, – говорит Диззи и, задрав голову, смотрит на светло-коричневую птичку с чёрно-белыми крыльями с синей каймой.
Сойка смотрит на меня со своего насеста и мотает светлым хохолком, словно выражая неодобрение. Затем широко разевает клюв и издаёт оглушительный визг, от которого у меня по спине бегут мурашки.
Это всего лишь птица.
Сердце колотится, ноги ноют; рубашка прилипла к спине от холодного пота. Мне казалось, что в лесу будет весело – может быть, мы с Диззи раскроем тайну, – но, судя по всему, это пустая затея.
Сойка снова кричит – предостерегающим тоном, словно приказывая нам уходить. Наверное, так и надо сделать. Пора домой.
Родители думают, что я в гостях у Диззи, но скоро терпение у них закончится. Папа будет сидеть за кухонным столом, глядя на часы и прислушиваясь, не поворачивается ли ключ в замке. Единственный способ угадать, в каком он настроении, – это сосчитать количество пустых бутылок перед ним. Если их окажется слишком много – значит, будет орать.
Взмахнув хвостом, сойка перескакивает на ветку повыше, прячется за пологом листвы и испускает очередной сердитый крик. И тут я слышу, как в сумраке подлеска хрустнула веточка.
Я испуганно вглядываюсь в зелёную полумглу между деревьями, но обнаружить источник звука не могу. Слышится только неумолчный шелест листьев – этот звук, словно чьи-то шаги, преследовал нас с той минуты, как мы вошли в лес.
Мне здесь уже опротивело. Надоело играть в шпионов.
– Пошли домой, а? – говорю я.
Но Диззи не отвечает; обернувшись, я вижу, что он спешит своей подскакивающей походкой туда, где тропа расходится.
– Чарли, иди сюда! – кричит он.
Торопясь к нему, я спотыкаюсь о наполовину вылезший из земли корень и чудом удерживаю равновесие. Диззи ждёт, стоя в тени дерева, растущего на развилке.
– Что?
Не в силах скрыть радостное волнение, Диззи кивком указывает вниз:
– Вот.
У подножия дерева кто-то размёл листья и веточки. В приблизительном подобии круга лежат две палочки, сложенные стрелкой.
Под низким пологом ветвей воздух кажется удушливо жарким, от пота щиплет глаза. Я вытираю лоб рукавом, и ожидание открытия заставляет меня забыть о возвращении домой.
– Ты не соврал, – говорю я, внезапно поняв, что до сих пор, в общем, слова Диззи казались мне выдумкой.
Сбросив с плеча сумку, Диззи наклоняется над сложенными палочками, затем достаёт карандаш и тетрадку и открывает чистую страницу.
– Зачем ты это делаешь? – спрашиваю я, когда Диззи принимается рисовать. Над нами звучит переливчатая трель, но я не понимаю, почему именно теперь ему приспичило заняться естествознанием. Теперь, когда мы нашли то, что искали.
Но Диззи зарисовывает не птичку, а палочки.
– Если это секретный шифр, мы должны его разгадать, – говорит он.
– По-моему, всё ясно. – Я смотрю туда, куда направлена стрелка. – Она показывает, куда идти.
В лучах солнца, пробивающегося сквозь листья, тропа кажется золотой. Между солнечными пятнами порхает бабочка; её фиолетовые крылья поблёскивают, когда она приземляется на куст, а потом опять взмывает в воздух. Наблюдая за её полётом, я замечаю ещё один выметенный клочок земли.
– Смотри!
На сей раз я опережаю Диззи. Передо мной лежат три палочки.
Трудно понять, что означает эта фигура. Она указывает туда, откуда мы пришли, или в заросли ежевики, окаймляющие тропинку? Этот «флажок» даёт больше одного варианта. Если кто-то оставляет нам указания – похоже, он хочет, чтобы мы заблудились.
Пока Диззи зарисовывает второй знак, я смотрю по сторонам, надеясь увидеть очередную подсказку. Тропинка завалена палочками и веточками, но наконец мой взгляд цепляется за расчищенный кусочек земли; в центре грубо очерченного кружка лежат три палочки. А рядом виднеется ещё один знак, почти скрытый тенью дерева.
– Есть!
Я бегу к третьему знаку. Диззи торопится за мной.
Стрелка, флажок – а теперь нечто вроде отпечатка птичьей лапы.
– И что это значит? – спрашивает Диззи и, хмурясь, зарисовывает знак.
– Не знаю, – отвечаю я и снова вытираю пот. – Но мы на правильном пути. Пошли дальше.
Следующий знак совсем рядом: четыре палочки лежат в тени огромного дуба.
